Путешествие в Талех

Верблюды на водопое

Сомалийцы не используют собак для выпаса скота, как это делают многие другие скотоводческие народы.

Весь путь до Афгоя занял у нас не более получаса. Издалека заметив небольшие строения, скрытые в темной зелени больших, раскидистых деревьев, мы сначала подумали, что перед нами поселок. Одноэтажные строения, замаскированные высокими деревьями, делают город почти невидимым издалека. Миновав мост, перекинутый через не слишком широкую Веби-Шебели, мы сразу оказываемся на просторной площади, заполненной шумной толпой. Здесь же стада овец, коз и коров.

Это рынок скота. Идет бойкая торговля. Торговцы и покупатели образовали большой круг, в который по очереди выводят по одному животному. Вот молодой бычок, к задней ноге которого привязана длинная веревка. Бычок смешно дергает ногой, стремясь освободиться от пут и убежать. Веревку держит серьезный пожилой человек, не давая бычку покинуть своеобразную арену. А аукционер между тем выкрикивает цену. Конечно, это не тот аукцион, где продаются породистые рысаки и где цены растут с каждым выкриком аукционера. Здесь сообщается лишь цена, которую просит хозяин животного, и цена эта обычно падает, так как не всегда находится покупатель.

Рынок расположен рядом с водопоем, где тоже выстроилась очередь. Кругом крики, шум, блеяние овец и коз.

Постороннему человеку очень трудно ориентироваться в этой неразберихе. Но здесь каждый знает свое место и свою очередь.

Афгой, как все районные центры в Сомали, невелик. Проживает там всего около тридцати тысяч жителей. На его окраине, за высокой глухой оградой, находится бывшая правительственная резиденция, известная под названием «Вилла Сомалия». Проезжая мимо, мы заметили у входа вооруженных часовых. Резиденция усиленно охраняется, так как в ней содержатся под арестом люди, замешанные в заговоре против революционного режима. Суд над ними ожидался в Могадишо буквально со дня на день.

Осмотрев город и посетив небольшую банановую плантацию, расположенную недалеко от города, мы решили все же побывать на месте, где происходил недавно праздник истунка. Большое поле на берегу Веби-Шебели хранило еще многочисленные следы недавних «боев». Валялись сломанные палки, свежи еще были отпечатки босых ног участников «сражения».

К нам подошла группа сомалийских мальчишек, и, как все мальчишки на свете, они стали осматривать и обсуждать нашу «Волгу». Мы же расспросили их о недавней истунке. В ответ, не тратя лишних слов, они тут же продемонстрировали «палочное фехтование». Размахивали они палками ожесточенно, постепенно все более входя в раж, и, откровенно говоря, нам с трудом удалось остановить эту забаву, грозившую перейти в настоящую драку.

Покинули мы Афгой уже вечером, предварительно поужинав в небольшом открытом ресторанчике, который содержал итальянец. Видимо, чтобы привлечь публику, он давал своим блюдам такие названия, которые, по его мнению, должны привести в восторг посетителей и вызвать желание их отведать. Попались и мы на эту удочку, заказав себе «цыпленка-циника» и «бифштекс по-дьявольски». Но еще более мы были поражены, когда после легкого потрескивания включился магнитофон и мы услышали знаменитое «Вдоль по Питерской» в исполнении М. Магомаева. Узнав, что мы русские, хитрый итальянец предусмотрел и этот сюрприз.

В центре Могадишо — университет. Он был открыт еще в 1956 году, но до 1970 года числился трехгодичным университетским колледжем. Раньше его диплом давал право поступления в зарубежные университеты, теперь же он считается полноценным свидетельством о высшем образовании. В университете девять факультетов, в том числе юридический, экономический, химический, инженерно-механический и сельскохозяйственный. Последний находится в Афгое. Обучается около полутора тысяч студентов. Сомалийских кадров пока не хватает: из шестидесяти преподавателей двадцать пять — иностранцы, в основном итальянцы.

На одной из улиц в центре Могадишо мы обратили внимание на необычное оживление. Дело в том, что была пятница, нерабочий день у мусульман, когда делать что-нибудь считается грехом (практически все сомалийцы — мусульмане, и положения Корана и шариата играют весьма существенную роль в их жизни), а на этой улице кипела работа, причем работали женщины, да еще в нарядных, праздничных платьях.

Оказалось, что проводится «воскресник». Сооружали памятник народной героине Хауа Такко — потому-то женщины и преобладали. Хауа Такко была убита в январе 1948 года во время антиколониальной демонстрации. Памятник, сооружение которого было завершено уже после нашего отъезда из Сомали, представлял собой фигуру Хауа Такко, смертельно раненной дротиком наемника колонизаторов, но все еще зовущей своих товарищей в бой.

Хотя сомалийские женщины — мусульманки, они активно участвовали в борьбе за независимость и сейчас представляют собой весьма действенную общественную и политическую силу. В национальном университете мы встретились с исполнявшей обязанности ректора Фадумой Ахмед Алин. Фадума — филолог по образованию (окончила университет в Неаполе) и, несмотря на то ню у нее пятеро детей, причем старшему только семь лет, одна из активных деятельниц сомалийского женского движения.

«После революции наступит время, когда женщинам дадут возможность занять подобающее им место в сомалийском обществе и в руководстве. Мы примем самое активное участие в революционных преобразованиях в пашей стране», — горячо сказала Фадума в заключение нашей беседы.

Если памятник Хауа Такко отражает активную роль сомалийских женщин в освободительном движении, то еще более грандиозный и величественный «Дагахтур» увековечивает борьбу всего сомалийского народа за свободу и независимость: на вершине пятиметровой колонны стоит фигура человека, приготовившегося бросить камень. Слово «Дагахтур» как раз и означает «Бросающий камень». Это памятник сомалийским патриотам, павшим во время антиколониального выступления в октябре 1949 года. Глядя на «Дагахтур», невольно вспоминаешь известную скульптуру Шадра «Булыжник — оружие пролетариата».

Памятник представляет собой целую композицию, включающую площадь и анфиладу колонн, расположенную на склоне холма, с которого открывается вид на юрод и синеющий за ним океан.

На вершине холма, через дорогу от «Дагахтура», воздвигнуто величественное здание Народного дворца, где проводятся международные конференции, торжественные заседания и другие церемонии. Новое здание — украшение и гордость Могадишо.

На окраинах Могадишо появляются новые кварталы жилых домов. Они не так монументальны, как общественные здания и памятники, но значение этих первых шагов в жилищном строительстве необычайно велико, так как многие жители Могадишо еще ютятся в весьма примитивных домиках, которые обычно представляют собой дощатые или глинобитные лачуги без окон-свет проходит через дверь, — с цементным полом, без водопровода и электрического освещения. Это — наследие прошлого, которое постепенно исчезает.

В такую хибарку привел нас художник-самоучка Абди Мухамед, чтобы показать свои рисунки. В небольшой комнатке умещались только две кровати, два стула и стол, весь заставленный банками с красками — рабочее место художника. Абди работал быстро, сноровисто, отработанными приемами накладывая краски на толстый белый картон. В его работе было что-то от ремесленника. Однако результат неожиданно для нас оказался оригинальным и привлекательным. На фоне сумрачного, предзакатного неба вдаль уходил караван навьюченных верблюдов в сопровождении босоногого погонщика с копьем на плече. Картину эту Абди предложил нам, и мы с удовольствием ее купили.

В эти дни газеты Могадишо много внимания уделяли крэш-программе — программе ускоренного развития сельских местностей. Это начинание молодой республики преследовало две основные цели: привлечь молодежь Сомали, по тем или иным причинам оставшуюся без работы, к общественно полезному труду и тем самым способствовать развитию земледелия в районах, где оно раньше отсутствовало.

Одно такое хозяйство, созданное в рамках крэш-программы, находилось в нескольких десятках километров от Могадишо. Выбрав подходящий день, мы все вместе отправились туда, чтобы на месте ознакомиться с его организацией.

Нас встретил совсем еще молодой человек, по виду и темпераменту походивший на цыгана.

— Рад вас приветствовать, — сказал он по-русски, и мы еще раз удивились, насколько широко распространен русский язык среди молодых сомалийских специалистов. Хотя удивляться было нечему: согласно официальной статистике, девяносто процентов молодых специалистов с высшим образованием — выпускники советских вузов.

Омар Юсуф, как звали нашего веселого гостеприимного хозяина, в прошлом году закончил Краснодарский сельскохозяйственный институт и теперь работает здесь агрономом.

Хозяйство было организовано в 1970 году, то есть год назад, на базе подсобного армейского хозяйства, существовавшего здесь с 1964 года. До крэш-программы на месте теперешней усадьбы стояло лишь одно строение. Теперь добавились новые постройки.

В трех домах разместилось общежитие для рабочих. В них жили сто тридцать пять человек — вся наличная рабочая сила. Весь контингент рабочих — добровольцы из ближних мест. Но некоторые пришли издалека. Работает в основном молодежь, средний возраст двадцать — двадцать три года. Они получают одежду, обувь, пищу (все бесплатно) и ежедневно по одному шиллингу на карманные расходы. Желающих работать здесь было много. Выдерживался принцип, чтобы на каждого работающего приходилось по одному гектару обрабатываемой земли. Поля — их площадь сто тридцать пять гектаров — находились по ту сторону дороги.

Омар Юсуф пригласил нас осмотреть хозяйство. Мы пересекли шоссе, и у обочины сразу же начались посадки кукурузы, фасоли и хлопка.

— Посадки этих культур распределяются равномерно, объяснил Юсуф. — Сорок пять гектаров занято кукурузой, столько же — фасолью и столько же — хлопком. Всю продукцию мы сдаем на склады Корпорации сельскохозяйственного развития, отделение которой находится в городе Джохере.

Мы поинтересовались, как организован рабочий день добровольцев.

— Мы стараемся придерживаться строгого распорядка, — ответил Омар Юсуф. — Подъем — в половине шестого утра. Полтора часа отводится на завтрак, распределение нарядов и т. д. С семи до одиннадцати — работа в поле. Затем перерыв до двух часов. В это время ребята обедают и могут отдохнуть. С двух до пяти — опять в поле. В пять часов — ужин, вечером — свободное время. Мы его тоже не теряем: проводятся лекции, иногда ездим в Джохер, чтобы сходить в кино, навестить родных и знакомых. Так что, как видите, жизнь в бригаде уплотнена и насыщена. Кстати, если бы вы согласились сегодня выступить перед членами бригады С рассказом о Советском Союзе, мы были бы вам очень благодарны.

Мы, конечно, согласились.

Вернувшись на территорию усадьбы, мы увидели трактор с еще не выключенным мотором, возле которого копошился серьезный молодой парень. При виде Омара Юсуфа он что-то стал объяснять ему, и тот направил его в одно из строений.