Свет в океане

— Он пишет, — жадно вчитываясь в оставленные незнакомым почерком слова, произнесла Гермиона, — что многое зависит от состояния долговременной памяти и подсознания, и просит проверить степень повреждения с помощью заклинания. Никогда его прежде не видела.

— Потому что Миргурд изобрёл его сам, как и многие другие ментальные чары. Он собирается представить их общественности и получить лицензию на работу в Британии, где со всем этим дела обстоят намного строже, чем во Франции.

— Но эти заклинания, — Гермиона растерялась, вспомнив слова Гарри о несанкционированной магии, — они на ком-то проверены?

— На мне, — ответил Регулус. — Некоторая часть.

— О-о.... — Гермиона не знала, что сказать. Они никогда не обсуждали его память без хождения вокруг да около, но сейчас было не время осторожничать. — Это они помогли тебе?

— Да. Сейчас я могу с уверенностью сказать, что мне удалось вспомнить практически всё, от чего Тёмный Лорд меня избавил.

У неё перехватило дыхание. Разве не этого она хотела — искренности?

Регулус внезапно рассмеялся.

— Я помню такие мелочи, даже нелепости, например, то, как Нимфадора роняла вещи в «Гнезде» и особенно часто — любимую мамину вазу. Помню Люпина, его кошмарные туфли с кисточками. А ещё Хогвартс. Невилл был чудовищно неуклюж, когда мы тренировали чары связывания. И соплохвосты в гнезде в углу... они выглядели, как помесь гигантских личинок и муравьеда.

Гермиона попыталась проглотить застрявший в горле комок и поморгала, чтобы сдержать подступающие слёзы.

— Это здорово! — воодушевлённо сказал Регулус, повернувшись к ней с сияющими глазами. — И при этом я просто в ужасе!

— В ужасе?

— Так страшно, безумно страшно быть самим собой. Отвечать за всё, что ты сделал.

— Верно, — её голос был чуть громче шёпота. Она так хотела быть сильной и стойкой, готовой ко всему, но сейчас, когда узнала, что Регулус помнил всё, что связывало их в прошлом, каждый день, проведённый ими вместе, и не любил её, от отважной Гермионы Грейнджер не осталось ничего, кроме сердца, наполненного тоской.

Печаль накрыла Гермиону, как лавина, сошедшая где-то в горах. Её кровь, казалось, заледенела в жилах, а сердце перестало качать кислород. Ни вздохнуть, ни выбраться. Она подошла к окну и устремила взор вдаль. В парке появились саженцы. Кричер ходил вокруг них, проверяя, чтобы те не покосились после полива. Андромеду было не видно. Она работала где-то в глубине парка. Он стал для неё тем местом, где она могла выплакаться в уединении.

— Я рада, что Андромеда занялась парком, — сказала Гермиона, стараясь не выдать истинные чувства, терзавшие её в данный момент. — Она кажется счастливой. Я рада за неё.

— Она замечательная! — произнёс Блэк.

— Может быть, когда-нибудь сюда вернутся Нарцисса и Драко. Ты скучаешь по ним?

— Без придатка в виде Люциуса, — счёл важным уточнить Регулус. — Однако сейчас это невозможно. Они держатся подальше от волшебников, за исключением тех, в ком уверены.

— Люциус, наверное, места себе не находит?

— Мы же о Малфоях говорим. Люциус мимикрировал под местную аристократию, вспомнив, что когда-то его предок ошивался около Вильгельма Завоевателя.(47) Сейчас Люциус счастлив как никогда. Он в родной среде обитания — среди таких же снобов с оттопыренным мизинцем, их столь приятное его слуху чванство перекрывает даже то, что они магглы. Змея купается в сливках общества. Не думаю, что Малфои когда-нибудь вернутся. Им хорошо в Бордо. Они отстроили там чуть ли не замок на берегу озера Кэр и разливают вино по бочкам. Слышал, после пожара Министерство держит мэнор под замком. Туда никого не пускают.

— Я рада, что у Нарциссы всё хорошо, — невпопад отозвалась Грейнджер.

— Так, — озабоченно изрёк Регулус. — Ты уже трижды «порадовалась» за других за полторы минуты. В чём дело?

Гермиона уткнулась взглядом в строчки на листе бумаги, тонком, полупрозрачном, как её робкая надежда.

— Не доверяешь моему «мозгоправу» по части заклинаний?

— Нет, что ты! — вскинулась Гермиона. — Я не уверена не в нём, а в себе. Не знаю, хватит ли мне духу навести палочку на родителей во второй раз.

Регулус взял её за руку и ободряюще улыбнулся. Неожиданно бросило в жар, потом в холод.

— Если хочешь, я пойду с тобой. Я видел, как Миргурд произносит это заклинание, подскажу, что нужно сделать, как приготовиться, — он замолчал, раздумывая, стоит ли продолжать, и всё же решился: — Или сделаю всё необходимое сам.

Видимо, какая-то магия теплилась на кончиках его пальцев: Гермионе почудилось, что неведомая ранее сила вливалась в неё через прикосновение.

— Спасибо, — прошептала она, закрыв глаза, отдаваясь чувству благодарности без остатка, и, кажется, смогла выбраться из-под лавины и сделать вдох.

— Ты достойна лучшего, Гермиона, — тихо сказал Регулус. — Мне жаль...

— Жаль? О чём ты?

Но он не ответил.