Один в Африке. Путешествие на мотороллере через 15 стран вглубь черного континента

В грязи!

Проезжаю несколько километров по относительно хорошей дороге, так что время от времени могу позволить себе переключиться с первой скорости на вторую. Потом тонкий слой грязи, покрывающий поверхность дороги, вынуждает меня не тормозить слишком резко и умерить скорость. Вновь обретенный оптимизм рождает мысль о том, что пожилой мужчина в своих прогнозах преувеличил трудности. Иногда лавирую между лужами, они постепенно попадаются все чаще и становятся больше. Их невозможно объехать и приходится пересекать.

Через считанные сотни метров то, что сначала было лишь пятнами воды, становится огромными ямами, занимающими дорогу. Желтоватая и непрозрачная вода не позволяет определить их глубину. Недостаток опыта в сочетании с глупым легкомыслием не позволяют адекватно оценить коварство, какое может представлять длинная яма, протянувшаяся на всю ширину дороги и перегораживающая путь. Несколько неуверенно я медленно въезжаю в воду. По мере продвижения глубина увеличивается: десять, двадцать, тридцать сантиметров. В середине вода заливает полик и лижет ноги. Выхлопная труба булькает под водой. Держу высокие обороты: если двигатель заглохнет, то в цилиндр может попасть вода; к тому же, остановись Веспа на полпути, она непременно наклонилась бы набок, и я не смог бы удержать ее вес и упал бы в воду. И вероятно, как уже случалось, оказался бы зажатым под весом скутера. Лихорадочно перевожу взгляд от воды, разбрызгивемой колесами Веспы, на ту точку, где начинается твердый грунт. Чувствую, как сердце словно разбухло в груди, его биение сопровождает обратный отсчет оставшихся метров. Но вот, наконец, переднее колесо показывается из воды. Выкрутив газ, я заставляю Веспу выпрыгнуть из ямы.

Привожу в норму дыхание и клянусь никогда больше не попадать в подобную ситуацию. Пристраиваю Веспу на подножку, беру мачете и иду срезать несколько стеблей бамбука: впредь никогда не заеду в яму, не измерив предварительно глубину воды.

Это всегда так, что самые тяжелые испытания учат нас быть мудрей и осмотрительней в принятии решении. Определение глубины воды при помощи бамбука окажется отличным методом: несколько раз на моем пути встретятся участки, где воды будет на метр и даже больше.

Вода с Веспы уже перестала капать, и я могу двинуться дальше. Иногда, если растительность вокруг не очень густая, съезжаю с дороги и еду рядом с ней. Ямы и топкие грязевые участки следуют один за другим, часто они занимают всю ширину дороги. Некоторые особенно трудные места рождают во мне подозрение, что дальше может быть еще хуже. И действительно, поверхность дороги, прежде ровная, начинает резко проседать, глубокие борозды влажной грязи часто обозначают границы заполненных водой канав. Приходится проезжать по узким полоскам твердой и гладкой земли, на которых маленькие колеса Веспы могли бы заскользить, а я бы упал в грязь или – еще хуже – в воду.

Странно, но дорога выглядит людной, за мной вот уже продолжительное время идет группа ребят, но я, по правде говоря, не обращаю на них внимания, тем более что лихорадочно погружен в процесс езды. Преодолев очередной подъем дороги, я вижу впереди отрезок, на котором две глубокие канавы глинистой грязи, окруженные зеркалом воды, простираются на многие метры; справа, между растительностью и канавой, есть узкая полоска твердой, но скользкой земли, по которой я, возможно, мог бы проехать.

Останавливаюсь, чтобы выкурить сигарету и обдумать, как действовать дальше. Группа ребят, воспользовавшись моей остановкой, приближается, и самый маленький из них спрашивает, не нужна ли помощь. Отвечаю, что в состоянии справиться сам. Решаю толкать Веспу руками, с работающим на первой передаче двигателем.

Операция эта – мучительная и рискованная, потому что вся тяжесть Веспы давит на ноги, а у них нет хорошей опоры.

Тем не менее, добираюсь до конца. Еще сотня метров за изгибом, и передо мной ужасающее зрелище: дорога превратилась в разлив грязи – впереди, насколько хватает глаз, чередование подъемов и глубоких провалов, заполненных глинистой грязью. Одному мне отсюда никогда не выбраться!

Оставив Веспу, иду навстречу ребятам, которые все время следовали за мной чуть в отдалении: знали, с чем я столкнусь, и преследовали меня, как гиены преследуют крупную раненную добычу в ожидании, что та, обессилев, сдастся на милость судьбы. Они были уверены, что и я рано или поздно сдамся. Вынуждаемый ситуацией, отбрасываю соображения безопасности, а вернее, проявленную мной спесь, когда отверг первое предложение, и «с поджатым хвостом» прошу ребят прийти на помощь. Их пятеро, и они хотели бы получить по 15 долларов на каждого. Говорю, что такая цена кажется мне слишком высокой. Рассказываю, что будто бы меня ограбили, и, пользуясь испытанным приемом, взываю к их чувству гостеприимства, моральному долгу и делаю контрпредложение: возьму только трех человек и заплачу каждому по восемь долларов.

В любом случае, они всего лишь наивные ребята, с еще не ожесточившимся сердцем – предложение принимается. Выслушав указания и советы, они, не теряя времени, принимаются толкать Веспу. Двое – по бокам, толкают и одновременно поддерживают скутер, третий толкает Веспу сзади.

На протяжении шести часов и семнадцати километров ребята, страдая и тяжело дыша, заставят Веспу преодолевать препятствия, которые я в одиночку никогда бы не смог победить. В момент прощания я обниму их всех и дам каждому еще по два доллара дополнительно.

Кажется, что поверхность дороги стала лучше и двигаться по ней легко. Время от времени делаю остановки, чтобы понять, как проехать какой-нибудь особенно сложный отрезок. Оставляю за спиной несколько селений: они все – просто небольшие безымянные группки хижин, отмеченные номерами, указывающими расстояние от Кисангани.

Добрые полчаса на дороге никого нет, потом из леса передо мной неожиданно появляются две футбольные команды в полном составе. Останавливаюсь поговорить с ребятами.

Одежда на них безукоризненно чистая, очевидно, что они еще не сыграли матч. Они рады встретить иностранца и веселятся. А я делаю на память фотографию – она обессмертит их улыбки и радость жизни.

В четыре дня уже начинаю думать, что заночую в первом же встреченном на пути селенье. Дорога снова ухудшилась, и я не хочу, чтобы темнота застала меня на ней. Селения на мишленовской карте не обозначены, а перспектива оказаться в лесу ночью, хотя бы и на самом краю дороги, вызывает страх. Останавливаюсь перед лужей, разлившейся на всю ширину дороги. Бамбуковый шест обнаруживает шестидесятисантиметровую глубину в центральной её части. Оцениваю вероятность проехать по полоске земли, покрытой редкой растительностью, слева от дороги. Но это невозможно: густой слой грязи наводит на мысль о проезде по противоположной стороне, где грунт вроде бы тверже и надежней, к тому же его почти весь день освещало солнце.

Уповая на благополучный исход, начинаю переправу. Но едва я проехал метр, как колеса Веспы ломают корку на поверхности земли и в мгновение ока утопают в жидкой грязи. Выключаю мотор, а Веспа неумолимо погружается до подножки. Я нахожусь с левой стороны Веспы, по икры увязнув в грязь, крепко держу рукоятки и безуспешно пытаюсь поставить скутер на подножку. Не в состоянии сдвинуть его ни на миллиметр. Снять багаж, чтобы облегчить Веспу, невозможно: если отпущу руль, скутер упадет в грязь и положение станет еще хуже. Веспа и я пленники жидкой грязи! Единственное, что могу сделать, – ждать, в надежде, что кто-нибудь проедет и поможет.

Я остаюсь в такой позе около двадцати минут, потом послышались голоса, они звучат все отчетливей и громче – кто-то приближается!

Способ появления людей в Африке – это всегда нечто магическое. Когда думаешь, что ты один, вдруг ниоткуда материализуются люди, и ты всегда задаешься вопросом: откуда же они пришли, если мгновение назад вокруг не было ни единой живой души и никакого свидетельства человеческого присутствия. Первыми всегда появляются дети.

Двое мужчин замечают меня и ускоряют шаг. Они сразу же понимают, что нужно делать, и без всяких просьб с моей стороны закатывают брюки, начинают толкать Веспу и толкают до тех пор, пока она не освобождается из тисков грязи. Прежде чем снова пуститься в дорогу, обмываю водой из лужи колеса Веспы и свои ботинки, облепленные тяжелым слоем грязи.

Пора остановиться на ночевку. В селении, обозначенном номером 113, спрашиваю у группы молодежи, разговаривающей у края дороги, где можно переночевать. Они смотрят на меня, вытаращив глаза: mondele в этих местах – исключительная редкость, mondele на Веспе – вещь за пределами их воображения! Один парень из группы говорит мне следовать за ним в проулок, уходящий в лес. Через пять минут мы на поляне, где расположились несколько хижин. Навстречу нам появляется очень пожилой человек – старейшина деревни 113. Он пожимает мне руку, и на просьбу приютить отвечает, что очень рад такому гостю. Он предлагает для ночевки одну из хижин и говорит, что могу оставаться в ней, сколько захочу. Я благодарю его и объясняю, что предпочел бы поставить где-нибудь палатку. Тогда он указывает на находящуюся чуть в отдалении беседку за моей спиной, Настроение моё улучшается оттого, что нашел такое место для ночевки: старейшина вызывает доверие, а люди, кажется, доброго нрава. Пока разгружаю багаж и ставлю палатку, за мной молчаливо наблюдают десятки ребятишек. Они держатся на расстоянии, возможно, старейшина велел им не надоедать. Мне приносят воды, чтобы я мог помыться. Да, это просто необходимо: пыль и грязь сделали меня неузнаваемым. В речушке, бегущей рядом с хижинами, стираю белье. Джинсы, покрытые толстым слоем засохшей грязи, затвердели, как пергамент. Если назавтра они еще не высохнут, то я их высушу, закрепив на багажник, чтобы они развевались на солнце.

Хорошенько помывшись, развесив белье на проводе, натянутом между двух деревьев, усаживаюсь за примитивный столик, чтобы поужинать привычными консервированными сардинами и куском хлеба. Я надел на себя короткие брючки, футболку и шлепанцы, но предусмотрительно побрызгал на открытые части тела репеллент, чтобы отпугнуть комаров.

Отдохнувший и спокойный, я вижу сквозь кроны деревьев красивейшее небо, усеянное звездами. В деревне царит молчание, нарушаемое лишь голосами рядом с моей палаткой. Я подхожу к людям, чтобы познакомиться. Это три искателя алмазов. Их старший, Роже, весьма разговорчив, он долго рассказывает о методах поиска драгоценных камней.

Работа заключается в просеивании отложений речного дна, но у этих искателей нет требуемого оборудования. У них есть лишь костюмы и маски для подводного плавания. Им нужен водоподъемник, резиновая лодка, кислородные баллоны с аквалангами, генератор электрического тока, водолазные костюмы толщиной 7 миллиметров, с усилением в районах локтей и колен и еще все то, что позволяет разбить лагерь в лесу, на берегах рек, которые они хотят исследовать. Роже говорит, что обладай он всем необходимым, очень быстро стал бы богатым. По тому, как он обращается ко мне, кажется, что хочет предложить вступить в их общество.