Путешествие в Талех

Сооружение насыпей для искусственного водоема

Сомалийские кочевники относятся к верблюду бережно, мы бы сказали, любовно. Наряду с такими непреходящими темами сомалийской устной поэзии, как девичья красота, любовь, ревность, доблесть и мужество, сомалийцы очень часто воспевают верблюда, а особенно верблюдицу.

Воспитание с помощью труда вырабатывает у сомалийцев необходимые в повседневной жизни качества: выносливость, смелость, пренебрежение к неудобствам кочевой жизни, быструю ориентировку на местности.

Превыше всего сомалийские кочевники ценят в человеке выносливость и умение трудиться. Как-то в разговоре с одним кочевником мы сказали, что намерены попробовать кочевать вместе с его группой, чтобы таким образом лучше изучить быт кочевников. На это сомалиец быстро спросил:

— А что вы умеете делать?

Вопрос застал нас врасплох, и мы не знали, что ответить. Тогда он продолжал:

— Не думайте, что жизнь кочевника легка и беззаботна. Мы, например, чуть ли не каждый день покрываем расстояние в сорок-пятьдесят километров, и это не только тогда, когда переходим на другие пастбища, а почти каждый день. Вряд ли вы сможете так быстро ходить. У сомалийцев есть пословица: «Кроме семи кругов ада есть еще восьмой, кочевая жизнь, и этот последний круг страшнее всех предыдущих». Так что жизнь наша не так проста, к ней привыкают с детства.

Размышляя над его словами, мы подумали: как часто в литературе, посвященной кочевникам, их жизнь идеализируется. Вокруг них создается романтический ореол вечных скитальцев пустыни, тогда как на самом деле их труд и жизнь представляют собой постоянную борьбу за существование в суровых условиях, преодоление капризов природы, страдания от стихийных бедствий.

Кочевники отлично понимают преимущества оседлой жизни. Кочевой образ жизни, который многие исследователи объясняют чуть ли не мистической приверженностью кочевников к своему скоту, сами кочевники считают тяжелой, но единственно возможной в данных природных условиях формой ведения хозяйства. В других условиях, при наличии земли и воды, многие из них предпочли бы заниматься земледелием. В этом мы не раз убеждались, задавая в беседах с кочевниками традиционный вопрос: «Если бы вам предоставили возможность выбора — заниматься земледелием и вести оседлый образ жизни или же продолжать кочевать, — что бы вы выбрали?» Подавляющее большинство высказывалось за оседлость.

Во время путешествия мы убедились, что проблема перевода на оседлость заключается не в том, чтобы преодолеть привычки к кочевой жизни и нежелание перейти к оседлости — это дело второстепенное и не столь важное, но в создании условий, способствующих оседанию, — а это вопрос чрезвычайно сложный, включающий в себя комплекс экономических, социальных и политических проблем и требующий для своего решения не одно десятилетие…

Машины буквально продирались сквозь кустарники, тем более что иногда приходилось съезжать с дороги, чтобы обойти рытвины, заполненные дождевой водой. Изредка дорогу перебегали шустрые маленькие зверьки тобогали — песчанки, похожие на белок. Разница та, что тобогали бегают по земле, а не прыгают по деревьям. В одном месте пришлось остановиться из-за большой (не менее метра в диаметре) черепахи, которая перебиралась через дорогу.

После короткой остановки в селении Вуд-Вуд, где местные старцы в течение часа угощали нас чаем и потчевали габеями о сеиде Мохаммеде и его дервишах, добрались наконец до Бохотлеха.

Первое и, пожалуй, самое уместное в данный момент и в данной ситуации проявление гостеприимства со стороны местных властей — нам сразу же принесли целый ящик прохладительных напитков: кока-колы, «спрайт» и «фанты», правда, не из холодильника и даже не из погреба, но мы, истомленные жарой и жаждой, были в восторге.

К вечеру на торжественный ужин (жареная печенка, рис и кока-кола) собралось человек десять представителей бохотлехских властей, среди них — секретарь здешнего «райисполкома» Абдуллахи Элабе Варсаме. Абдуллахи — молодой человек, учился на административных курсах в ФРГ. Рядом с ним в традиционной сомалийской одежде чинно восседал местный набаддон. Подобное сочетание, казалось бы, полярных фигур, вероятно, наиболее приемлемая форма исполнительной власти в данных условиях.

Набаддоны ныне заменили в сомалийском обществе традиционных вождей. Набаддоны, по существу, выполняют функции старейшин, которые были посредниками и судьями в конфликтах между отдельными рерами и внутри них. Некоторых старейшин назначали англичане, и тогда им присваивали звание агиля, по аналогии со старейшинами аравийских племен. Таким образом, старейшины являлись, помимо всего прочего, промежуточным звеном между английской администрацией и местным населением. Положение их было незавидное: с одной стороны, они должны были защищать интересы своих соплеменников, а с другой — несли ответственность перед английской администрацией. В условиях постоянной вражды между отдельными рерами улаживать споры было трудно и небезопасно.

После революционного переворота 1969 года традиционные старейшины были заменены набаддонами. Набад по-сомалийски означает «мир, спокойствие». -Функции набаддонов («хранителей мира»), которые, кстати говоря, назначались в основном из среды прежних старейшин, заключаются, как и прежде, в посредничестве между новыми властями и кочевым населением. Надо сказать, что набаддоны выполняют эти обязанности с достоинством и тесно сотрудничают с правительственными чиновниками, являя собой пример удачного симбиоза современной и традиционной власти. В Бохотлехе один из набаддонов с гордостью представился:

— Я не просто набаддон. Я хорсейд-набаддон.

Хорсейд означает «прогрессивный». В чем состояла прогрессивность набаддона мы так и не сумели выяснить, но тенденция к осовремениванию этой должности весьма характерна как для самих набаддонов, так и для государственных органов, которые решают вопросы местного значения при непосредственном участии набаддонов.

Набаддоны пользуются доверием населения, к их слову прислушиваются, а их участие в местных государственных органах придает последним больший вес и авторитет.

Набаддоны мало похожи на сложившийся стереотип представителей традиционной власти. Они вполне современные люди, многие получили образование, дети большинства из них учатся в крупных центрах страны или за рубежом. Кстати, набаддон, который представился нам как прогрессивный, сообщил, что его сын учится в Москве, в техническом вузе. Возможно, именно это обстоятельство давало ему основание называть себя хорсейд-набаддоном.