Путешествие в Талех

Танцует молодежь

Но существуют, конечно, и танцы увеселительные и предназначенные для показа зрителю. В современном Сомали постепенно стирается грань, отделяющая традиционные танцы от танцев, не носящих ритуального или религиозного характера. Ритуальный танец воспринимается современным зрителем так же, как и все другие виды танцевального народного искусства, и входит в репертуар коллективов, выступающих на театральных подмостках.

Каждая область или этническая группа СДР имеет свои оригинальные по рисунку и ритму танцы. Мы убедились в этом на праздниках в Бурао и Харгейсе, посвященных дню Революции, где выступали самодеятельные коллективы всех северных районов.

Здесь же, в Эригаво, танцы отличаются наибольшей темпераментностью и задором, это своеобразный сомалийский перепляс, который неопытному танцору нелегко) выдержать.

До поздней ночи продолжались танцы, сопровождаемые звонкими хлопками, улюлюканьем и подбадривающими криками зрителей, которым они доставляли подлинную радость.

На окраине Эригаво, у здания полицейского участка, под развесистой акацией, намертво вцементирован блок авиационного мотора. Это — своеобразная реликвия, сохраненная со времен восстания сеида Мохаммеда и напоминающая об одном из наиболее драматических его эпизодов.

После многолетних безуспешных попыток подавить восстание британские колониальные власти решили применить авиацию. И вот в январе 1920 года над лагерем повстанцев в районе Эригаво появились странные, доселе невиданные «птицы», которые начали сбрасывать бомбы. Оправившись от первого шока, дервиши ответили на бомбардировки ружейным огнем.

И вот перед нами остатки авиамотора одного из тех самолетов. Был ли он сбит повстанцами или пытался сесть и разбился — мнения расходятся. Но это сейчас уже не имеет значения. Главное то, что враг понес большой урон, лишившись одного из своих самолетов. И теперь сомалийцы хранят этот кусок железа как символ стойкости патриотов, боровшихся за независимость.

После многих дней, когда перед глазами были все время камни, песок, редкая полузасохшая растительность сомалийской полупустыни и заросший колючими кустарниками буш, мы, к своему удивлению, оказались среди зелени. Это долина Мираши, или, как гласят некоторые карты, Медише. Примерно в сорока километрах к северо-востоку от Эригаво долина переходит в узкое горное ущелье. Жизнь долине дает небольшой ручей, истоки которого находятся где-то в верховьях ущелья. Когда въезжаешь в долину, поражает резкая смена растительности. Появляются высокие, с пышной кроной деревья, сочная, не поблекшая от недостатка влаги трава. Пасутся коровы — верный признак того, что здесь имеется оседлое население. Растут цитрусовые и фруктовые деревья — лимоны, зейтун, дальше вверху тянутся небольшие участки, засаженные дуррой. На горных склонах по обе стороны ущелья зияют черные провалы небольших пещер.

— Манки хауз, — говорит ау Джама. — Обезьяньи жилища.

Действительно, дорогу часто перебегают бабуины. Большой, лохматый, бурого цвета бабуин спрятался за дерево и с любопытством поглядывает на медленно движущуюся машину. Останавливаемся и пытаемся сфотографировать его. Бабуин из осторожности отбегает в сторону, но не уходит, а продолжает рассматривать нас. Люди для него, конечно, не диковинка, но незнакомцев следует на всякий случай изучить.

На склонах холмов, окаймляющих долину, стоят полуразрушенные каменные сооружения — это остатки сторожевых башен, невысоких крепостных стен с бойницами. В середине одного такого укрепления — надгробие могилы одной из жен сеида Мохаммеда; тут же в стене ниша, михраб мечети. Под ногами среди камней находим ржавые патронные гильзы и куски железа, видимо, осколки английских авиабомб, от которых так пострадали эти недостроенные сооружения.

Место здесь очень удобное; благоприятный климат, плодородные почвы, вода… Сравнительно недалеко, к северу, на побережье Аденского залива — порт Лае-Хоре, через который повстанцы вели торговлю с арабскими государствами и получали оружие, боеприпасы, одежду и другие товары. Весьма вероятно, что именно здесь сеид Мохаммед Абдулла Хасан собирался основать вторую после Талеха, а может быть и главную, столицу своего государства.

Трудно, конечно, утверждать со всей определенностью, но многое говорит в пользу этого предположения. Например, и в Могадишо и здесь, в Мираши, мы слышали рассказы о том, что сеид Мохаммед собирался построить огромный мост над долиной, который соединил бы противоположные склоны ущелья. Технически это вряд ли было осуществимо, да, видимо, в этом и не было нужды. Однако подобное намерение свидетельствует о грандиозных замыслах сеида Мохаммеда относительно Мираши. К сожалению, нам не удалось повидать единственного оставшегося в живых строителя здешних укреплений. Этот старец, живший в соседнем селении, куда-то ушел, и никто толком не знал, когда он вернется.