У аборигенов Океании

Валюта на метры

Я сперва не поверил своим глазам. Но покупки следовали одна за другой. Ямс, фрукты, овощи, рыба — все это переходило из рук в руки весьма необычным образом. Как-никак дело происходило в 1968 году на местном базаре в Рабауле, втором по величине городе Территории. Нет, это не был обман зрения. За продукты покупатели действительно рассчитывались… ракушками. Хозяйки вынимали из ловко сплетенного листа снизки раковин, а продавцы столь же ловко отсчитывали ногтем определенное, им одним известное количество даров моря и вручали взамен свои товары.

Понаблюдав несколько минут, я не удержался и бросился обменивать мои австралийские доллары на эту действительно твердую валюту. «Банк» работал под пальмой. Усевшийся здесь новогвинеец держал большую снизку ракушек и жестами дал мне понять, что готов обменять их на мои деньги. Я вручил ему бумажный доллар, а он стал уже отсчитывать раковины, но в последний момент заколебался и вернул мне ассигнацию.

— Шиллинг, маста, шиллинг!

Я понял. Мой контрагент был знаком с бумажными деньгами, но явно предпочитал звонкую монету. Пожалуйста, подумал я и полез в карман… Удалось собрать девять монет по десяти центов. Новогвинеец отложил их на лежавший рядом камень и начал тщательно отсчитывать причитающееся мне количество ракушек. Проделывал он это довольно ловко, хотя я вовсе не был уверен, что владелец тамбу знает таблицу умножения. Получив свой «капитал»… шестьдесят сантиметров ракушек, я отошел в сторону, чтобы, словно венецианский купец, насладиться видом своего сокровища.

Мелкие, белые, почти одинаковые ракушки были нанизаны, как бисер, на лубяную нитку, которую с немалым трудом мой «банкир» скрутил в месте, где кончились, по его расчетам, мои девяносто центов. Я стал внимательно рассматривать свою наличность. Маленькую ракушку на конце нитки долго не удавалось стянуть. Быть может, луб был подвергнут специальной обработке и разбух… Наконец я стянул свою «монетку». Она оказалась обыкновенной ракушкой с искусно просверленным отверстием размером, не превышающим травинки. Поистине немалое искусство требовалось, чтобы просверлить такие отверстия в тысячах раковинок, которые я видел в тот день в действии.

Вдоволь наглядевшись на свою новую валюту, я стал подсчитывать количество раковинок. Их оказалось сто восемь штук. Число кабалистическое. Но, погодите… Двенадцать раз по девять составит как раз сто восемь. Я начал догадываться. Ведь австралийская денежная система только недавно подверглась реформе, до этого в ходу были фунты вместо долларов, фунт делился на шиллинги, а те, в свою очередь, на пенсы — двенадцать пенсов за шиллинг. Все стало ясно: раковинные деньги основывались на прежней австралийской денежной системе и продолжают базироваться на ней поскольку в настоящее время десятицентовую монету называют по старинке шиллингом.

Гордясь своей проницательностью, я поспешил на базар, чтобы сделать покупки. Однако в какой-то момент засомневался. А может быть, мои деньги — подделка? Я еще раз поглядел на снизку. Печати и подписи директора банка не было. Но если это даже были подделки, то у фальшивомонетчика они отняли бы столько же времени, что и настоящие.

Я смело подошел к лотку с ананасами (я всегда питал слабость к этим фруктам, но только не консервированным) и извлек внушительных размеров плод. Не без волнения я подал свою снизку сидевшей на корточках хозяйке лотка, но она как ни в чем не бывало отсчитала себе девять ракушек, скрутила их вместе с ниткой и отдала мне остаток моих наличных.

Итак, свершилось! Наконец-то здесь, в тропиках, я избавился от денег. Подумать только, какой чудесной могла бы стать жизнь! Собирать ракушки на пляже, изготовлять снизки и лакомиться ананасами! В радостном возбуждении я купил еще кое-какие фрукты и ожерелье из обломков кораллов, а остаток припрятал на «черный день».

Но уже к полудню наступило отрезвление. В гостинице «Травелин» на Манго-авеню бездушные люди снова потребовали за пиво обыкновенные доллары. Окаянная цивилизация!