Один в Африке. Путешествие на мотороллере через 15 стран вглубь черного континента

Того, Бенин

Выезжаю за пределы Аккры без каких-либо проблем. В голове у меня твердое намерение добраться до Котону в течение дня, преодолев дистанцию в триста сорок восемь километров. Есть только одно препятствие, которое могло бы заставить меня потерять драгоценное время и воспрепятствовать достижению пункта назначения: я должен пройти четыре таможенных досмотра на четырех различных пограничных пунктах. Действительно, должен получить отметку в паспорте и в карне де пассаж на выезде из Ганы, проделать то же самое, чтобы въехать и выехать из Того, и наконец, пройти въездной контроль на границе с Бенином. Кроме того, много времени займет тщательный досмотр багажа, каковому я, несомненно, подвергнусь.

Отличная дорога приводит меня к часу дня на пограничный пункт Афлао, находящийся в нескольких километрах от Ломе, столицы Того. Пограничный пункт очень оживленный, и там царит неописуемый хаос. Все это заставляет опасаться худшего.

Но в тот самый момент, когда я пристраиваю Веспу на подножку, ко мне, протягивая руку, приближается полицейский. Ему любопытно знать, откуда я и куда направляюсь. Выкладываю ему названия всех проеханных стран и сообщаю о намерении прибыть в Танзанию после плавания по Конго. Мои слова вызывают удивление и изумление. Широко улыбаясь, полицейский приглашает меня следовать за ним в офис. Пятью минутами позже все уже сделано, документы в порядке, и я могу проехать через ограду, обозначающую линию границы с Того.

Меня тут же окружает группа ребят. Они предлагают помощь в прохождении таможенного контроля. Я вежливо и решительно отклоняю эти предложения, заявляя, что могу сделать все самостоятельно. Но они настаивают и идут за мной вплоть до двери. Потом, осознав, что делать нечего, удаляются в поисках другого клиента. На этот раз для завершения всех формальностей мне потребовалось больше часа. Уже третий час дня, и я начинаю сомневаться, что приеду в Котону до вечера.

Через три-четыре километра я уже в Ломе. Легко пересекаю столицу, заблудиться невозможно, достаточно ехать все время прямо, вдоль берега океана. Через пятьдесят километров я на таможенном посту Хилаконджи. В 16.30 уже в Бенине и быстро еду в направлении столицы, потеряв надежду прибыть в Котону в запланированное время.

После города Гран-Попо солнце начинает опускаться, и я думаю, что было бы разумней поискать отель и заночевать там. Снижаю скорость, потом и вовсе останавливаюсь на краю дороги, чтобы приять решение. Хотелось бы расспросить кого-нибудь, но никто не проезжает.

Еду дальше. Но примерно через километр замечаю у правой кромки дороги идущего быстрым шагом белого мужчину. Я его догоняю и прошу указать отель, где можно провести ночь. Он отвечает, что в его отеле все номера заняты, но примерно через полкилометра от того места, где находимся, есть маленький новый отель, и он идет как раз туда.

Я с облегчением вздыхаю. Усаживаю моего информатора на Веспу и с легким сердцем еду к отелю. Сворачиваю с асфальтированной дороги в песчаный переулок. Отель расположен на пляже, примерно в сотне метров от берега. Вдвоем мы толкаем Веспу до входа в отель. Потом, чтобы она устойчиво стояла на подножке и не погружалась в песок, приходится использовать две смятых пластиковых бутылки.

Отель выкрашен в яркие цвета, преобладают зеленый и желтый – цвета ямайского государственного флага. Он действительно совсем новый, и я, должно быть, один из первых клиентов. На стенах выделяются символы религии раста. На главном фасаде – портрет Хайле Селассие, рядом с растафарианскими заповедями. Каждый номер носит имя одного из певцов в стиле регги. Я занимаю номер, посвященный Петеру Тошу. В номере полный порядок и все тщательно отделано, до мельчайших деталей, хотя в некоторых номерах отделку еще надо закончить. Моя счастливая звезда снова привела меня на верную дорогу, к наилучшему решению. Когда я разгрузил багаж, устроился в номере и принял расслабляющий душ, уже слишком поздно отправляться на поиски заведения, где можно утолить голод. Приходится съесть привычные рыбные консервы в масле и кусок хлеба. А потом я растягиваюсь на кровати под москитной сеткой. Сон приходит очень быстро и не прерывается ничем до восьми часов утра.

Утром решаю прогуляться на пляж. Передо мной расстилается пейзаж прямо как с открытки: огромный пляж окружают высокие пальмы, увешанные кокосовыми орехами. Брожу босиком по линии морского прибоя. Хочется искупаться. Раздеваюсь и вхожу в воду до колен и сразу же испытываю трепет страха. Волны оказываются более высокими и мощными, чем мне подумалось с первого взгляда, они создают прибойную волну, старающуюся увлечь меня дальше, на глубину. Испугавшись, отвергаю идею броситься в воду и ограничиваюсь банальным омовением.

Похоже, я принял правильное решение, потому что, когда вернулся в отель, какой-то пожилой француз, попивающий пиво за барной стойкой, рассказал мне, что двумя месяцами раньше один американец утонул, утащенный волной.

Порой выпадает удача встретить на своем пути людей с исключительным, уникальным жизненным опытом. В первый момент их скромность и простота поведения заставляют тебя отнести их к категории обычнейших и банальных персонажей, но потом, начиная разговаривать с ними, обнаруживаешь, что перед тобой человек с богатейшим опытом, и его жизнь имело бы смысл описать в книге.

Как раз таким человеком оказался господин Тьерри М., тот самый, что поведал мне грустную историю об утонувшем американце. Тьерри – француз, постоянно живущий в Бенине. Он полюбил Африку еще в начале шестидесятых годов двадцатого века, постоянно перемещаясь между Францией и Сахелем со старыми Мерседесами или Пежо, перепродавая их в Чаде, Мали или Нигере. За двадцать лет, торгуя легковыми автомобилями, грузовиками, фургонами он пересек Африку сотни раз, зачастую рискуя собственной жизнью на дорогах, в песках пустыни. Сейчас, в возрасте семидесяти лет, он жил в Бенине в компании целой кучи воспоминаний и молодой африканской жены. Господин Тьерри часто прерывает рассказ паузами, видимо, перебирая воспоминания, чтобы выбрать те из них, что оставили самый глубокий след в сердце. Слушая рассказ о его приключениях, думаю, что мое путешествие – просто детская забава в сравнении с его переездами по пустыне.

Однако именно господин Тьерри заявляет мне, что в моем путешествии для него есть нечто экстраординарное и диковинное.

Он интересуется, по каким дорогам я проехал, каковы мои следующие цели после Бенина. Я рассказываю, а Тьерри меня подбадривает и воодушевляет многочисленными восклицаниями incroyablel — невероятно!

Я собирался остановиться в отеле Раста лишь на одну ночь, но место такое красивое, обстановка такая приятная, что решаю остаться на два дня. В сопровождении Бабукара, парня раста, и Патрика, француза из Нормандии, отправляюсь на озеро Ахеме. Задешево нанимаем пирогу и плывем в рыбацкие деревни, расположившиеся на многочисленных островках дельты реки Моно.

Затем Бабукар ведет нас в деревню, где практикуют обряды вуду. Там старейшина деревни берет на себя задачу убедить меня и Патрика в эффективности вуду. Он описывает нам использование многочисленных фетишей. Из чувства уважения к старейшине я не выказываю открыто скептицизма в отношении вуду и не выражаю своего убеждения в том, что все это должно быть отнесено к категории суеверий.

Это именно мое личное убеждение, никак не связанное с тем, что я белый европеец, так сказать носитель более высокой культуры. Ведь и у нас маги, предсказатели, целители находят своих почитателей во всех социальных слоях.

Двадцатого апреля в половине девятого утра я нахожусь на автозаправке Шелл, от Котону меня отделяют лишь семьдесят километров. Я должен быть пунктуальным еще и из-за господина Тьерри. Накануне он сказал, что намеревается поехать в столицу, чтобы уладить некоторые дела, и я предложил ему поехать со мной на Веспе. Он так рад совершить это маленькое путешествие на скутере, хотел бы заплатить за бензин, но я категорически отказываюсь принять от него деньги.

На дороге стараюсь не гнать и быть очень осторожным. Движение достаточно оживленное, и следует смотреть внимательно. Я чувствую свою ответственность за пожилого пассажира, для которого падение могло бы иметь гибельные последствия. День великолепный и не очень жарко, время от времени мы останавливаемся передохнуть, попить чего-нибудь или просто размять ноги.

В полдень приезжаем в Котону. Мой французский друг ведет меня в отель, принадлежащий его знакомому. Сойдя с Веспы, замечаю, что лицо у моего пассажира красное, как перец. Утреннее солнце, казавшееся мне ласковым, неожиданно обожгло ему лицо.

Въезд в отель, просторный, ухоженный и затененный большими деревьями, навевает приятные ожидания. Но… переступаю порог номера, и меня тотчас охватывает глубокое разочарование: комната грязная, воды проточной нет, да и цена номера кажется неоправданно высокой.

Звоню господину Тьерри, который между тем уже ушел по своим делам, чтобы изложить ему проблему. Он назначает свидание после полудня, обещает проводить меня в другой отель.

На следующее утро устраиваюсь в гостинице Годиам католической миссии, вблизи кафедрального собора, в центре Котону. Моя новая комната опрятная, с душем и водопроводной водой, цена тоже вполне устраивает – она ниже той, что я заплатил днем раньше.

Я должен быстро сделать в Котону два дела: отправиться в посольство Нигерии и почистить карбюратор Веспы – вот уже какое-то время он создает проблемы. Сразу же иду в нигерийское посольство запросить визу. Что-то мне предвещает, что получу я её с трудом. Попытки сделать это в других представительствах кончались ничем.

Нигерия – большая страна, и она, как огромный барьер, возникает предо мной, преграждая путь.

Прибываю к посольству. Входная дверь закрыта. Слева – застекленное окошечко, но и оно закрыто. Тем не менее, внимательно приглядевшись, замечаю, что внутри кто-то есть. Стучу – окошко открывается. Прошу у привратника разрешения войти в здание посольства за въездной визой. В качестве ответа получаю листок, на котором по-английски написаны все указания для получения визы. Бегло пробегаю взглядом разные пункты и останавливаюсь на том, где говорится, что посольство выдает визы только резидентам Бенина. Прошу позволения поговорить с работником посольства, отвечающим за выдачу виз. Привратник отвечает коротко: невозможно. Я настаиваю на своем, но безрезультатно.

Умолкнув и упав духом, завожу Веспу и еду на поиски механика. В голове безостановочно громоздятся мысли, преобладают негативные и пессимистические, среди них и несколько крепких ругательств в адрес Нигерии.

В Котону полным-полно мопедов и скутеров, старых моделей 60–70 годов прошлого столетия. Найти механика, чтобы он снял карбюратор и почистил его, будет нетрудно. И в самом деле, после десяти минут поисков я нахожу то, что хотел.

Перед почерневшими воротами, выпачканными маслом, выстроились шесть-семь Been. Какой-то совсем юный парнишка орудует плоскогубцами и отвертками над старой Веспой РХ. Я спрашиваю хозяина, и паренек показывает мне на молодого человека, поглощенного ремонтом другого скутера. Начальник – он! Ему на вид лет около шестнадцати, и я колеблюсь, довериться его компетентности или же нет. Спрашиваю, в состоянии ли он заняться карбюратором моей Веспы последней модели. Улыбаясь, он меня успокаивает, говоря, что начал работать механиком в шесть лет. После такого заявления остается только проявить доверие и отдать себя – а точнее, мою Веспу – в его руки.