Макбет

Гермиона бросила сценарий на стол.

— Нам надо практиковаться, Малфой…

— А я считаю, что нам надо отдохнуть, — решительно прервал он, откидываясь на спинку кресла. — Если, конечно, Мисс Всезнайка слышала о перерывах? Это довольно простая концепция, моя леди, надо всего лишь…

— Я знаю, что такое перерыв, — резко бросила Гермиона. — Я не понимаю, почему он тебе нужен. Мне казалось, твоя единственная цель в жизни — заканчивать репетиции как можно раньше, чтобы оказаться подальше от меня.

— Подальше от тебя? Когда я могу быть рядом и портить тебе жизнь? — переспросил Малфой, прикладывая руку к сердцу, словно ему нанесли ужасное оскорбление. — Ни за что.

Гермиона застонала и опустила голову на сложенные на столе руки.

— За что тебя взяли на роль Макбета? — обречённо спросила она.

— За моё остроумие, харизму, актёрские способности и невероятно привлекательную внешность? — предположил Малфой с ухмылкой.

— А я слышала, что ты получил роль из-за дружбы с Меган, — язвительно заметила Гермиона, решив не упоминать, что сама в это не верила.

Он удивлённо вскинул бровь.

— Меган Монтгомери? Гриффиндорка?

— А есть ещё какая-то Меган? — пожала плечами Гермиона. — Я слышала, вы гостили друг у друга летом после первого курса.

Вот это уже было правдой. Историю рассказала Лаванда, которая хоть и готова была распространить любую сплетню вне зависимости от её правдивости, всё же не стала бы называть слухи абсолютно точными и абсолютно проверенными, если бы не знала этого наверняка.

Мгновение Малфой просто непонимающе смотрел на неё. Гермиона заметила стремительную искру осознания, зажёгшуюся в его глазах, после чего он разразился громким смехом — искренним смехом. Такая реакция крайне удивила её — Гермиона ещё ни разу не видела, как он смеётся.

— Грейнджер, последний раз, когда я видел Меган, она ударила меня по лицу и сломала мне челюсть, — проинформировал Малфой, как только справился с приступом хохота. — Между нами нет никакой дружбы, уверяю тебя.

— Она сломала…? — скептически переспросила Гермиона. — Почему?

Малфой пожал плечами.

— Полагаю, потому что я вывел её из себя. Возможно, я её спровоцировал, — он задумался, размышляя над чем-то. — Я почти уверен, что спровоцировал её. В любом случае, друзьями мы никогда не были.

— Тогда что она делала у тебя дома? — с любопытством спросила Гермиона.

— Её родители думали, что она стала слишком… либеральна в своих взглядах, — ответил Малфой с ноткой неприязни в голосе. — Разумеется, как только её распределили на Гриффиндор, у неё не осталось шансов, но они думали, что кто-то вроде меня может оказать положительное влияние. — Он задумчиво потёр нижнюю челюсть. — Ты что, не знала? Она ведь поэтому и выбрала магловедение. Бунт.

Гермиона покачала головой.

— Впервые слышу, — ответила она.

Его глаза расширились.

— Всемогущая Грейнджер чего-то не знала? — в притворном изумлении воскликнул он. — Неужели близится конец света?

Она прожгла его раздражённым взглядом.

— Найди что-нибудь более оригинальное для своих издёвок.

— Зачем менять проверенный рецепт?

— Малфой… — она вздохнула. — Давай просто вернёмся к репетиции. Готов?

Он взглянул на свои часы.

— Нет, пока не хочется.

— Ну а мне хочется, — упрямо отозвалась Гермиона, поднимая со стола свою копию сценария. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и снова вжиться в роль. — Как ты, мой друг?

— Вполне терпимо, спасибо, — небрежно бросил Малфой, изучая ногти на руках.

Гермиона смерила его гневным взглядом и продолжила:

— Зачем ты всё один, в сообществе мучительных фантазий?

— Мучительных? — переспросил Малфой с усмешкой. — Поверь, фантазии у меня далеко не мучительные…

— Малфой! — не выдержала она. — Можешь побыть серьёзным хотя бы минуту?

— Только когда мне этого хочется, а сейчас я совершенно не в настроении быть серьёзным, — ответил он, не скрывая ухмылку. Гермиона с трудом удержалась, чтобы не швырнуть в него сценарий.

— Прекрасно, тогда сообщи мне, когда у тебя появится настроение, — бросила она. — Акцио книга.

Гермиона направила палочку на первую попавшуюся полку, и к ней подлетела случайная книга, которую она немедленно раскрыла и принялась читать.

Малфой вытянул шею, чтобы прочесть название.

— «Анализ юридических, моральных и этических аспектов трансфигурации животных», — прочитал он вслух. — Звучит интригующе, Грейнджер.

Она проигнорировала его, концентрируясь на введении.

Магическое сообщество давно обсуждает вопрос трансфигурации животных — трансформировании разумных существ с развитой нервной системой…

— Интересно, можно ли причислить Долгопупса к животным, — задумчиво произнёс Малфой.

…разумных существ с развитой нервной системой в…

— С Уизли даже вопрос не стоит, конечно — стоит только посмотреть, в каком загоне они живут.

…нервной системой в другие формы, зачастую…

— Эй, можно ведь трансформировать грязнокровок в…

Предложение Малфой так и не закончил. В одну секунду книга была в руках у Гермионы, а в другую полетела через стол и врезалась в книжный шкаф за его спиной, не задев Малфоя лишь потому, что он успел каким-то чудом увернуться. Гермиона уже вскочила на ноги.

— Ты полный… — прошипела она, не в силах закончить фразу: в мире не существовало слов, чтобы описать его. — Неужели нельзя вести себя адекватно хотя бы один раз в своей никчёмной жизни?

— Можно, но только не когда меня полностью игнорируют, — грубо огрызнулся он, сложив руки на груди и смерив её яростным взглядом.

— И я бы не игнорировала тебя, если бы ты вёл себя как разумный человек! — воскликнула Гермиона в ответ, тут же быстро вспомнив, что они находились в библиотеке. Она сделала глубокий вдох, пытаясь контролировать эмоции и успокоиться. — Слушай, ты собираешься идти на компромисс или нет?

Несколько мгновений Малфой пристально смотрел на неё, его взгляд был мрачным и угрюмым.

— Ладно.

Гермиона вновь опустилась в кресло, подняла сценарий со стола и продолжила:

— Как ты, мой друг? Зачем ты всё один, в сообществе мучительных фантазий, которым время умереть, как те…

Поначалу текст звучал довольно натянуто, но потом Гермиона всё же смогла вернуть нужный настрой, постоянно повторяя себе, что им с Малфоем придётся терпеть друг друга. Нельзя было ссориться. Даже если он вёл себя как мерзкая невоспитанная свинья; ей нужно было очень постараться сохранять хладнокровие.

И Гермионе это удалось до самого конца сцены.

— Кто начал злом, для прочности итога продолжит, призывая зло в подмогу. Пойдем, мой друг, — закончил Малфой и посмотрел на неё своим непроницаемым взглядом.

После короткой напряжённой тишины Гермиона заговорила первой:

— Ещё раз?

— Не хочу, — последовал немедленный ответ. — И прежде чем ты что-то скажешь, напомню, что ты сама говорила про такую вещь как компромисс. Я позволил тебе провести свою репетицию, теперь ты должна позволить мне получить мой перерыв.

— Ладно, — отозвалась Гермиона и тут же принялась молча читать сценарий. Смерив её пристальным взглядом, Малфой последовал её примеру.

Через полминуты он заговорил:

— Как думаешь, Макбет и его жена любили друг друга?

— Ты просто пытаешься меня отвлечь? — бросила Гермиона, поднимая взгляд от сценария.

Малфой снова царапал стол рядом с небольшим отверстием в деревянной поверхности.

— Нет. Мне интересно.

— В таком случае, я не знаю. Скорее всего, нет, — ответила Гермиона и вернулась к чтению.

Голос Малфоя прозвучал совершенно невинно:

— Почему нет?

Спокойствие и вежливость, напомнила себе Гермиона.

— Они злодеи, — пояснила она. — Отрицательные персонажи. Любовь и зло обычно не очень сочетаются.

— Зависит от того, как ты определяешь любовь, — не согласился Малфой, совершенно поглощённый найденным отверстием в столе. — Или зло. — С этими словами он наконец поднял взгляд, усмехнулся, и его глаза сверкнули. — Или ты считаешь, что любой, кто совершает дурные поступки, не человек? Думаешь, у них отсутствует способность любить, потому что они жестоко обращаются с людьми?

— Раз уж ты спросил — да, — ответила Гермиона. — И если ты станешь убеждать меня, что твой отец — добрый и любящий человек….

— Не стану, — резко оборвал её Малфой. — Он не такой. Но это не значит, что Пожиратель смерти не может… не может совершать жестокие вещи и оставаться человеком.

— А я не считаю их людьми, — сказала Гермиона, сама удивившись уверенности в своём голосе. Малфой резко вскинул голову. — Ты же читал сводки в «Пророке»…

Малфой издал короткий смешок.

— Сводки, газеты, — язвительно проговорил он. Его ногти вдавились в стол вокруг щели, словно он собирался выковырять её. — И, конечно, любой с Чёрной меткой на руке тоже не человек…

— Это зависит… — начала Гермиона, но Малфой не позволил ей закончить, на его скулах проступил заметный румянец.

— Это так типично для тебя. Для всех вас. О, эти Пожиратели — твари и безжалостные убийцы, и ты не…

— Но именно так они думают о нас! — воскликнула Гермиона. — Именно так они думают о маглорождённых, и в этой истории они и есть безжалостные убийцы, потому что мы ничего им не сделали! Они преступники!

— Типичная грязнокровка, — выплюнул Малфой, его взгляд наполнился ядом, и он поднялся с кресла, грубо заталкивая книгу в сумку. — Я пошёл.

— Убегаешь от спора, потому что знаешь, что проиграл? — бросила Гермиона, чуть более едко, чем хотела. — В тот день, когда ты убедишь меня, что у Пожирателей смерти тоже есть чувства… Не уходи от разговора!

Она схватила его за рукав мантии, когда Малфой уже поворачивался, чтобы уйти, случайно сдвинув ткань в сторону локтя. Малфой отскочил, словно ужаленный, широко раскрыв глаза, и быстро прижал руку к груди, но то, что показалось на его предплечье, пусть и на долю секунды, было слишком очевидно.

Чёрная метка.