Свет в океане

— Будем искать волшебника, который превращается в медведя гризли?

Гермиона пожала плечами.

— Написанному я всегда верю больше, чем услышанному и увиденному.

— Кто бы сомневался, ты всегда... — Гарри не удалось закончить фразу, так как в коридоре раздался шум — Урсула выронила коробку со свитками, врезавшись в кого-то возле дверей. Бумаги разлетелись во все стороны, с шелестом заскользив по полу. В дверях возник взволнованный Регулус. Нет, не взволнованный — взбешённый.

— Как ты могла? — Гарри с трудом узнал его голос — настолько тот был хриплым. Регулус же ничего и никого не замечал, уставившись на Гермиону. — Поверить не могу!

— О чём ты говоришь?

Гарри заёрзал на сидении, ощутив себя третьим лишним.

Блэк сделал глубокий вдох, безуспешно пытаясь взять себя в руки, но все усилия потерпели фиаско. В какой-то безумный миг Гарри увидел перед собой Сириуса — наполненного яростью и болью человека, который вынужден сотрудничать с заклятым врагом и терпеть его колкости, отсиживаться в ненавистном ему доме, пока друзья сражались. Эмоции, эмоции... Сириус был вспышкой умирающей звезды — всплеском ослепительного света, и сейчас Гарри наблюдал похожую реакцию.

— Малфои! — выплюнул Регулус. — Нарцисса прислала срочное письмо сегодня утром. Они были вынуждены бежать. Их нашли, авроры нагрянули в дом и пытались арестовать Люциуса!

— Люциуса? — взвилась Гермиона. — Ты ворвался сюда, дыша огнём, как венгерская хвосторога, из-за того, что где-то в другой стране кто-то доставил беспокойство Люциусу Малфою и пнул его благородную задницу?

— Мне плевать на него! Плевать! Но Драко и Нарцисса не заслуживают того, чтобы скрываться всю жизнь, бежать, как загнанные звери! Они моя семья, — с горечью произнёс Регулус. — Какая уж есть... Я думал... думал, ты поняла это. И ошибся. Мои родные ничего для тебя не значат, тебя волнуют только твои родители и собственные чувства.

Рот Гермионы открылся в возмущении.

— В чём ты обвиняешь меня?!

— Хочешь сказать, это случайность? — с болезненной надеждой в голосе спросил Блэк, наклонившись к ней через стол. — Малфоев никто не трогал, пока я не сказал тебе, где они скрывались. Если ты случайно проговорилась, я пойму, но...

— И ты, конечно же, сразу решил, что это я?

— Только ты знала... Ты одна.

— Знаешь что? Мне всё равно, что ты себе возомнил, — холодно заключила Гермиона, разбив его надежды. — Они сами виноваты во всём, что с ними происходит. Последний, о ком я переживаю, — Люциус Малфой! У меня нет к нему ни капли сочувствия. Так что да, чёрт возьми, ты прав. Судьба всех Малфоев меня совершенно не касается.

— А моя касается? Я тоже Пожиратель смерти, Гермиона, — Регулус не потрудился понизить голос. — Забыла, что я сделал с Прюэттами и Уизли? Почему в мою жизнь ты вмешиваешься, не спросив? Чем я заслужил такое исключение?

— У меня много работы, мистер Блэк. Если ваши вопросы не касаются эльфов...

— Эльфов?!

Гарри вскочил на ноги. Дальше изображать жертву василиска было выше его сил.

— Очнись, Гермиона! — воскликнул Блэк. — Эльфы не хотят твоей свободы. Подумай лучше о людях: о старухах, которых никто не навещает годами, потому что всем плевать, о семьях в Лютном переулке, которые ютятся там от бедности, а не потому что промышляют чем-то незаконным, о том, почему в банде Скабиора столько человек, об оборотнях, которым негде найти работу. Ты же вбила себе в голову, что домовики без тебя умрут от горя.

— Все жалобы направляйте моему начальству. Адрес опубликован в «Ежедневном пророке».

Регулус сжал кулаки, затем резко развернулся и вылетел из кабинета, чуть не столкнувшись с Урсулой во второй раз.

— Нет, ты это слышал, Гарри?! — взгляд Гермионы метал молнии.

— Засранец!

— Да!

— Упырь, — ввернул Гарри. — Чистоплюй!

— Точно!

— Полоз обыкновенный.

— Верно.

— Курёнок, — прорычал Поттер.

— Что?

— Так бы шею ему и свернул.

— Поверить своим ушам не могу! Как он мог сказать мне такое? Он подозревает меня. Меня!

— Справедливости ради... — Гарри ненароком отодвинул канцелярский нож на край стола, затем волшебное перо — у того был очень острый кончик. — Ты немного перегнула палку. Вот увидишь, Гермиона, к ночи Регулус придёт в себя и раскается, будет локти кусать из-за того, что вспылил.

— И ты его ещё защищаешь?

Гарри ощутил эфемерную тяжесть в ногах и услышал отдалённое клацанье акул, алчущих крови.

— Пф-ф! Ты что! Я пытаюсь сказать, что... он же Блэк. Они все такие: сначала действуют, потом думают.

— Ты и сам поступаешь точно так же, — шумно выдохнув через нос, Гермиона немного успокоилась, но ещё пыхтела.

— Я поговорю с ним, если хочешь, — осторожно предложил Гарри, вспомнив, как громил кабинет директора.

— Даже не думай! — воскликнула она. — Видеть его не желаю!

Похоже, шансы Рона только что возросли в геометрической прогрессии.

— А если бы я подправил Регулусу нос или наколдовал ослиные уши? — с мрачным смешком спросил Гарри. — Уверен, будет то ещё зрелище.

— Проблема в том, что даже с ослиными ушами этот осёл не перестанет мне нравиться, — простонала Гермиона, уронив голову на скрещенные на столе руки.

Гарри колебался. Разыгрывать удивление он никогда не умел. Сделать вид, что не слышал? Поддержать? Рон бы это вряд ли оценил. Гарри потёр шрам на лбу. Мигрень была на подходе. Кажется, вместо того, чтобы распутать старый узел, он накинул пару-тройку лишних петель.

— А с чешуёй, как у келпи? Она очень склизкая и противная даже на вид.

Гермиона приподнялась и посмотрела на него, подперев щёку рукой.

— Мне нравится ход твоих мыслей.

— Замётано. Тогда и рога. Для комплекта. Потом попробую разузнать, что там с Малфоями.

— Послушай, Гарри, — она улыбнулась, — в тот день, когда тролль забрёл в туалет для девочек, мне несказанно повезло. У меня появились самые лучшие друзья на свете.

— Я их знаю?

Гермиона кивнула, а её улыбка стала чуть шире.

— У одного из них скоро день рождения, а второй носит кожаную куртку и очки, а ещё у него на лбу шрам в виде молнии.

— Звучит круто, — сказал Гарри.

— Так и есть.

Они немного помолчали. Гарри сверился с наручными часами. Его «обед» подходил к концу. Гермиона стала перебирать свитки с пола. Уйти молча — не выход. Спросить, видела ли она постеры к фильму «Гладиатор»? Выходит в первых числах мая. Гарри с великой радостью посетил бы премьеру пеплума, чем вечер в честь победы над Волдемортом.

— Всё забываю спросить про Нотта. Тебе удалось его расколоть?

— Гарри, раскалывают преступников на допросе. Я пыталась влезть в доверие и мило пообщаться за чашечкой чая с шоколадным кексом.

— Я так понимаю, безуспешно.

— Когда тонкие намёки не возымели действия, я перешла к жирным.

— Жирным?

— Жирнее крема в том кексе, — скривившись, поделилась Гермиона. — Тео понял, куда я клоню. Сказал, что его мама больна, но на этом всё. Он привык решать дела самостоятельно.

— Ещё один независимый слизеринец, — подытожил Гарри, когда она села. — Каждый раз это означает одно — замешана тёмная магия. У меня на неё чутьё. Иногда я думаю, что меня и в Аврорате-то держат только в качестве индикатора для выявления Тёмных Лордов, — он красноречиво указал на свой шрам.

Гермиона ушла в свои мысли, начав кусать ноготь на большом пальце, но вовремя опомнилась и сложила руки на коленях, скрестила лодыжки.

— Я хочу, чтобы он сам всё рассказал, когда посчитает меня достойной доверия.

Гарри, морально приготовившийся к тайной операции, включающей слежку за Ноттом, распихиванию удлинителей ушей по комнатам и ночное дежурство под мантией-невидимкой у его дверей, замешкался.

— То есть как? Это на тебя не похоже, Гермиона. Ты любым путём докапываешься до истины.

Она предложила ему слабую улыбку.

— Потому что долгое время меня волновали только мои родители и собственные чувства.

— Это не правда! — возразил Гарри.

— Душа сухая, как страницы учебника, к которым вы привязаны навсегда, — по памяти процитировала Гермиона.

Гарри фыркнул.

— Ты не такая. Всё-таки навещу-ка я Блэка и приукрашу его физиономию.

— Если бы в его словах не было крупицы истины, то они бы меня не задели, — произнесла Гермиона. Ей было непросто признать это, и Гарри не отважился спорить. — Я не стану давить на Тео. Он тоже часть моей семьи. Он мой друг... Я надеюсь.

«Иногда люди лгут близким, чтобы уберечь их», — вроде бы так сказал однажды Блэк, но Гарри на собственной шкуре убедился, что лжи во благо не бывает. Он провернул подобное с Джинни, а Дамблдор — с ним. Итог неутешителен. Джинни так и не простила его за ложь о медальоне, а Дамблдор ошибся с Избранным.

— А я надеюсь, Нотт знает, что делает, — вздохнул Гарри.

— Я тоже.