Свет в океане

Голубой туман вырвался из его палочки и окутал голову матери Гермионы. Она сделала глубокий вдох и сосредоточила взгляд на Регулусе, когда он попросил.

— Скажите мне, Джейн, когда ваша дочь вернётся из школы?

Мама несколько раз моргнула. Понимание вопроса ускользало от неё.

— Моя дочь?

— Гермиона.

— Полагаю... полагаю, она приедет на пасхальные каникулы.

Регулус коротко посмотрел на Гермиону, зажавшую рот рукой.

— Хорошо. Спасибо, миссис Грейнджер. Я не хотел вас беспокоить, так что забудьте мой вопрос. Фините.

Он придержал её обмякшее тело за плечи и облокотил на спинку стула.

— Что это?.. — слабым голосом пробормотала мама, прикрыв глаза и прижав дрожащие пальцы к вискам. — Что со мной?

Гермиона вытерла бегущие по щекам слёзы и протянула ей чистое полотенце.

— У вас закружилась голова, Моника. Вы нас напугали.

Регулус спрятал палочку за спину, убрав её за ремень.

— Мне очень жаль. Я не хотела вас волновать.

— Ничего страшного, — вкрадчиво сказал он. — Не двигайтесь. Головокружение скоро пройдёт. Гермиона, — он посмотрел на неё, давая понять, что сейчас неподходящий момент для возражений, — побудь здесь. Я помогу Венделлу в гостиной.

Она кивнула и больше ничего не спросила.

* * *

— Им нужен отдых, — сказал Регулус. — Крепкий сон и настой из рябины и ромашки.

Гермиона только что спустилась вниз после того, как проводила маму в спальню. Той нездоровилось. Папа держался лучше, хотя его взгляд остался чуть расфокусированным после заклинания. Он сидел в гостиной, щёлкая пультом в поисках прогноза погоды. Иногда Гермионе казалось, что он не может без него жить. Она удостоверилась, что с ним всё хорошо, и вслед за Блэком прошла на кухню.

Посуда до сих пор лежала в мойке, заливаемая мощным потоком воды. Пены не было — моющее средство уже смылось в раковину.

— Экскуро, — Гермиона направила палочку на соусницы и тарелки, а затем также магией отправила их по местам.

Опершись о стиральную машинку, Регулус отстранённо следил за тем, как тарелки, расталкивая друг друга, укладываются на полке посудного шкафа.

— У тебя замечательные родители, Гермиона.

— Я знаю, — откликнулась она, присев на край стола.

— Твой отец напоминает мне Теда Тонкса. Помнишь его каламбуры?

— Профессиональная деформация, — невпопад откликнулась Гермиона. — Ты ещё не слышал про тридцать две попытки найти хорошего дантиста — любимая папина шутка. Наверное, он приберёг её на прощание.

Между ними повисла тишина, но не тягостная — комфортная. Регулус нарушил её первым:

— Скоро они вспомнят тебя, и вы станете полноценной семьёй. Миргурд должен приехать в конце марта.

— Я хотела бы написать ему сама и поблагодарить. Это возможно?

Блэк кивнул.

— Или поблагодаришь лично.

— Хорошо бы.

— Хочешь чая?

— Сначала заварка, потом молоко.

Если Регулус и удивился, то ничего не сказал. Он взял пару чашек и с помощью заклинания подогрел воду в электрическом чайнике.

— Ты его испортил, — Гермиона покачала головой. — Теперь он не включится. Магия портит всё.

— Скажем, что я его сжёг.

Гермиона закрыла глаза и заболтала ногами, шаркая носками туфель по полу. Звук напоминал трение наждачной бумаги. Казалось, ею была обёрнута сама Гермиона. Или одета в колючий-колючий свитер, увита шиповником — не хотелось шевелиться, иначе хрупкая, едва проклюнувшаяся надежда увянет, как цветок, проросший в темноте.

— Держи.

Она подняла веки. Регулус поводил чашкой, от которой исходил горячий пар, перед её носом. Чай выглядел в точности так, как если бы она заваривала его сама.

— Не уверен, что это вкусно, но всё, как ты заказывала.

— И ты так и сделал?

Регулус наградил её тяжёлым взглядом.

— Сначала заварка, потом молоко, — повторил он, спародировав фирменное брюзжание Кричера. — Вы будете пить, мисс Гермиона, или я могу вылить смесь в раковину?

Она не выдержала и улыбнулась, а потом вовсе рассмеялась. Чашка была тёплой, как и его пальцы, которые Гермиона случайно задела, принимая ту из его рук.

— Хочешь попробовать?

Он пригубил свой напиток и покачал головой.

— За последние сутки я исчерпал лимит удачи. Не хочу рисковать. Предпочту Эрл Грей... — он взял коробку из-под чая и прочитал: — ...с цедрой апельсина.

Это банально.

— Если бы ты был заклинанием, то каким? — спросила Гермиона, сдув молочную пенку к краю чашки.

— О-о... — он оживился. — Мы играем?

— Почему бы и нет.

— Ладно, — Регулус задумался, забавно наморщив лоб.

— Отвечай первое, что пришло в голову!

— Насколько я помню, правила были другими. Я должен как-то обосновать свой ответ.

Гермиона фыркнула:

— Тогда ты будешь выбирать целую вечность, выискивая самое вычурное.

Он рассмеялся вполголоса.

— Сейчас-сейчас. «Нокс».

Гермиона чуть не подавилась. Одно единственное слово прошило её стрелой, бьющей навылет. Почему он это сказал? Почему это звучало так знакомо? Он не мог играть с ней. Не мог знать.

— Что? — сдавленно произнесла она, откашлявшись.

— По-моему, оно мне подходит. Фамилия обязывает.

Она залпом допила чай, слезла со стола и подошла к Регулусу вплотную, забрав вторую чашку из его рук и отставив в сторону.

— Что ты задумала? — прошептал он голосом, полным паники.

— Можно я тебя поцелую?

Он побледнел. Отвёл взгляд. Она причиняла ему неудобство. Её просьба была столь же эгоистична, сколько невозможна в воплощении.

— Зачем? — прошептал он, отказываясь смотреть на неё.

— Я обязана проверить догадку.

Регулус потерял дар речи. Выражение его лица стоило того, чтобы сказать это вслух. Он рассердился.

— Ты опять за старое?! Какую догадку?

Гермиона предприняла слабую попытку объясниться.

— Неважно. Мне нужно проверить выдвинутую гипотезу опытным путём.

— А я кто — подопытный кролик? — спросил Блэк тоном ребёнка, которому положили на тарелку больше сельдерея, чем обещали.

— О нет, — с улыбкой сказала она. — Ты не кролик.

«Ты Змей-искуситель, хотя и сам того не знаешь».

— Но я должна быть уверена в своей правоте или в заблуждении.

— И для этого ты должна меня поцеловать?

— Да.

Он моргнул несколько раз подряд, всё ещё не веря своим ушам. Гермионе было впору смутиться, но после того, что произошло той ночью, как-то поздно стесняться.

— Хорошо, — серьёзно произнёс Регулус, будто решал сложнейшую задачу. — Сколько раз?

— Один. Этого будет достаточно.

Он молчал.

«Молчание — знак согласия», — напомнила себе Гермиона, встала на цыпочки и положила ладонь ему на грудь, раздвинула пальцы, чтобы лучше чувствовать чужое сердцебиение.

— Стой смирно, — она медленно приблизилась и, стойко перенеся его убийственный взгляд, осторожно коснулась губ Регулуса своими.

Ничего.

Гермиона отстранилась на пару дюймов.

— Я же гово…

— Молчи, — прошептала она и вновь потянулась за поцелуем. — Пожалуйста, только молчи.

Регулус не сводил с неё глаз. Его дыхание играло на коже. На короткий миг их губы встретились и снова разошлись. Гермиона разочарованно выдохнула, пальцы сжали ткань его рубашки. В кои-то веки Регулус послушался и хранил молчание. Тем лучше. Айсберг был бы теплее, чем его взгляд. Гермиона отважилась испытать судьбу в третий раз. Не разрывая зрительный контакт, она прижалась губами к его прохладным губам. Привкус апельсина. Её руки обвили его шею. Собственная смелость немного смущала, она нервничала, но он не останавливал, пусть и стоял неподвижно. Сердце заныло, пропустив удар. От обиды хотелось смеяться и плакать одновременно. Полный крах. Гермиона отстранилась, и Регулус аккуратно сжал её запястья, убирая девичьи руки со своих плеч.

— Один? — произнёс он нечитаемым тоном. — Кто-то не умеет считать.

— Я должна была проверить, — повторила Гермиона скорее для себя. С ним всё было ясно.

— Полагаю, эксперимент окончен. Я и так позволил слишком много и пошёл у тебя на поводу. Почему ты так поступаешь со мной? Это месть?

— Ты сам говорил, что тебе нравятся властные волшебницы, — Гермиона потёрла запястья, которые горели после его прикосновения.

Возникшее замешательство на лице Регулуса сменилось холодностью.

— Сейчас мне нравится только одна волшебница.

— Твоя невеста.

— Да, — Регулус отвернулся к окну. — Моя невеста.

Справедливо.

— Сколько времени? — шёпотом спросила Гермиона.

— У меня нет часов, — отозвался Блэк, уперевшись руками в края раковины. — Я забыл их сегодня, но думаю, нам уже пора.

Гермиона кивнула.

— Ещё раз проверю, как мама, и собираемся.

Мама спала, когда Гермиона поднялась к ней в комнату. Родители так охотно её приняли, так быстро привыкли к ней, так скоро доверились... Сейчас она убедилась, что где-то в их подсознании ещё жила память о девочке из удивительной школы, попав в которую, Гермиона больше всего боялась исключения. Её исключали однажды — в маггловском учебном заведении она была чудаковатым изгоем, зазнайкой и просто «ненормальной».

— Ваша дочка со странностями.

Гермиона собственными ушами слышала, как директор школы говорила это папе.

— У неё бывают приступы какого-то странного ступора, она уходит в свои мысли... Учителя не знают, что с ней делать. Девочка хорошо усваивает материал, более того, она выучила его наперёд. Даже для старших классов. В нашей школе её сейчас нечему учить. У неё нет друзей, кроме Бенджи Фенвика, и тот общается с ней, чтобы получать подсказки на уроках. Дети её побаиваются, потому что рядом с Гермионой постоянно происходят странные, пугающие вещи... Я бы порекомендовала вам отвести дочь к частному психологу.

Ненормальная! Это слово крутилось на языке маленькой Гермионы всю дорогу домой. Папа вышел из машины как раз, когда мама сбежала с крыльца им навстречу.

— Ну что?

— Эта школа нам не подходит, — сообщил папа, помогая Гермионе вылезти из автомобиля.

Не она школе, а школа ей. Через несколько недель у неё случился первый серьёзный магический выброс, и большая очковая сова принесла письмо, перевернувшее жизнь Грейнджеров с ног на голову. Тогда они не представляли, как всё обернётся, к чему приведёт магия, проснувшаяся в жилах их дочери. Магия и сейчас влияла на них. Травяной чай и капелька зелья успокоения подействовали как нельзя лучше.

Спустившись на первый этаж, Гермиона увидела, что Регулус уже стоит в дверях, пожимая руку её отцу.

— Это было приятное знакомство, — сказал папа, — и ещё раз большое спасибо, что проверили лестницу. Так что там было — выскочил один болт?

— Да, мистер Уилкинс. Больше она не будет ни скрипеть, ни шататься. Не стоит благодарности. Это наша работа — заботиться о вас.

— Гермиона, — папа посмотрел на неё, уронив пальто, когда попытался снять его с крючка у входной двери. — Я стал неуклюжим.

— Ничего страшного, — Регулус поднял пальто и отряхнул. — Ты готова? — он развернул его так, чтобы помочь Гермионе одеться.

— Спасибо, — пролепетала она, просунув руки в рукава. Блэк огладил ей плечи, убирая складки.

Когда они вышли из дома и отошли на несколько ярдов, Гермиона обернулась, глядя на окна. Лампы не горели, но экран телевизора бросал пятна света на шторы. Папа опять уснёт с пультом в руке, а потом будет жаловаться, что там сели батарейки.