Макбет

— Почему? — это показалось неплохим началом.

— Что «почему», грязнокровка?

Она заставила себя не отвечать на оскорбление. Каким-то образом помогало осознание того, что Малфой явно оборонялся.

— Почему… Почему ты присоединился к нему?

Он не ответил, просто отвернулся. Гермиона вздохнула.

— Потому что захотел? Или потому что тебя заставили?

Малфой вновь оставил её вопросы без ответа, и Гермиона ощутила укол раздражения. Конечно, она сама вызвала его на этот разговор, но…

— Слушай, Малфой, я просто хочу знать, почему…

— Я присоединился, потому что захотел, — прервал он, и его голос звучал непривычно отстранённо. — Довольна? С чего ещё мне присоединяться?

Гермиона пожала плечами.

— Не знаю. Может, тебя заставили…

Малфой глумливо усмехнулся.

— Хватит нести чушь, Грейнджер, — на этот раз он посмотрел на неё, и его глаза загорелись. — Грязнокровки и маглы не заслуживают жить. Они мерзкие, невежественные и разрушают чистокровное общество. Их следует стереть с лица земли.

Это была короткая речь, но пылкая и искренняя настолько, что Гермиону пробрала дрожь. Она снова подняла кружку и сделала долгий глоток.

— Ты правда…

— Да, я так считаю, — выплюнул Малфой и надменно вскинул голову. — Такие как ты вызывают у меня отвращение, Грейнджер. Магловские выродки приходят в наши школы, не имея ни малейшего представления о магических традициях, культуре или обществе, забирают рабочие места и женятся на магах, входят с ними в кровное родство… Они неполноценны. Они не люди.

Малфой не кричал, не шипел и не плевался, но в его голосе была какая-то тихая ярость, от которой Гермиона неуютно поёжилась. Он действительно верил в то, что говорил.

Но сейчас было не время вступать в споры о кровном родстве. Тяжело дыша, Гермиона вернула кружку на стол — жидкость в нём заметно подрагивала — и откинулась на спинку дивана.

— Но ты не можешь убивать нас, — произнесла она.

Его заметно передёрнуло.

— Проверяй факты, Грейнджер, — произнёс он наполовину с издёвкой, наполовину с опаской. — Я уже это сделал.

— И ты теряешь рассудок, — ответила она твёрдо, с горечью в голосе. — Сходишь с ума, потому что убиваешь нас, убиваешь маглов, — продолжила она с коротким смешком, который граничил со всхлипом. Может, она и намеревалась избегать спора о родословных, но это не значило, что его слова не повлияли на неё; страх сменился каким-то отчаянием, превратился в голос у неё в голове, который снова и снова спрашивал «зачем ты веришь в эту ложь», а затем сменился злостью. — Как-то противоречиво с твоей стороны, не находишь? Убийство «не людей» сводит тебя с ума…

— Заткнись, — прошептал он, уставившись на неё расширенными глазами. — Прекрати.

Гермиона остановилась, рассматривая его, сжимая свои локти ладонями в попытке унять дрожь.

— Ты бы убил меня? — внезапно спросила она. — Если бы Волдеморт поймал меня и притащил на вашу встречу, или если бы они напали на мой дом летом и он приказал тебе убить меня…

— Хватит! — почти прокричал Малфой, его лицо приняло невозможно бледный цвет. Он зажмурился, закрыв глаза ладонями, затем сжал их в кулаки, надавливая на лоб. — Хватит!

— Ответь мне, — резко потребовала Гермиона, чувствуя, как что-то ужасно похожее на страх поднимается к горлу. — Ответь мне…

— Да! — заорал он, словно ответ вырвали из него клещами. — Да, убил бы, ты не понимаешь, у меня нет выбора… — Он резко остановился, просто замолчал посреди фразы, пока Гермиона пыталась справиться с тошнотой при мысли, что он действительно убил бы её. Малфой вдруг посмотрел на неё расширенными от ужаса глазами, затем быстро поднял ноги на диван и переместился на дальний его край, прижав колени к груди и уставившись на неё так, словно она восстала из мёртвых.

— Уходи, — прошептал он. — Уходи…

Гермиона нахмурилась, борясь с противоречивыми чувствами. Малфой убил бы её — он сам так сказал, но он также сказал, что у него не было выбора… А теперь он вёл себя так…

— Что случилось? — негромко спросила она. Это, пожалуй, напугало его ещё сильнее.

— Ты умерла, — быстро сказал он, сжимаясь на краю дивана и всем своим видом напоминая ребёнка, напуганного фильмом ужасов. — Я убил тебя. Ты умерла…

— Малфой? — позвала Гермиона, поднимаясь с дивана. — Я не умерла. Всё в порядке. Ты не…

— Не приближайся ко мне! — почти взвизгнул он, вжимаясь в спинку дивана. — Ты мертва, сгинь и не качай кровавой головою!

Она замерла, подняв руки.

— Я не умерла, — медленно повторила Гермиона, уже и сама начиная в этом сомневаться. — Я жива. Смотри. Плоть и кровь.

Малфой потряс головой.

— Пускай земля тебя укроет, кровь твоя застыла... — он замолчал, издал странный придушенный звук и поднял руки на уровень глаз, уставившись на них. — Кровь.

— Я не умерла, — повторила Гермиона почти в панике. — Здесь нет никакой крови, это всё в твоей голове…

Малфой замер, уставившись на неё.

— Ты уверена?

— Да, — ответила она. — Я жива. Я жива, и ты не убивал меня.

Малфой недоверчиво взглянул на неё, а потом как-то неловко закрыл лицо руками и замолчал. Гермиона не посмела приблизиться — это могло породить новый приступ. Она мысленно ругала себя; зачем только она вообще что-то сказала? Поначалу это казалось хорошей идеей — довести Малфоя до точки кипения, чтобы он рассказал правду, ведь ей отчаянно хотелось узнать. Но она не хотела, чтобы всё закончилось этим.

— Малфой? — позвала Гермиона, когда он просидел несколько минут без движения. — Ты…

— Я в порядке, — прошептал он. — В порядке. Грейнджер… уйди.

Последовать его просьбе действительно казалось лучшим выходом, хотя почему-то Гермиона не хотела оставлять его одного. Тем не менее, если Малфой попросил, чтобы она ушла… У двери она задержалась, обернувшись. Если подумать, она получила все ответы.

— Я никому не расскажу, — быстро пообещала Гермиона и вышла.