У аборигенов Океании

В тени горы Юли

Пронзительный звук трубы поднял меня с постели и погнал к окну. Поверка. Внизу, на площадке перед станцией стоят навытяжку несколько чернокожих полицейских и две шеренги новогвинейцев в красных юбочках. На мачту взвивается австралийский флаг. Вопросительно смотрю на Питера.

— Аборигены в юбочках — заключенные. Всякое бывает в горах, случаются и убийства. Ведь все еще существуют луки и палицы, а древние обычаи живучи. Продолжаются распри, гибнут люди. Преступления должны наказываться. Тюрьмы в прямом смысле этого слова у нас нет, есть только трудовой лагерь.

После завтрака Питер показывает нам свое хозяйство. Утреннее солнце ярко озаряет окружающие вершины. Вдали возвышается массив Юли, священной 63 горы, овеянной множеством древних легенд. Тут и там видны лепящиеся к ее склонам хижины: кажется, до них рукой подать. Но для Бриггса это почти целый день форсированного марша.

С места, где мы стоим, отчетливо видна линия тропического леса. Вечером, озябшие, мы даже не заметили, что поднялись на значительную высоту и немалую часть пути проделали уже в горной степи. Луга поросли здесь травой кунаи, которая после ночного дождя сверкает мириадами капель. Воздух так чист, что теряешь ощущение расстояния.

Медленно идем в сторону аэродрома. Здесь, после того, как окончательно приведут в порядок грунт, не будет затруднений с посадкой самолетов, как в Тапини. День, когда сюда прилетит первый самолет, станет знаменательным для Бриггса и всего населения поста Гуари.

— О да, это будет настоящий праздник. Местные жители не дождутся, когда к ним прилетит балус.

Будущее взлетное поле заполняют люди в красных юбочках под начальством полицейского. Приходится спешить. До полудня, когда обычно начинаются ливни. можно еще многое сделать. Питер ведет нас дальше.

Деревня, окружающая станцию, имела более аккуратный вид, чем та, в которой мы уже побывали. Опрятные хижины, многочисленные орудия труда, тщательно возделанные участки. Жители поселка, истые дети природы, решили, что наше прибытие — это достаточный повод для того, чтобы лишний раз похвастаться своими праздничными украшениями. Даже женщины и те решили себя показать в наилучшем виде. Мы застали врасплох двух подружек, красивших себе щеки и примерявших ожерелья из свиных клыков.

Вскоре мы очутились в окружении группы красочно разодетых мужчин. Меховые полоски на голове, раковинные диски в носах и даже перья райских птиц, по которым я так вздыхал в последнее время.

— Райские птицы попадаются здесь очень редко. Я сам уже с год не видел ни одной, — заверил меня Питер. — Это перья из старых запасов, порой просто выторгованные в других районах.

Женщины сгорали от любопытства, но по традиции держались вдалеке от чужестранцев. Жители деревни с нетерпением ждали момента, когда Питер появится на площадке, где обычно происходят торжества, и подаст знак к их началу. Наш хозяин, однако, благоразумно переждал полуденный ливень, угостил нас холостяцким ленчем, и лишь после этого началось веселье, а вернее, фестиваль местного фольклора.

Собралось все население деревни, однако главных действующих лиц оказалось немного. Их свежескроенные фиговые листки были меньше пляжных мини-бикини. Великолепнее всего были украшены головы, уши и носы. У большинства «актеров» висели на шее крестики, а тела их опоясывали кожаные военные ремни. Вид исключительно красочный, да и физически они показались мне привлекательнее жителей болот над Кикори. Более правильные черты лица, более стройные фигуры. Менее презентабельный вид имела толпа, окружавшая площадку, особенно пожилые, по местным понятиям, тридцатилетние женщины. Все их одеяние состояло из подвешенной спереди тряпки величиной не более носового платка. Значительно лучше выглядели молодые девушки-подростки, одетые большей частью в ситцевые юбки и украшенные ожерельями и всякого рода браслетами.