Один в Африке. Путешествие на мотороллере через 15 стран вглубь черного континента

Киншаса, Демократическая Республика Конго

Церковный сторож неправильно понял мой вопрос и дал адрес миссии, где служат священники с белым цветом кожи, а я искал Padri Bianchi. Такое непонимание привело меня к миссионерам, принадлежащим к Verbo divino, монашеской организации «Общество слова божьего», основанной святым Арнольдом Янссеном. Руководитель миссии отец Мэтью, индиец, встречает меня с доброй улыбкой и сразу же дает ключи от комнаты на первом этаже миссии. Выгружаю багаж и размещаю его в начале коридора, вдоль которого, одна напротив другой, выстроились комнаты гостей.

В непроглядной тьме вставляю ключ в замочную скважину и открываю дверь, уже предвкушая момент, когда приму душ. Но когда включаю свет, моему взору предстает ужасающее зрелище: сотни и сотни комаров летают в воздухе, другие комары отдыхают на оконном стекле и на подоконнике, между москитной сеткой и оконной рамой. Затащив внутрь весь багаж, сразу же начинаю безжалостную битву против армии опасных насекомых, делить комнату с ними у меня нет никакого желания. Зажигаю многочисленные противокомариные спиральки, изрядный запас которых я взял из Италии, и располагаю их стратегически, в разных точках комнаты. Прежде чем комната наполнится дымом, быстро моюсь под душем, беспрестанно отмахиваясь от жаждущих крови комаров, они тут же впились бы в мое уставшее и ослабленное тело, стоило мне хоть на мгновение отвлечься. Выхожу и закрываю двери комнаты в надежде, что спиральки достойно выполнят свою работу.

Во дворе знакомлюсь с отцом Иго, который приглашает меня на ужин. Легко принимаю приглашение: я голоден как волк, а выходить куда-нибудь за покупками вовсе не хочется. Альтернативным решением было бы остаться с пустым желудком еще как минимум на 12 часов. В миссии других гостей нет. Со мной количество пребывающих в миссии возросло до четырех человек: руководитель миссии, отец Иго, я и сторож-садовник-повар, которого я разглядел на кухне. После отличного ужина и приятной, спокойной беседы, особенно с отцом Иго, проявившим большую разговорчивость, возвращаюсь в свою комнату.

Множество комаров пали на поле брани, но осталось еще достаточно тех, на кого запах спиралек не действует. Устраиваю спальное место на ночь, забираясь под противомоскитную сетку, тщательно заправляя её края под матрас, чтобы перекрыть доступ самым нахальным кровососам. Хотелось бы подумать о плане действий на завтра, но как только доношу голову до подушки, меня сваливает глубокий сон.

На следующее утро спозаранку выхожу из миссии, чтобы купить в ближнем магазинчике порошковое молоко, хлеб, печенье и джем. Во время пребывания в Киншасе я намереваюсь вести размеренную жизнь, ожидая погрузки на судно, которое, поднявшись по реке Конго на тысячу шестьсот тридцать километров, доставит меня в Кисангани. Завтрак должен бы представлять один из существенных моментов этой упорядоченной жизни.

У меня нет карты города, но, разумеется, я смогу её купить – тут никакой проблемы, а пока буду перемещаться, постоянно расспрашивая людей. Меня сильно утешает тот факт, что город пересечен крупными осевыми дорогами, они позволяют передвигаться из одного района в другой с определенной легкостью, несмотря на адский трафик, который может блокировать поток автомобилей на целые часы.

Иду в сад и поджидаю отца Иго, у которого хочу разжиться информацией. Пока жду, размышляю о том, что надо сделать в первый день в Киншасе. Прежде всего, стану искать судно, которое может доставить меня до Кисангани, потом отправлюсь в посольство Танзании за въездной визой. Полагаю, что с двумя этими делами я разделаюсь за 3–4 дня. Но моему оптимизму, постоянно рождающему ожидания и программы, придется претерпеть значительную переоценку, потому что попаду на баржу и попрощаюсь с Киншасой лишь через сорок дней после приезда.

Отец Иго запаздывает, а мне не терпится выйти за ворота миссии и заняться разведкой.

Совершенно не представляю, с чего начать и к кому обратиться. Когда кто-либо пускается на поиски того, чего не знает, обычно отталкивается от того, что уже известно. Таким образом, и я решаю отправиться в порт Beach Ngobila и получить информацию там. До порта доезжаю очень легко, проделав вчерашний путь в обратном направлении.

В порту начинаю поиски, в ходе которых мой оптимизм европейца, выросшего на абсолютных уверенностях, подвергнется убийственному разрушению. На развалинах этого оптимизма постепенно родится новое видение вещей, всецело африканское, в котором даты, расписания, уверенности просто не существуют, и в котором все, со временем и терпением, улаживается. Одни сведения за другими, этап за этапом, похожие на тягостную и утомительную охоту за сокровищем, и так три дня. Затем я добираюсь до господина Эмиля, управляющего Виктории, в порту PLC.

Я представляюсь ему с помощью записки, данной мне таможенным чиновником, с которым познакомился днем раньше. Прочитав послание с просьбой помочь мне, господин Эмиль неформальным образом резервирует место на судне Виктория, где он является управляющим. Он советует вернуться за билетом через два дня. Спрашиваю о дате отплытия, но он не отвечает и лишь уклончиво улыбается. Затем, видя мою настойчивость, а может быть, чтобы отделаться, говорит, что судно уйдет в течение 10 дней. Но я, уже почти завершивший метаморфозу из европейца в африканца, к десяти предполагаемым дням щедро добавляю еще пять. Прежде чем покинуть судно, произвожу осмотр баржи, на которой я выкрою место для палатки, Веспы и всех моих вещей.

Утром одиннадцатого числа, сидя на скамейке и мысленно пробегая программу предстоящего дня, вижу красный мерседес, въезжающий в ворота миссии. Их него выходит весьма элегантно одетый господин в сопровождении военного. Господин принимается разглядывать Веспу, обойдя ее несколько раз вокруг, затем приближается ко мне и спрашивает, моя ли она. После стандартных взаимных представлений и горячих рукопожатий, я в общих чертах рассказываю о своем путешествии, об уже проделанном пути и о том, что еще впереди.

Во время рассказа, Аделар, чиновник высокого ранга в Киншасе, улыбаясь, задает ряд вопросов, и я, польщенный его любопытством, рассказываю с еще большим энтузиазмом. Аделар выказывает себя очень приятным человеком. Думаю, что знакомство с ним могло бы пригодиться. Телохранитель между тем во все время разговора стоит по стойке смирно, не выражая сколько-нибудь заметного интереса к моему повествованию, в конце которого мы обмениваемся с моим новым другом телефонами. Прежде чем попрощаться, Аделар назначает встречу на 10 утра с намерением показать мне город.

Я охотно принимаю предложение. Знакомство и дружба с Аделаром и впоследствии со всей его семьей окажутся очень полезными во время моего пребывания в столице Демократической Республики Конго, и особенно, когда я неожиданно и драматически окажусь в больнице.

Сегодня мне на самом деле нечего делать и возможность побродить по городу в сопровождении жителя Киншасы, к тому же с телохранителем, меня очень радует. Сейчас только девять утра, следовательно, у меня есть час, чтобы позавтракать и сделать кое-какие покупки в магазинах поблизости. Когда возвращаюсь, меня ждет неприятный сюрприз. Отец Мэтью сообщает, что через несколько дней придется освободить комнату, потому что в миссии состоится религиозное собрание, и все комнаты, включая мою, уже заказаны.

Новость меня удручает, я был уверен, что смогу прожить в миссии до дня отъезда, а сейчас понимаю, что придется искать другое пристанище, но где? Погруженный в свои невеселые размышления, вижу, что ко мне идет телохранитель Аделара, а он сам ждет меня в автомобиле. Усаживаюсь на переднем сиденье, сзади разместились телохранитель и Поль, брат Аделара. Чувствую, что у меня в ногах, под ковриком, что-то есть.

Краткое исследование правой ногой обнаруживает наличие пистолета-автомата. Аделар интересуется, все ли у меня в порядке, и я, пользуясь случаем, рассказываю ему о том, что произошло несколькими минутами раньше.

Он тут же просит меня успокоиться, поскольку уже знает, где я смогу найти пристанище: в отеле одного его друга. Я говорю, что не в состоянии платить за номер в отеле все время пребывания в Киншасе – оно, вероятно, может быть достаточно долгим. Впереди у меня еще много месяцев путешествия, и я должен очень аккуратно распоряжаться деньгами. Аделар меня заверяет, что платить ничего не придется. Этот друг должен ему крупную сумму денег, поэтому, чувствуя себя обязанным, и в знак выражения признательности Аделару, он поселит меня бесплатно. Я ищу подходящие слова, чтобы выразить благодарность, но Аделар говорит, что это его долг – помочь иностранцу в трудной ситуации.

Поль тоже хочет высказаться и, коверкая мое имя, многократно повторяет: soyez le bienvenu, Monsieur Stestefano! Обрадовавшись такому горячему участию, приглашаю всех выпить Primus, хорошего конголезского пива.

Проводим почти целый день вместе, кружа по улицам города и нанося визиты. Аделар считает важным познакомить меня со своими друзьями. Он горделиво повторяет всем, что я его брат и могу рассчитывать на защиту и покровительство. У меня даже возникает чувство, что меня демонстрируют, словно некий трофей. Но, как бы то ни было, за дни, проведенные в Киншасе, благодаря, в основном, Аделару я познакомлюсь с десятками людей из высших социальных кругов: офицеров, священнослужителей, адвокатов, чиновников высокого ранга и так далее. С наступлением сумерек прошу Аделара отвезти меня назад, в миссию.

Мы едем, и в обычном городском потоке машин я несколько раз задремываю: меня охватило какое-то странное изнеможение, болят глаза. Вернувшись в миссию, прощаюсь с друзьями и иду в свою комнату. Есть совершенно не хочется, хотя весь день ничего не ел. Единственное желание – улечься на кровать и уснуть. И нет ни сил, ни настроения хорошенько установить москитную сетку. Как только голова касается подушки, я мгновенно засыпаю глубоким тяжелым сном, в котором нет ничего нормального.

Среди ночи я неожиданно просыпаюсь, весь в поту, с ног до головы. Ощупываю спальный мешок: он мокрый, как будто его погружали в ванну, заполненную водой. Несмотря на все, я в полном сознании и понимаю, что происходит: у меня малярия.

То, что могу заболеть малярией, я принимал в расчет еще до отъезда из дома. У меня есть с собой Лариам, лекарство для профилактики малярии, но я его не пил, опасаясь побочных эффектов от длительного употребления. Несмотря на то, что использовал все меры предосторожности, какой-нибудь комар, очевидно, все же укусил меня и перенес в кровь малярийный плазмодий.

И я даже могу вспомнить, где это случилось: в лесу Габона, когда я остановился покурить на дороге, вблизи заболоченной зоны, комариного рая. Сейчас, после инкубационного периода, болезнь проявляется во всей своей вирулентности.

Комната погружена во тьму. Встаю с кровати. Я потерял много воды и чувствую себя легким, как шарик для пинг-понга. Включаю свет. Желудок спазматически сжимается, иду к умывальнику, и меня рвет беловатой жидкостью. Ко всему этому присоединяются позывы пойти в туалет. Голый, как червяк, иду в туалет. Диарея! Окошечко туалета не защищено сеткой, и там сотни комаров. Пробую умыться правой рукой, а левой отгоняю комаров. В течение почти получаса непрерывно курсирую межу комнатой и туалетом. Для предотвращения риска обезвоживания делаю раствор с минеральными солями и пью его маленькими глотками, чтобы не вырвало.