Три Царя

Глава 10

10

Это был огромный и мускулистый волк. Он неспешно вышагивал в сторону человека, описывая взглядом всё поле сражения. Дэйна, Мира и Ярик хотели подойти к Балдуру, но тот легким жестом указал им остаться на своих местах. Сырник дрожал.

Чем ближе он становился, тем больше можно было разглядеть разницу между ним и волколаками. Первое и самое очевидное, что бросалось в глаза, так это видовое различие. В то время, как члены его стаи стояли ровно на двух лапах и имели длинные и мускулистые руки с острыми когтями, вожак представлял собой самого обычного волка исполинских размеров.

С каждым его шагом можно было почувствовать, как содрогается земля, а в воздухе отчетливо начинает веять могущественным духом. Волк подошел вплотную к человеку, и обнюхал его с головы до ног, а затем широко раскрыл пасть. Его красные глаза заблестели, а серая шерсть на загривке встала дыбом.

Балдур чувствовал запах зловоний, и как с его черного носа, что был размером больше, чем его голова, капает отвратная жидкость. Мужчина поднял голову и смотрел перед собой, все еще направляя оружие на пленника.

— Твоё оружие, — животным басом прогромыхал волк. — Я видел такое много раз, ты стервятник, человек. Ты из тех, что ходят в наш лес и собирают дух для каменных городов.

Балдур молчал.

— Знак, что ты изобразил на земле, еще один трюк тебе подобных. Это ловушка, обманка чувств обоняния и восприятия. Кроме ингредиентов и руны, требуется кровь стервятника и кровь жертвы. Чего ты планировал добиться этим, человек? Сконцентрировать дух в одной точке? Обмануть мою стаю? Заставить их на хищном уровне путать добычу и окружение? Дезориентировать? Может даже напугать?

Он не прервал своего молчания, лишь почувствовал, как Сырник, что перебежал на другое плечо, держится за его шею, и едва слышно шепчет ему на ухо.

— Бал… Балдур, мать твою! Это же он! Клянусь тебе, это он… тот самый ведь, как ни на есть что есть он!

— В тебе много чего выдает твой род деятельности, прямоходящий. Повадки, одежда, принципы, и то, как ты держишься предо мной, свисая над пропастью смерти, — Волк довольно зарычал, а затем прошелся языком по щекам, громко чавкая. ¾ Однако запах, запах который я не забуду никогда, Балдур Красный Стервятник, его я почуял, когда вы только вошли в лес.

Чаша весов изначально не перевешивала в сторону отряда, а после резни, которую они устроили, шансы просачивались в мягкую от крови почву. Все замерли и опасались сделать лишнее движение, которое вожак стаи сможет воспринять как угрозу.

— Я знаю, ты боишься, я это чувствую. Чувствую, как от тебя исходят вибрации, как дрожит твое тело, человек. Твоя душа обливается кровью и начинает выть о спасении, словно слепой новорожденный щенок, что скулит и тянется к грудям матери. Ты украл мою охоту, это стадо моё по праву сильнейшего, — зверь на секунду отвел взгляд в сторону, осматривая мёртвых волколаков, а затем продолжил. — Убил членов моей стаи, опозорил моё имя. Кровь требует крови, плоть должна разорваться и перегнить.

— Ты знаешь, как всё было на самом деле, — сглотнув ком в горле и подавив дрожащий голос, наконец ответил Балдур. — Я не крал твою охоту, стадо живо. Твоя стая напала на мою, и по законам Лика я имел право на защиту.

— Что ты можешь знать о законах Лика? — растянулся волк в улыбке. — Ты пришелец, чужак, этот лес и эта земля не твоя, как и законы, по которым существует жизнь многие миллионы лет. Следы, что ты оставляешь, пахнут гнилью, всё, к чему ты прикасаешься, нарушает сам баланс Лика. Ты — стервятник, духокрад, троглодит из внешнего мира, кой мне противен. Не заблуждайся в своих размышлениях и суждениях. Ты уже мёртв, как и твоя стая. Твоя плоть разодрана, кости перемолоты, а остатки брошены твоим собратьям на объедки.

— Тогда что мне мешает нажать на курок, Серый? — внезапно с уверенностью в голосе, произнес человек, чем поверг в шок его отряд.

Каждый из них был не понаслышке знаком со зверем. О нем ходило множество историй, рассказов, которые редко заканчивались благоприятным исходом. Помимо клише, навешанным практически всем опасным хищникам, Волк выделялся одним. В силу разума и гордости, он никогда не вел беседы со слабыми созданиями, однако даже в самый добрый день, он не выносил наглости в свою сторону.

— Если я уже труп в твоих в зубах, — продолжил Балдур. — Что мешает мне забрать с собой этого бедолагу, и напоследок устроить тебе духовную головную боль?

Волк повел себя ожидаемо. Его глаза источали злость, а взгляд изменился на гримасу тысячи смертей, которые он мысленно обещал человеку, однако он не атаковал. Ему было интересно, но не настолько, чтобы терпеть подобное от какого-то человека, чей род деятельности он презирает. Балдур завел курок револьвера, а затем продолжил:

— Я может и человек, но хожу в духокрадах почти два десятка лет и законы Лика знаю, соблюдаю. Можно даже сказать чту побольше твоего. Охоту я твою не крал, просто оказался быстрее тебя и эти иглопузы, как и их дух мои по праву первого.

Волк фыркнул.

— Выхода, я вижу, всего два, — продолжил человек. — Первый, я не сомневаюсь, что ты справишься со мной, а может даже и с остальными, а затем присвоишь себе стадо, что прибывает в коматозном состоянии от духовного голодания. Также уверен, что столь небольшое нарушение законов Лика, такому могучему вожаку стаи ни коим образом не аукнется, — Балдур шмыгнул носом. — Однако перед смертью, я тебе напомню, что какой-то чужак, духокрад уважает местного правителя куда глубже, нежели знаменитый Серый Волк.

Стервятник чувствовал, как сердце начало биться сильнее, а в груди зарождался неконтролируемый животных страх, что он старался похоронить как можно глубже. Кровь вновь потекла со лба, но Балдур никак не отреагировал на это.

— Второе, мы сложим оружие, как ты и просил вначале, и попробуем обговорить происходящую ситуацию, которая из степени обычного кровопролития превратилась в катастрофически неприятную. Мне больше импонирует второй вариант, но как хозяину этих земель, я оставляю выбор за тобой, Серый. Нам есть о чем договориться.

— О чем же мне договариваться с тобой, Красный Стервятник? — голос волка понизился настолько, что Балдур едва не проглотил собственный язык.

Под ногой Балдура зашевелился волколак, а в лицо подул приятный лесной ветерок, что принес с собой запах диких ягод. Шелест листвы смешивался со скрежетом зубов волка и прерывистым дыханием человека. Он вновь пообещал себе вернуть над собой контроль, уже в который раз. Быть может, снаружи он казался хладнокровным, но внутри всё его естество металось из стороны в сторону, в жалких попытках бежать.

Неосторожный шаг, угрожающий жест, и волк откусит ему голову, прежде чем с неё успеет упасть хоть один русый волосок. Стоит зайти слишком далеко в суждениях или высказываниях, итог будет схожим. Стервятник начал понимать, что все его попытки урегулировать конфликт, возможно закончатся смертью, но была надежда. Надежда хранилась лишь в настроении и любопытстве создания, так как тот, что способен проглатывать людей целиком, просто стоял.

— Что же ты мне можешь предложить, человек, взамен твоих действий?! Что, по-твоему, заменит смерть молодняка моей стаи, что едва успели выйти на первую охоту?! Как ты возместишь мне сбежавшую половину стада?! Я шел сюда, чтобы пожрать всех, а не жалкие остатки, от которых пахнет смертью, нежели сладостным духом.

Балдур сглотнул, а Волк заметил, как кровь на лице человека начала смешиваться с холодным потом.

— Естественный цикл есть естественный цикл. Смерть твоего молодняка, дело рук твоего молодняка, думаю это мы уже решили. Насчет иглопузов, — Балдур кивнул головой в их сторону, стараясь не отрывать взгляда от красных глаз вожака. — Ты кодекс наш знаешь, дабы соблюсти все законы Личьи, по которым жертва всегда должна обладать возможностью спастись от хищника, я тебе их не отдам, пока они не восстановятся.

Балдур почувствовал на себе взгляд своих товарищей, которые были явно иного мнения. Сырник так же дергал человека за ухо, пытаясь привлечь его внимание к себе.

— Многие стервятники бросают духовно ослабленных, если за шиворот лезет смерть, человек. Самолично наблюдал как трусливые духокрады бросали едва дышащих созданий на растерзание более сильным. Пользовались как щитом или просто убивали, чтобы не возится лишний раз. Ты единственный, кто еще чтит этот кодекс или закон, как ты сам его называешь, — тёмные губы волка сжались, и он, слегка повысив голос, процедил. — Стадо моё!

— На этот счет мы можем спорить до хрипоты, но я не уступлю тебе стадо до тех пор, пока они вновь не напитаются и не будут полностью функциональны, — стоял на своём Балдур, до конца верный своим принципам, правилам стервятников и закону Лика.

— Не испытывай моё терпение, человек, — грозно проревел волк. — Ты отойдешь в сторону или испустишь последний дух на этом месте.

Волк глубоко зарычал, а Балдур ощутил вибрации от его голоса через всё тело. Медленно Дэйна подошла к человеку и потянула его за руку. Серый сделал вид, что не заметил приближающуюся полувеликаншу, которая даже при своей комплекции выглядела издевательски крохотной.

— Балдур, он прав, не испытывай судьбу. Я знаю о твоих принципах и правилах, но в этой ситуации мы не в положении, чтобы выдвигать требования. Стадо фактически мертво, даже если их хоть сейчас накачать духовным топливом через шланг. От Серого никто не уходил, и не уйдет, поэтому предлагаю быть первыми, раз уж он решил нас не убивать сразу.

— Категорически и всецело согласен, — шепнул на другое ухо Сырник, поджав уши. — Ты, холоп, может и не чувствуешь, а меня от его духа уже в жар бросать начинает. Очень мощный, смертоносный дух, уходим скорее.

Дэйна почувствовала на себе взгляд создания и попятилась назад, хоть тот и смотрел прямиком на человека. Своей незримой силой, он дал ей понять, что их разговор, на который он необычайно расщедрился — окончен. Дэйна, в отличии от Стервятника, оказалась послушнее и трезво оценила происходящую ситуацию.

Впервые она позавидовала Балдуру. Его неспособность чувствовать дух и какую ауру источает из себя создание, играли ему на руку. Разумом Дэйна была готова сражаться, однако её тело двигалось само собой, словно приклоняя колено перед духовным превосходством волка. Она чувствовала страх, но не в привычной форме понятия этого слова. Это было нечто первобытное, но при этом столь возвышенное, сопротивляться которому, она была практически не в силах.

Вновь наступила отвратительная тишина. Тишина, через чье крепкое полотно завесы безмятежности можно было услышать посапывание иглопузов и шелест песчанок под ногами. Балдур чувствовал, как утекают последние секунды терпения Волка. Ему стоило что-то предпринять, а то смерть, что лишь щекочет его за шею, вцепится ледяной хваткой забвения.

Мужчина закрыл глаза и медленно убрал револьвер в кобуру на бедре. Волк ухмыльнулся. Балдур посмотрел на нож, с лезвия которого падали последние капли крови волколаков, и потряс им в воздухе, словно сбрасывая прилипшую паутину. Сырник внимательно наблюдал за действиями человека и старался не пропустить ни малейшего движения. Нож оказался за спиной, а сам Стервятник убрал ногу с раненого волколака, и тот, огрызнувшись вслед, занял место позади Серого. Балдур сделал несколько шагов назад и пару в сторону.