Путешествие в Талех

ПО СОМАЛИЙСКИМ ДОРОГАМ

В семь часов утра у подъезда стейт-хауса уже стояли два лендровера. Грузим свое снаряжение: продукты, раскладушки, спальные мешки, москитные сетки. Шоферы торопят: доставив нас в Бурао, они намерены сегодня же вечером вернуться в Харгейсу. В спешке забываем самое главное — канистру с питьевой водой… Хватились уже в дороге, но возвращаться не стали, решив, что до Бурао недалеко, доедем, а там купим канистру.

Перед самым отъездом ау Джама заявил, что нужно заехать в одно место и кое с кем поговорить. Ос-тановились у одноэтажного каменного домика и вошли и полутемную комнату — какое-то убогое служебное помещение. Нас уже ждали. Некоторые из присутствующих нам знакомы. Софэ Али Бурале приходил накануне и стейт-хаус и рассказывал о том, как семнадцатилетним парнем вместе со своим отцом участвовал в восстании дервишей. Знаем мы и государственного служащего Исмаила Ахмеда Ессе, которого привело к нам его хобби — изучение истории своего народа.

Сомали издавна считается страной воинов и поэтов. Мы бы добавили — и историков. Обостренный интерес к своей истории и стремление утвердить свое национальное достоинство несомненно были частью антиколониальной борьбы и способствовали становлению нового свободного гражданина Сомалийской Демократической Республики. Это нам помогало — повсюду у нас оказывались добровольные и нередко весьма компетентные помощники из числа историков-любителей, вроде этого Исмаила.

Нас представили даме преклонного возраста, сидевшей в кресле в центре комнаты: Аша Абди Мохаммед — племянница сеида Мохаммеда — знала и помнила своего знаменитого родственника. После короткой беседы-интервью, в котором главную роль играл ау Джама, мы наконец тронулись в путь.

До Бурао три часа пути, сравнительно немного, но тем не менее это серьезное испытание того, насколько мы способны выдержать тяготы предстоящего многодневного путешествия. Оба Лендровера мчались в клубах красной пыли большей частью по еле заметной колее, проложенной прямо по бушу. Более или менее приличная дорога была где-то левее. Водители решили ехать кратчайшим путем, срезая солидный крюк, который делает дорога из Харгейсы в Бурао. Заблудились мы только однажды, да и то ненадолго. Минут через пятнадцать-двадцать потерянная колея нашлась.

Если бы не всепроникающая пыль, от которой особенно страдали ехавшие во второй машине — им доставалась двойная порция, — то можно сказать, что мы постепенно привыкли к неудобствам путешествия, в частности к постоянному грохоту. По днищу машины непрерывно били камни, вылетавшие из-под колес. Мы с опаской поглядывали под ноги — не пробьют ли камни и саму машину. Но водители были спокойны, успокоились и мы.

Пытаясь уберечься от вездесущей пыли, мы закрыли все окна в Лендровере. Стало жарко и душно, как в железной бочке, выброшенной на раскаленный песок. Пришлось открыть окна. Это повторялось много раз, и как-то незаметно для себя мы вдруг обнаружили, что перестали замечать и чувствовать тряску, пыль, жару…

Это означало не победу дороги над нами, а, напротив, нашу победу над ней: мы привыкли. С этого момента мы почувствовали себя настоящими путешественниками и стали больше замечать, что делается вокруг.

Нас окружал типичный сомалийский ландшафт северных провинций. Поражало обилие термитников. Они возвышались, как стражи, охраняющие неведомую страну. Иногда их было так много, что они уже походили не на отдельных часовых, а на целое войско в коричневых доспехах. Термитники имели самые разнообразные формы и высоту, некоторые в два и даже в три человеческих роста.

При осмотре термитников создается впечатление, что в них никто не живет, что они «вырастают» сами. На самом деле это не так. Удивительных обитателей этих сооружений — термитов, — которых сомалийцы называют абор, очень редко удается увидеть, особенно за работой: они трудятся только по ночам. Построив жилище, термиты почти никогда его не покидают. Это один из немногих видов насекомых, которые предпочитают не выставлять свою жизнь напоказ.

Делаем остановку, чтобы водители передохнули и выпили чаю с козьим или верблюжьим молоком. Это стало необходимой и довольно приятной церемонией, без которой не обходилась пи одна остановка в редких селениях на нашем пути.

Вот маленькая деревушка Гоо, казалось бы ничем не примечательная. Но… Саид с многозначительным видом ведет нас к какому-то сараю.

— Здесь я учительствовал в местной школе, — говорит он. — Вот какая была тогда школа, а теперь — посмотрите, — и он с гордостью показывает на новое камерное здание. Но, кажется, его все-таки больше тянет к сарайчику. Ничего не поделаешь — воспоминания о первых самостоятельных шагах в жизни! Нам становится попятно, что маршрутом мы обязаны не только желанию водителей сократить путь.

На пути к Бурао часто встречаем небольшие стада овец берберской породы — белых с черной головой, коз, реже — верблюдов. Они пасутся под присмотром пастухов подростков или женщин. В этом районе недавно прошли дожди, и буш зазеленел. И сразу же сюда стали перемещаться кочевники со своими стадами. Так они кочуют по всему огромному Африканскому рогу в поисках корма для скота, а корм появляется только там, где выпадают дожди. Питаются животные в основном листьями кустарников: на песчаных и каменистых почках в этом районе трава почти не растет.

Но вот наконец Бурао — центр кочевого скотоводства северных районов республики. Редкий сомалийский кочевник миновал этот город в своей жизни. Да и как по миновать — уж очень удачно он расположен: одинаково близко от Харгейсы, Берберы, Лас-Анода, Белет-Вейпа. Он находится как бы в центре квадрата, образованного этими городами. Здесь пересекаются многие маршруты перекочевок, сюда пригоняют скот на продажу, отсюда его отправляют в Берберу — порт на берегу Аденского залива. Бурао — второй по величине город на севере Сомали. Как и Харгейса, он расположен на реке, в которой большую часть года, а то и весь год, нет воды.

Нигде не останавливаясь, сразу же едем к губернатору провинции. Нас встречает полковник Абдуллахи Мохамуд Хасан.

Да, я получил распоряжение из Могадишо оказать вам содействие, — говорит он. — Все будет в порядке. Через час мы поговорим подробнее, а сейчас вас отвезут в рест-хаус, где вы отдохнете.

Рест-хаус — буквально «дом для отдыха» — находится рядом с резиденцией губернатора. Выгружаем свои вещи, прощаемся с водителями. Рест-хаус — маленькая пятикомнатная гостиница, где останавливаются официальные лица. В центре города имеется гостиница для частных лиц.

Большинство официальных учреждений, в том числе и ваш рест-хаус, расположено на окраине города. Здесь же они размещались при английском колониальной администрации, которая старалась держаться поодаль от беспокойных «туземцев».

Немного отдохнув и приведя себя в порядок после дороги, снова направляемся к губернатору. На сей раз пешком, благо его резиденция совсем рядом. Беседа, как говорится, носит конструктивный характер. Полковник Абдуллахи говорит, что даст нам два лучших лендровера Северо-Восточной провинции, в том числе свой собственный. Он категорически возражает против нашего первоначального намерения на некоторых участках маршрута разделяться, чтобы проводить полевые работы сразу в двух местах:

— Ехать надо только всем вместе. Если что случится с одной машиной, другая выручит. Места безлюдные, кое-где прошли дожди — можете застрять.

Нам еще раз напомнили, что нужно вернуться до наступления рамадана. Было решено выезжать через два дня. За это время подготовят машины, а мы познакомимся с Бурао и съездим в Шейх — небольшой городок в шестидесяти километрах к северу.

Вечером пошли бродить по городу. В шесть часов вечера здесь наступает полная темнота. Утром тоже в шесть часов сразу же становится светло. Нет ни наших вечерних сумерек, ни постепенного рассвета. Это характерно для всех стран, лежащих на экваторе или вблизи от него. Экватор проходит через южную часть Сомали, но и его северные районы находятся от него всего в десяти градусах. Это чувствуется хотя бы по тому, что день сразу же переходит в ночь.

Зашли в кафе около городской гостиницы. Столики стояли на открытом воздухе под деревьями, освещенными разноцветными лампочками. Наше появление сразу же вызвало живейший интерес. А так как мы ничего не имели против расширения нашей компании, то через десять-пятнадцать минут пришлось к нашим двум столикам придвинуть еще два.

Среди наших новых собеседников были двое, явно обрадовавшиеся возможности поговорить по-русски. Один из них — офицер местного гарнизона, другой — ветеринар — представитель одной из самых нужных, а следовательно, и уважаемых в Сомали профессий. Оба учились в Советском Союзе.