Три Царя

Ворожейки приглушенно пищали и, пригнув головы, угрожающе поднимали крылья. Человек приближался очень медленно, держа руки на виду, словно показывая им, что больше не нанесет вреда. Матриарх лежала в самом углу, и с диким взглядом полным страха и ненависти смотрела на него. Она попыталась подняться, но тут же завалилась обратно. Балдур собрал определенное количество духа, фактически лишая её энергии, и никак не затронув жизненно важные элементы организма.

Когда Мира попыталась подойти еще ближе, ворожейки все разом повернулись к отряду и издали противный писк, словно показывая, что одного Балдура хватит, действия которого они всё еще пытались понять. Дэйна положила руку на плечо Миры и коротко прошептала:

— Пускай делает свое дело, не лезь.

— Пускай, — тут же ответила она. — Только вот как нам делать наше? Если ворожейки вдруг передумают и вцепятся ему в глотку, мы же ничего не успеем сделать.

Тут подошел Ярик, а вместе с ним и Сырник, что давно вернул себе прежний облик, поняв, что остальные потеряли интерес. Мужчина прошелся рукой по рыжей копне, потирая обидно насаженную шишку и сказал.

— Видать придется довериться ему, Мира. Балдур далеко не дурак, и сам на верную смерть не полезет. Делает, значит чуйка проснулась, а в таком случае не помрёт.

— И не стоит забывать, — добавила Дэйна. — Сбор — это его хлеб, и с этим миром он знаком куда ближе, чем мы. Так что и правда, пускай.

— Как-то на тебя это не похоже, отдаваться на волю случая.

В ответ Дэйна вздохнула и, постучав ногтем указательного пальца по подбородку, ответила:

— А я и не отдаю. Я зарядила руны нашего сборщика остекленевшей медной пылью без его ведома, так что, если понадобится, ударит по мозгам как следует.

— А нам не прилетит? — с интересом поинтересовался Ярик.

— Работа такая, — лишь пожала плечами Дейна.

К тому моменту, Балдуру удалось занять место посреди гнезда, где его со всех сторон окружали ворожейки, щелкая клювом, скакали на месте, озирая недоверчивым взглядом. Стервятник медленно и размеренно задышал, пытаясь дать им почувствовать своё спокойствие и умиротворение. Если бы не страх ворожеек перед ним, да чувство безысходности, они бы давно напали на человека, оставляя после себя кровавый и изорванный труп.

Балдур нырнул в карман, чувствуя на себе дюжину глаз, и достал кристалл с духом матриарха. Ворожейки вспорхнули крыльями и залепетали. Хранить чей-то дух в искусственном сосуде, этого не понимал и, пожалуй, не поймет ни один зверь. Противоестественно, неправильно, варварски. Дух должен течь через живую плоть и преобразоваться в такую же жизнь. Человек спокойно положил его перед собой, усаживаясь на холодный камень. Казалось, в тот момент даже Хорс спустился чуть ниже с небес и с интересом заглянул, поскольку солнечные зайчики заиграли на ребристых гранях предмета.

Балдур практически ничего не понимал в мышлении зверей, а те, кто заверял в обратном, попросту лгали. Даже волхвы-отшельники, что провели всю свою жизнь среди Лика и природы, никогда не могли сказать с уверенностью о чём думает зверь, и как поступит в следующую секунду. Даже тот, кто ластиться о руку, мурлычет или хрюкает от удовольствия, может внезапно ухватиться железной хваткой и драть до последнего. Балдур, с одной стороны, завидовал им, ведь у них было то, что мы потеряли тысячи лет назад, и речь не шла об инстинктах или силе. Они единственные кого не связывали оковы социального контракта и самое главное, что они понимали природу и богов намного лучше разумных. Нечто в мире нельзя понять и измерить, а можно лишь прочувствовать.

Это и ощущали ворожейки, когда стервятник выложил два кристалла перед собой, и молча окинул их взглядом. Трофеи победителям, а что же побежденным? В данном случае побежденным была дарована жизнь. Ворожейки хоть и поскребли клювами, но всё же смирились. Балдур занес раскрытую ладонь над одной из них, как та сначала сделала шаг назад, а затем нехотя подошла. Сбор пошел.

Когда стервятник убрал первый заполненный кристалл в кармашек, то ощутил нечто странное. Он мог поклясться, что гора под ним словно зашевелилась, как спящий кот на подоконнике, сладко растягиваясь в зевоте. Балдур посмотрел на свой отряд, они ничего не заметили, показалось значит. Он знал все побочные эффекты от духовной интоксикации, но такое с ним случилось впервые. Балдур мысленно восславил богов за удачную охоту, и попросил приглядеть за ними еще немножко.

Последняя ворожейка отдала именно столько, сколько требовалось для того, чтобы заполнить последний сосуд. Она заметно пошатнулась, но была поймана человеком, другие члены стаи встрепенулись и внимательно следили за руками сборщика. Балдур бережно уложил её в свежесвитое гнездо и поклонившись вышел. Ворожейки одна за другой ложились рядом друг с дружкой, свернувшись калачиком. Матриарх все еще желая смерти наглому человеку бросила на него последний взгляд и улеглась во главе.

«Почему они не уходят, получили же ведь всё?» — могло показаться, что она думает именно об этом, подтыкая бока своей стаи. «Неужели им мало? Ждут пока восстановимся и по новой?» — она не успела получить ответ на этот вопрос, как вдруг тёплая волна солнечного света накрыла её с головой. Будто пуховое одеяло, после баньки и стакана молока уносила её разум в сладостный мир сновидений. Ворожейка и не успела понять, как закрыла глаза и просто уснула.