Свет в океане

Намёк на иронию в его голосе привёл её в холодную чистую ярость. Он рисковал. Видит Мерлин, Блэк рисковал.

— Не уходи от темы, — круто развернувшись к нему, раздельно произнесла Гермиона. — Я не куплюсь на это.

— Я и не собирался тебя покупать. Боюсь, ты слишком дорого стоишь, даже если бы я попытался, — проговорил Регулус и взял с ближайшей полки наручные часы, не такие нарядные, как у Гарри, но наверняка более дорогие.

«Уж не подарок ли от Делакур?» — пронеслось в голове Гермионы, подогревая её недовольство. Регулус почему-то взгляд не сводил со стрелок, а на неё не смотрел вовсе.

Она прошла к шкафу с одеждой.

— Ты всё-таки решила помочь? — тихо полюбопытствовал Регулус.

— Да, — елейно пропела Гермиона, приблизившись. — Не хочу, чтобы ты натёр шею. Ей ещё выдерживать вес твоего эго.

Регулус мрачно усмехнулся и галантно открыл шкаф, точно тот был каретой.

— Прошу. Что посоветуешь?

Она сняла с вешалки первую попавшуюся рубашку. Чёрная хлопковая ткань была приятна на ощупь и отливала полуночной синевой на свету.

— Эта, — Гермиона протянула её Блэку. — Примерь. Я оценю.

Он вытащил низ рубашки из брюк, сначала расстегнул манжеты, потом оставшиеся пуговицы, снял её, ощупав воротник, то есть совершенно никуда не торопясь.

«Горячий парень», — голос Урсулы врезался в сознание — не утихомирить.

Гермиона надеялась, что цвет её лица не изменился во время его манипуляций. Она стоически старалась не смотреть на то, как двигаются его мышцы на руках и груди, на родинку на ключице рядом с медальоном, приковав взгляд к плечу, где, по её убеждению, должен был остаться след — затянувшийся порез. Вот только его не было. Старый шрам располагался немного ниже — Гермиона впервые увидела результаты своих трудов в Запретном лесу. Тогда ветка прошла через плечо Регулуса насквозь.

— Похоже, я поторопилась, — пробормотала Гермиона, стушевавшись. — «Молчаливый» был ранен в плечо сегодня ночью, и я хотела убедиться…

— Так это было неспроста, да? Всё дело только в твоём желании найти пострадавшего героя? — глухо спросил Регулус. — Проверка, мисс Любопытство? Ты бы обрадовалась, если ночью... если бы им оказался я?

Признавать ошибки Гермиона никогда не умела. Она покачала рубашкой, которую выбрала для него.

— Нет! Ещё чего! Я бы сильно разозлилась, вот и всё. Я... устала держать.

— Могла бы положить её на кровать, а не стоять с протянутой рукой.

И только тут она осознала, в какое положение его ставила. Её взгляд упал на кровать: на смятые подушки после сна, книгу, лежащую обложкой вниз на откинутом покрывале… Что он читал? О чём мечтал, глядя по ночам на звёзды в окне напротив или слушая шорох иглы граммофона? Чем пахли его простыни: лавандой? Альпийскими травами? Грозой и дождём, как от волшебника минувшей ночью? Или сандалом, как от свежей рубашки, которую она как раз держала. Ей не место в его спальне! О чём только думала?

— Хороший выбор, — холодно оценил Регулус, затем взял рубашку. — Куда ты так смотришь? — он проследил за её взглядом.

— Никуда, — отозвалась Гермиона, скосив на него глаза. Он закатал рукава до локтя, оставив на виду бледный контур метки на предплечье, а две верхние пуговицы даже не потрудился застегнуть. Она сжала покалывающие пальцы, пока не сделала это за него. — Лишь тихо завидую, глядя на твою кровать. Похоже, она очень мягкая. Наверное, дорогая. В моей квартире вся мебель принадлежит домовладелице. Кроме шкафа. Хочу сделать упор — потрясающего шкафа! Я увела его из-под носа одной особы с надутыми губами. От недовольства они надулись ещё больше. Этот шкаф — современник короля Артура, но до сих пор в идеальном состоянии. Шедевр столярного искусства! А сплю я на диване. У моей кровати очень жёсткий матрас, неудобный. Знаешь, даже Нотт отказался спать на нём, когда оставался на ночь.

Брови Регулуса взлетели вверх.

— Это не то, что ты подумал! — воскликнула Гермиона, сердясь то ли на себя, то ли на него.

— И снова, откуда тебе знать, что я подумал? — нервно засмеялся Регулус.

— Я лишь хотела сказать, что представила себя в твоей постели.

Регулус подавился смехом, и в воцарившейся гробовой тишине Гермиона с нарастающим ужасом поняла, что прежде стыда-то и не знала.

Блэк потупился в пол, но потом посмотрел на Гермиону из-под ресниц. Она гадала, что сейчас краснее: её щёки или его уши.

— Что ж… — он провёл рукой по волосам на затылке, взлохматив их ещё больше. Да он переживал в два раза сильнее! — Теперь, когда ты убедилась, что я не «Молчаливый», предлагаю спуститься вниз и позавтракать. Это меньшее, что я могу для тебя сделать.

— Нет, — поспешно ответила Гермиона. — Я не хочу есть, — всё, чего она желала сейчас, — как можно скорее вернуться домой, забраться под флисовый плед и не вылезать из-под него до Пасхи. Минимум — до дня рождения Рона.

— Тогда мне остаётся пожелать тебе хорошего дня? — вопрос в голосе Регулуса звучал слишком явно. Блэк не знал, куда девать глаза.

— Ага. Тебе тоже, — Гермиона заставила себя признать поражение и, кусая губы, направилась к двери, взялась за ручку…

— Спасибо, что проведала, — бросил Регулус в спину.

Она развернулась и уверенно подошла к нему. Он откровенно занервничал, сбитый с толку её непредсказуемыми действиями.

— Если ты снова солгал мне и правда всплывёт наружу, я заколдую тебя, — пообещала Гермиона, поймав его изумлённый взгляд. — Прокляну так, что ты больше не взглянешь ни на одну женщину в мире. Ты понял, о чём я.

Он опустил глаза, испытав… Что? Неудобство. Стыд. Нет: оказалось, Блэк придумывал остроумный ответ.

— Я знаю это проклятье. Оно называется «брак», — он честно пытался не улыбнуться, наверняка пребывая в полном восторге от собственной шутки.

— Я остаюсь на завтрак! — с досады объявила Гермиона.

— Ты отказалась минуту назад! — воскликнул Регулус, изменившись в лице. — Всё! Хогвартс-экспресс никого не ждёт. Поезд уехал.

— А если я вдруг проголодалась?

— Моё приглашение не действует на тех, кто грозится меня проклясть.

Гермиона хмыкнула:

— Первым меня пригласил Кричер.

Регулус скрестил руки на груди.

— Кричер? — он ей не верил, но она не шутила.

— Я не могу его подвести, так что увидимся внизу, — Гермиона открыла дверь и, покрутив волшебную палочку в пальцах, напоследок обернулась. — Ремень не подходит к этой рубашке, но новый как-нибудь сам выберешь.

* * *

Это самый неловкий приём пищи в её жизни. Лучше бы Регулус был откровенным фигляром и отшучивался в ответ на её расспросы, чем раскладывал всё по полочкам, взвешенно отметая каждый аргумент.

Она обозналась. Пора принять это как данность. Несколько часов назад она обнималась с незнакомцем, который божественно целовался, вот и всё. Катастрофа! Или... приятный подарок судьбы... Необходимая встряска, вернувшая прежнюю Гермиону к яркой жизни.

— Так значит, Петтигрю поймали? — Регулус отложил газету. — Отличная новость!

— Да, — рассеянно откликнулась Гермиона, терзая ножом омлет.

В просторной столовой сидели только они с Блэком. Он сам левитировал тарелки с кухни и помог ей сесть, по-джентльменски пододвинув стул. Через панорамные окна проникал солнечный свет, лаская стены, пол и часть длинного стола, рассчитанного на большую семью или приличное число гостей. Гермиона не представляла, что мрачный на первый взгляд особняк мог выглядеть таким уютным. Тем обиднее, что она ощущала себя как на иголках. Зря она решила остаться на завтрак, очень даже зря. К этому легко привыкнуть. А ещё ей вдруг открылась подоплёка странного желания Гарри наведываться в «Нору», когда была велика вероятность встретить там Джинни. Эти встречи не приносили ему ничего хорошего, они терзали его сердце, но он исправно навещал Уизли и не пропускал ни единого вечера в «Дырявом котле», если Джинни обещала прийти. Больно находиться с тем, кто безраздельно владеет твоим вниманием, зная, что этот человек никогда не ответит тебе взаимностью, все мосты сожжены... И всё же хотелось быть рядом.

— Я должен сообщить Габриэль и обязательно обсудить детали с Гарри, — Регулус промокнул губы салфеткой. — Возможно, я смогу дать показания, добавив в крышку гроба Хвоста пару-тройку гвоздей. Хотя мне далеко до звания лучшего свидетеля. Долиш выставит меня из Атриума.

— Не думаю, что обвинение испытывает недостаток доказательств. Бывшие пленники, которых Петтигрю сторожил в подвалах Малфой-мэнора, с удовольствием поделятся своими воспоминаниями о его «подвигах».

— Он переложит вину на Малфоев, — произнёс Регулус с присущей ему в такие минуты серьёзностью. — На Люциуса и Драко, на Лестрейнджей, если на то пошло, сошлётся на выполнение приказов Тёмного Лорда под Империусом, — уголок его губ дёрнулся. — Мне ли не знать, как это работает.

— Не сомневайся, — прошептала Гермиона, накрыв его ладонь своей. — Петтигрю не выкрутится, и не сравнивай себя с ним.

— Я хочу, чтобы он заплатил сполна.

— Его посадят в Азкабан до конца жизни.

Регулус мрачно усмехнулся.

— Этого мало, Гермиона. Я предпочёл бы, чтобы к нему применили поцелуй дементора.

Она вздрогнула, поражённая лютой злобой в его голосе.

— Кингсли изгнал дементоров с острова, убрал из Азкабана.

Регулус вытянул свою ладонь из-под её руки и сжал в кулак.

— Да, я знаю.

Гермиона перевела взгляд на тарелку — смотреть на истекающий соком помидор казалось легче, чем на излучающего негодование Блэка. Она сжала салфетку, лежащую на коленях. Жёсткая. Даже не мнётся. Кричер и правда перестарался во время стирки.

— Я понимаю. Это из-за Сириуса.

— Нет, не понимаешь, — отрезал Регулус. Он поставил локти на стол и сцепил пальцы в замок, положив на них подбородок. — Они заставили меня поверить в его причастность к делам Пожирателей смерти: Хвост, Лестрейнджи, Долохов и другие. А я как последний дурак поверил, я поверил, что мой брат способен на убийство, на преступление, на предательство друзей, потому что в глубине души всегда надеялся, что Сириус... вернётся к нам, ко мне, вернётся в семью, что его слова были притворством — все те кошмарные вещи, которые он выкрикивал в лицо нашей матери... Я сказал, что они заставили меня поверить, но продолжаю лгать даже самому себе. Я и не поверил. Уже тогда, сразу...

— Твоей вины в этом нет.

— Мерлин, Гермиона! — он резко отодвинул стул и поднялся на ноги. — Не говори так. Я слышу то же самое от Андромеды, от Габриэль, от Миргурда, но это не то, что я хочу услышать. Не ищи мне оправданий! Я не могу даже смотреть на тебя, как ты не понимаешь...

— Тогда что... — начала было Гермиона, но была прервана звуком удара по дереву. Она повернула голову вправо и увидела сову, переминающуюся за окном. Птица нетерпеливо клюнула раму, привлекая внимание Регулуса к своей персоне. Он впустил сову в столовую и забрал у неё письмо.

— Это от Миргурда, — Регулус сломал печать и вскрыл конверт, бегло пробежав глазами по строчкам. — Он согласен заняться твоими родителями.

— Правда? — Гермиона вскочила с места и подбежала к нему. — Он возьмётся?

— Да, — передав ей письмо, подтвердил Регулус. — Арнольд Миргурд хороший специалист, так что твои родные в надёжных руках.