У аборигенов Океании

Так готовят на Новой Гвинее саго

Обращаться за разъяснениями к Гэсу было бесполезно— он безмятежно спал. Оставалось лишь последовать его примеру. И удивительно, в ту ночь я спал прекрасно, без всяких сновидений.

Утром мы насчитали в «мужском доме» около тридцати черепов, причем все они были препарированы по-разному. К ним приделали бороды и волосы, носы самой диковинной формы и разрисовали всевозможными узорами. Все это, в сочетании с декоративным оформлением «интерьера», производило несколько странное впечатление. Однако мы начали уже привыкать к присутствию черепов в жилых помещениях.

— Что же вы хотите, — объяснял Гэс, — ведь мы храним снимки своих родственников в семейных альбомах, а местные жители коллекционируют черепа выдающихся родственников. Это, безусловно, более долговечные памятники.

— Ты прав, разница невелика.

— Пойдемте-ка лучше смотреть деревню.

Деревня мало чем отличалась от тех, которые мы посетили раньше. Несколько иначе разукрашены весла и каноэ, другие росписи и циновки, служащие стенами хижин, но все та же детвора, те же замужние женщины, испокон веков выполняющие здесь роль рабочей силы. Мужчины же либо предаются блаженной лени, либо обсуждают «чрезвычайно важные» вопросы. В перерывах между этими занятиями они отправляются в путь на своих каноэ, чтобы подыскать древесину, пригодную для постройки лодок или для резьбы. Иногда мужчины отправляются на охоту.

Разгуливая по деревне, мы встретили мужчину со странным «головным убором». В кудрявых волосах канака торчал зверек величиною с кошку. Темно-серый мех, большие глаза, свернутый в трубку безволосый хвост — всё это выдавало в нем кускуса. Абориген гордо носил своего любимца, время от времени поглаживал его. Он, видно, был очень привязан к зверьку. Мы засняли хозяина с его кускусом со всех сторон, а потом решили поговорить с ним. Стах спросил:

— Какая польза от этого ручного кускуса?

Гэс перевел. Островитянин посмотрел на нас, как на идиотов.

— Каи каи, — кратко ответил он. При этом у островитянина было такое выражение лица, какое могло бы появиться у электротехника, если бы его спросили, какая польза от электролампочки. И для пущей убедительности канак повторил:

— Кускус, — при этом он многозначительно погладил себя по животу.

Неизменно сопровождающая нас стайка детворы дружно подтвердила его мнение.

— Он прав, — рассмеялся в свою очередь Гэс, — жаркое из кускуса очень вкусно. Думаю, что европейским обществам защиты животных не найти здесь себе сторонников.