Слепой дракон

Тридцать седьмая глава. Повелители зверей

Для своего благоустройства Косточка попросил простую жердочку с полочкой где-нибудь в уголочке. Подумав, Гарри раздобыл в лесу приличную корягу, пролевитировал по всей школе до спальни и установил в углу за своей кроватью возле окна. Причем так, что ветви коряги прочно уперлись в стену, в пол, а одна из косых ветвей уперлась прямо в раму. Ну и понятно, что эту конструкцию одобрил не только Косточка, но и Симон, кот и лечурка могли вылезать на широкий карниз за окно и греться на всё ещё теплом солнышке, лето, напомню, решило задержаться в этом году.

Остальные ребята, соседи по комнате, ничего особенного не заметили — ну приволок Гарри дерево для кота, что тут такого? А лечурка виртуозно прятался от посторонних глаз, и даже более того, желая стать ручным, он переборол свои природные инстинкты и перешел на подножный корм, то есть стал кушать то, что дадут. Но и Гарри не забывал о нем и время от времени тишком утаскивал горсть-другую свежих мокриц, кроме того, Косточка охотился и на простых насекомых — комаров, мух, жужелиц, разорял гнезда докси и поедал их яйца.

А так Косточка очень полюбил сидеть в сумке Гарри, ведь там всегда лежала его волшебная палочка, то единственное, что осталось в жизни осиротевшего лечурки — его дерево, падуб остролистный, срубили магглы на дрова из-за того, что оно было расщеплено молнией и стало портить вид благородного английского парка. Так что, доставая теперь палочку, Гарри был вынужден помнить о том, что к ней прижимался маленький лечурка, и старался не оцарапаться об него, а Косточка, почувствовав руку друга, на время отпускал палочку и терпеливо дожидался её возвращения, чтобы снова обнять и прижаться. Гарри ему очень сочувствовал, понимал тоску маленького существа, ставшего сиротой в огромном мире и чудом нашедшего единственного «родственника» — волшебную палочку из остролиста.

И, сопереживая его горю, Гарри решился на ещё один эксперимент. Навещая Серенгети и Марию, он по пути к ним не раз находил на ветвях кустарников лунно-белые волосы из гривы и хвоста единорогов, эти находки Гарри аккуратно снимал-распутывал с веток, сворачивал, складывал в платок и клал в ту же сумку. Пару раз он нашел и волосы фестрала, бесцветные и бурые на первый взгляд, они, тем не менее, имели цвет, преломляясь в лучах солнца, бликуя и сверкая всеми оттенками вороного, от красно-коричневого до иссиня-черного. Помимо этого Гарри находил и простые конские волосы, которые сбивали его с толку, насколько он знал, в леваде возле хижины Хагрида паслись гнедой Дас и две соловые кобылы. А волосы в лесу принадлежали вороным, рыжим и серым коням, во всяком случае именно такого цвета были найденные волосы… ну да ладно.

И Гарри, отмахнувшись от этих мыслей, занялся делом. Со спины Серени с его полного разрешения Гарри спилил один из шипов, длиной двенадцать дюймов. Набор инструментов у него, как у всякого нормального мальчишки, всегда был с собой — сверла, пилка-лобзик, пассатижи, кусачки и прочие милые мелочи, правда проблему с тисками пришлось решать. Для этой цели Гарри выпросил у папы чугунный котел и с его же помощью трансфигурировал в слесарные тиски, они получились просто отличные, с ушастой гайкой, с широкими зажимными губами-призмой и крепежом, просто прелесть! Выпросив у папани и лабораторию на пару часов, Гарри занялся рогом. Длинный и тонкий, чуть потолще карандаша, он сиял голубым перламутровым блеском и был просто красив, прямой и элегантный. Зажав его в тисках, Гарри принялся высверливать в центре отверстие ручным сверлом.

Северус несколько раз заглядывал в лабораторию, но всякий раз, видя, что сынуля страшно занят, так и не решался прервать его занятие напоминанием о завтраке-обеде. Так всю первую половину субботы Гарри и проторчал в мастерской, сверля, шлифуя, вырезая… И жуя между делом бутерброды, которые отец незаметно подсовывал ему.

Волосы фестрала и единорога Гарри крепко переплел между собой, а потом с помощью шила, спиц и крючьев протащил-протолкал в отверстие рога. Глубоко вздохнул, нацелил палочку на почти готовое изделие и шепнул:

— Репаро…

Концы рога тут же наглухо замуровались, скрыв внутри содержимое. Костяная палочка из рога дракона с волосом фестрала и единорога была готова. Гарри снова вздохнул, отложил остролистовую палочку и, затаив дыхание, с внутренним трепетом взял в руки новую, собственноручно сделанную палочку. К его вящему удивлению, она потеплела и слегка завибрировала в ладонях, страстно и преданно отзываясь на его магию. Неужели получилось? Ну-ка… Люмос… Ой! Из кончика палочки вырвался ослепительно-яркий шар света. Ура, получилось! Да! Да-а-ааа!!! Услышав радостные вопли сына, в лабораторию влетел Северус. Оглядевшись и поняв, что опасности нет, он вопросительно глянул на Гарри.

— Что случилось?

Гарри с воплем подлетел к нему и ткнул под нос голубую палочку:

— У меня получилось, папа, получилось! И такая послушная, с полумысли слушается, представляешь?!

— А что, старая не слушалась? — насторожился Северус.

— Не… она слушалась, но какая-то она… ненастоящая, вкрадчивая, понимаешь? Олливандер говорил, что у неё сестра-близнец была, из тиса, а перо для них дал один феникс. Два пера дал, а ведь обычно так не полагается. Один феникс — одно перо — одна палочка. Правильно, пап?

Северус с уважением посмотрел на сына — да-а-а, задатки артефактолога в столь юном возрасте весьма впечатляли. Весьма и весьма. Взял новорожденную палочку и почувствовал, как она недоверчиво насторожилась в его руках, а потом расслабленно замерла, каким-то образом поняв, что они с Гарри родственники. Хорошая палочка. Очень хорошая волшебная палочка, живая, настоящая. Вернул сыну и спросил:

— А что ты со старой будешь делать, Гарри?

— Ничего, я её Косточке подарю.

— Кому?

Гарри, в который уже раз вздохнув, достал из сумки лечурку и показал ему. Северус удивленно приподнял брови и протянул руку, лечурка покорно перебрался на его ладонь, уселся пряменько и серьезно так, преданно-послушно уставился на него. Как мокрая собака на крыльце под дождем заглядывает в глаза строгому хозяину — не гони меня, ну я же хороший… И, задавая следующий вопрос сыну, Северус именно таким хозяином себя и почувствовал:

— Где ты его взял? — ага, так и хотелось сказать — эту псину…

— На уроке, пап… — Гарри виновато шмыгнул носом и жалобно заныл: — Папа, ну можно мне его оставить? Ему некуда уйти, его дерево срубили… он совсем один остался, только одна родственница у него и нашлась — моя палочка, вот эта, остролистовая… — и палочку старую протягивает, показывает. А у Северуса комок в горле встал, как только он понял, что на руке у него сидит осиротевший лечурка, вот бедняга, как же он выжил-то вообще?! И бережно, очень бережно опустил его в руки Гарри, тем самым без слов говоря всё.

Очередной урок у Амбридж снова начался с чтения, на сей раз со второй главы. Правда, Гермиона сглупила, заявила:

— Профессор, а я всё прочитала. Целиком.

И получила в ответ:

— Ну раз вы прочитали всё, мисс Грейнджер, то посидите в тишине полчаса и подождите, пока все не прочитают вторую главу.

Вот так-то вот. И пришлось бедняжке Гермионе поскучать в тишине целых полчаса. И на что она рассчитывала, спрашивается? Что профессор Амбридж придет в восторг от её скорости и отпустит на все четыре стороны?

После прочтения второй главы ученики с любопытством уставились на Амбридж — что-то она сегодня для них приготовила? Профессор отложила вязание в корзинку, а саму её — под стол (ученики при этом взволнованно и предвкушающе заерзали — неужели сейчас будет практическое занятие?!), коротенько кашлянула, сложила пухлые руки на животе и задала контрольный вопрос:

— О чем говорилось в главе, которую вы только что прочитали?

Гермиона обиженно надулась и наотрез отказалась отвечать, хотя её никто и не собирался спрашивать. Зато Гарри с готовностью ответил:

— Во второй главе говорится о повелителях зверей.

— Правильно, мистер Поттер, а ещё о чем?

Гарри успел забыть и задумался, поэтому на второй вопрос ответил Невилл.

— О Даре, профессор.

— Совершенно верно, дорогие мои! Кто-нибудь что-нибудь понял из прочитанного?

Подростки растерянно помотали головами. И профессор Амбридж начала новый урок.

— Как следует из второй главы, сегодняшний урок будет посвящен Дару, обладателям необычного мастерства — управления животными. Мастера зверей или Повелители существовали издревле и почитались среди правящей элиты — королями, царями, герцогами… Их имена мало кому известны, больше их знают именно как Повелителей и Мастеров зверей. Но пару-тройку исторических имен я всё-таки припомню, это граф Драконошпор, грек Ксенофонт, англичане Рэли Барней, Джон Соломон Рери, а также члены некоего «Лошадиного братства», чьи имена и таинства были, к сожалению, засекречены. Но для нашего урока для примера возьмем наиболее известного человека по имени Дар. Он был братом короля, воином и магом, его во всех странствиях и битвах повсюду сопровождали звери — ястреб, хорьки с горностаями и кто-то из кошачьих, лев, тигр или пантера. Четвероногие друзья всегда и везде помогали ему. Они были его продолжением: ястреб, парящий в поднебесье, служил ему глазами, горностаи с хорьками служили ему ловкостью и хитростью, а львы и тигры — силой. Ещё назову нашего современника, которого вы все прекрасно знаете — это Ньют Саламандер, магозоолог и составитель известного нам учебника «Фантастические твари и места их обитания». Среди вас, возможно, тоже есть люди, обладающие таким даром. Выявить его несложно. У каждого из вас есть животное — кошка, жаба или сова. Попробуем?

— Ух ты… Да!!! — как потолок не рухнул на слаженно орущих студиозусов, непонятно…

Профессор кивнула и велела:

— Встаньте и отойдите к стене.

А когда все выполнили её просьбу, взмахнула своей необычно короткой палочкой, всего восемь дюймов и приятного кремового цвета. По всему классу распахнулись окна, открылась входная дверь, а парты с лавками превратились в толстые пуфики нежно-розового цвета, числом в сорок штук, по одному на каждого. На них профессор и предложила сесть, некоторые — угадайте, кто? — скорчили брезгливую рожу, усаживаясь на отвратительный розовый пуфик. Сели и навострили уши.

— Чтобы почувствовать связь со своим животным, достаточно просто представить его любимую морду или лицо — у кого кто — и сосредоточиться на его имени. И запомните, зовите только свое животное, а не соседского или друга.

Гарри подумал и решил воздержаться, у него их слишком много — кот, сова, конь, дракон… а последнему профессор вряд ли обрадуется. Хотя… может, всё-таки попробовать дозваться до Мерлина? И Гарри, закрыв глаза, сосредоточился на белом совине с потрясающими разноцветными глазами, правый — солнечно-желтый, а левый синий-синий, как летнее небо над Монтаной. Бежевый клювик и пушистые перышки вокруг него, в которые он так смешно буркает, совсем как дядя Вернон в свои моржовые усы. Гарри улыбнулся и мысленно позвал пернатого друга: