Макбет

Акт четвёртый, сцена 2

— Гарри!

Они услышали тихий, но пугающе отчётливый вскрик; Гарри свернулся калачиком на диване, его глаза были плотно закрыты, а шрам пылал красным. Гермиона оказалась возле него быстрее, чем успела подумать о своих действиях — как и Рон — и Гарри резко проснулся . Его глаза были расширены, он глубоко и часто дышал, словно не мог наполнить лёгкие, пока одна ладонь крепко прижималась к шраму.

— Снейп!

Гермиона вздрогнула, чувствуя себя так, словно ей только что ударили под дых.

— Тише, успокойся, — произнесла она, пытаясь успокоить и себя тоже, сжимая запястье Гарри. — Всё хорошо, видение закончилось, ты в безопасности.

Гарри замотал головой.

— Нет, нет, — пробормотал он с жутко побелевшим лицом, резко контрастировавшим с кроваво-красным шрамом на лбу. Гарри сделал ещё один глубокий вдох и взял себя в руки. — Я в порядке. Всё нормально.

— Так-то лучше, — облегчённо сказал Рон, нервно улыбаясь и присаживаясь на диван рядом с Гарри, впрочем, не спуская с друга обеспокоенного взгляда. Они сидели близко к камину, который заливал комнату тёплым румяно-золотистым светом, но Гарри всё ещё заметно трясло. — Ты… У тебя опять…

Рон прикусил губу; Гермиона закончила за него:

— Что ты видел? — тихо спросила она и невольно вспоминая, что случилось в прошлый раз, когда Гарри пришло видение, и сама мысль заставила её передёрнуть плечами; должно быть, Гарри почувствовал это, потому что он высвободил запястье из хватки Гермионы и уставился на огонь.

— Ничего, — твёрдо ответил он. — Я не… Я ничего не видел.

Рон нахмурился.

— Но… твой шрам…

— Я ничего не видел! — ощерился Гарри, отстраняясь от друга. — Ничего.

Рон растерянно взглянул на Гермиону; Гарри продолжил упрямо смотреть на камин, и танцующие языки пламени делали выражение его лица ещё более жутким. Он крепко прижал к груди скрещенные руки, словно пытаясь занять как можно меньше места.

Если он что-то видел, это могло значить, что произошло какое-то важное событие, связанное с Волдемортом. Недавнее воспоминание пронеслось в голове Гермионы — воспоминание о Драко несколькими часами ранее. «Сегодня назначена встреча… Это слишком рано. Он никогда не устраивает собрания так близко друг к другу». Неужели Гарри видел встречу Пожирателей? Случилось ли там что-то важное?

Или собрание могло оказаться ловушкой — ложное видение, чтобы ввести Гарри в заблуждение…

Решив рискнуть, Гермиона неуверенно произнесла:

— Ты звал Снейпа… когда проснулся…

Гарри отчаянно замотал головой при упоминании профессора, но не сказал ни слова. Гермиона продолжила.

— Видение было связано с ним?

— Я ничего не видел! — повторил Гарри, на этот раз его голос больше напоминал отчаянную мольбу. Он поднял ноги на диван и притянул колени к груди, обхватив их руками.

— Гарри…

Он уткнулся лбом в колени так, что друзья больше не могли видеть его лицо, и замер. Рон с отчаянием взглянул на Гермиону, словно спрашивая, что они должны сделать, но она тоже пребывала в полной растерянности. Они не могли определить, было ли видение настоящим или ложным, и Гермиона даже не знала, как заставить Гарри рассказать, что он видел, или как помочь ему, или как сделать так, чтобы он перестал дрожать.

Дамблдор. На этом она могла сконцентрироваться. Им следует пойти и рассказать обо всём Дамблдору: он поможет…

— Это ловушка, — прошептал Гарри с болью в голосе. — Это ловушка, Волдеморт просто хочет, чтобы я сам к нему пришёл, или чтобы я рассказал Дамблдору и он послал Орден прямо в ловушку, или…

— Гарри, — мягко повторила Гермиона, сжимая его ладонь в попытке успокоить, — ты не знаешь этого. Видение могло быть настоящим.

Мгновение Гарри хранил молчание, затем поднял голову, положив подбородок на колени, бросил короткий взгляд на друзей, после чего снова уставился на огонь и очень быстро заговорил:

— Я видел встречу Пожирателей.

Гермиона вздрогнула. Видел ли он Малфоя? Пожиратели смерти носили маски и плащи с капюшонами, но если бы капюшон Малфоя слетел, Гарри точно узнал бы его — уж слишком у него заметный цвет волос. Или Волдеморт мог обратиться к нему по имени. А что, если он был в опасности? Гермиона крепко сжала ладонь Гарри, что тот принял за просьбу продолжать.

— Я видел… Там была инициация, посвящение нового члена, а потом Волдеморт стал говорить об их… об их успехах. А потом сказал, что иногда всё идёт не по плану и что среди них есть шпион…

Он замолчал со странным задыхающимся вздохом, но Гермиона и сама могла угадать оставшуюся часть истории.

— Снейп, — прошептала она и замерла на мгновение, прежде чем подняться на ноги. — Пойдём.

— Куда? — уточнил Рон. — И… что он сделал со Снейпом? Его…

Окончание было очевидным.

— Пытали. Да, — прошептал Гарри. — Я проснулся до того, как…

Повисло ужасное молчание, которое Гермиона нарушила первой:

— Нам надо пойти к Дамблдору, — осторожно проговорила она. Гарри немедленно вскинул голову.

— Что? — переспросил он. — Нет. Мы никуда не пойдём.

— Но Снейп… — растерянно проговорил Рон. — Мы же не можем просто оставить его умирать!

Гарри яростно замотал головой.

— Волдеморт уже посылал мне ложные видения раньше и мог сделать это снова, — отозвался он. — Я никуда не пойду. Больше никто не умрёт из-за меня. Нет.

— Но у тебя были и настоящие видения, — напомнила Гермиона. — Как с мистером Уизли и змеёй. Если бы тогда ты никому не рассказал…

— Отец бы умер, — мрачно закончил Рон после секундной паузы, во время которой Гарри неотрывно разглядывал красно-золотой узор дивана. — Мы должны хотя бы рассказать Дамблдору.

— Я вообще не должен видеть эти сны, — тихо проговорил Гарри, уставившись в пол. — В этом был весь смысл окклюменции. Просто… Просто представьте, что ничего не произошло.

— Но мы же в этот раз не бежим спасать всех сами, — отметила Гермиона, опускаясь на колени перед Гарри, пытаясь убедить его. — Это важно. Дамблдор хотел бы знать. Возможно, у него даже есть способ проверить, действительно ли Снейп в опасности…

— Нет, — снова повторил Гарри. — Это не… Я не хочу ещё… ещё одну смерть на своей совести. — Он резко втянул носом воздух, словно эти слова дались ему с большим трудом, и снова зарылся лицом в колени. — Если я расскажу Дамблдору и Орден попадёт в ловушку, это будет моя вина. Я не могу… Я не позволю этому случиться снова.

Опасения Гарри вполне могли оказаться оправданными, но, возможно, им стоило рискнуть. Снейп мог умирать в эту самую секунду, а Дамблдор должен иметь способ проверить, где сейчас Снейп и было ли видение ложным. При таком развитии событий было больше надежды, больше шансов на благополучное разрешение ситуации, чем при бессмысленном ожидании.

— Что если ты не пойдёшь к Дамблдору, а завтра утром мы узнаем, что Снейп мёртв? — спросила Гермиона; Гарри заметно поморщился, избегая смотреть ей в глаза.

— Я не знаю, что делать, — отозвался он с очевидной растерянностью и болью в голосе. — Я не могу пойти к Дамблдору, потому что если это ловушка, я подвергаю весь Орден опасности, и мне лучше молчать. Но я не могу молчать, потому что видение может оказаться настоящим, и тогда Снейп умрёт, то есть мне нужно пойти к Дамблдору, но я не могу пойти к Дамблдору, потому что…

— Я кое-что понял, — прервал друга Рон, бледнея на глазах. — Гарри, Волдеморт… В твоём видении он говорит, что Снейп шпион, верно? — Гарри молча кивнул. — То есть даже если видение ложное, это значит, что он знает. Он знает, что Снейп шпион… а если он знает, то он точно не оставит Снейпа в покое, — заключил Рон.

Гарри резко вскинул голову.

— Я… — он закрыл глаза, и Гермиона знала, что он борется с самим собой. — Мы идём к Дамблдору. Снейп в опасности, каким бы ни было видение… Я возьму мантию.

* * *

Чужая ладонь сжала её руку. Это было первым, что она заметила, очнувшись от сладкого умиротворения мрака: ладонь, холодная, как смерть, и слишком худая, словно состояла из одних костей, и она вцепилась в её руку чуть сильнее обычного прикосновения. Но Гермиона всё равно улыбнулась и повернула голову, не открывая глаз и не отрывая голову от мягкой подушки. Это всё казалось частью сна.

— Гермиона.

Голос ей не пригрезился; это был низкий, грубый шёпот с нотками чистого страха — словно кто-то увидел всех своих демонов сразу, всех монстров, скрывающихся в тени, и Гермиона по-настоящему проснулась.

Она распахнула глаза.

— Драко? — недоверчиво спросила она, только затем вспоминая, что находится в своей спальне в невозможно поздний час — давно перевалило за полночь — и продолжила уже шёпотом: — Драко, что ты здесь делаешь?

Он стоял на коленях на полу рядом с кроватью, цепляясь — сложно было придумать другое определение — цепляясь за её руку, как будто боялся отпустить, и смотрел Гермионе в глаза. В лунном свете его лицо казалось невозможно бледным, как будто кто-то нарисовал его портрет в чёрно-белом цвете, забыв об оттенках серого.

— Всех ужасов полна моя душа, — прошептал он, встречая её растерянный взгляд своими немигающими расширенными глазами. Его трясло. — Я совершил неслыханное зло. О таких делах не надо думать; мысль сведёт с ума. Сведёт с ума, — повторил он, с отчаянием глядя на Гермиону.

Она села на кровати и потянулась за палочкой свободной рукой: нельзя было рисковать пробуждением Лаванды и Парвати.

— Импедиментум сонито, — дважды пробормотала она, направив палочку сначала на одну кровать, а затем на вторую. Драко не обратил внимания, продолжая сжимать её руку, содрогаясь всем телом, и положил голову на одеяло, закрыв глаза.

Гермиона отложила палочку и потянулась к нему, замерев на мгновение в нерешительности, но затем позволила ладони нежно коснуться его щеки. Пальцы стали чуть липкими, чуть тёплыми. Кровь.

Её рука дрогнула. Гермиона слышала, что случилось на собрании: она стояла рядом с Гарри, когда он поспешно рассказывал своё видение Дамблдору, который казался всё более взволнованным с каждым словом. Она знала, что Драко был там, и волновалась за него, надеясь, что с ним всё будет хорошо, но она уж точно никак не ожидала подобного.

— Что… что случилось? — услышала Гермиона свой дрожащий голос. — Что ты сделал?

Драко посмотрел на неё снизу вверх и яростно замотал головой.

— Нет, — прошептал он. — Мне и подумать страшно, что я сделал. Однако, кто бы мог подумать, что в старике так много крови? — спросил он, поднимая руку, которой так отчаянно за неё цеплялся, и в лунном свете стало очевидно, что она заляпана кровью.

Гермиона едва удержалась от вскрика: происходящее выглядело как сцена из романа ужасов, из кошмара, вот только всё было реально и совершалось здесь и сейчас, и Драко… Она понимала, что он сделал — что его заставили сделать — так отчётливо, как знала собственное имя, но что-то же должно удерживать подобные события в рамках воображения, привязанными к пугающему, но вымышленному миру…

— Он заставил тебя пытать Снейпа, — произнесла Гермиона, чувствуя, как каждое слово мёртвым весом срывается с языка, и Драко зашипел, сворачиваясь в клубок и закрывая глаза. Она потянулась к нему, на этот раз без лишних сомнений, и коснулась его волос. — О, Драко…