Три Царя

Мысли ураганом забегали в его голове, а сердце, казалось, стучало настолько быстро, что через секунду отобьёт последний удар и замрёт вовеки.

— Гривастые! — проорал он. — Гривастые! Я приведу тебе Регину!

В глазах вновь задвоилось, и человек напряг свой слух. Клацанья и чавканья, как и предсмертных криков не последовало.

— Гривастые! Я приведу тебе Регину, — прокричал он вновь. — Гривастые! Регину!

Тишина. Балдур медленно опустил оружие. Он ничего не слышал, хоть при этом отчетливо различал каждый рык волколаков, что окружали его, и чувствовал запах их тел.

— Гривастые! Регина!

— Я расслышал тебя в первый раз, духокрад, — внезапно прозвучал низкий голос, больше похожий на горловое рычание.

— Я приведу её, только не убивай Дэйну! — Волк молчал, словно ожидал продолжения мольбы человека. — Я знаю, что они сделали тебе и твоей стае, твоим стаям. Я в сравнении с ними просто жалкий мошенник. Знаю, что ты не можешь выйти из леса, а они сюда заходят раз в гон. Они всегда становятся лагерем у старых копий после осенин. Там безопасно и путь знают лишь те, кому позволено знать. Я как-то выполнял заказ для них, за что они и посветили меня в свою стоянку, лишь в одну.

— Продолжай молить меня, духокрад, — облизнулся царь.

— Я приведу её тебе, — Балдур осекся. — Даже если это будет стоить мне жизни.

Стервятник услышал, как раздалось хрюканье, а затем дикий визг. Иглопузы убежали прочь, побрякивая стальными прутьями, словно оповещая человека, что он не нарушил законы Лика и Кай.

— Ты пытался меня убить, — прорычал зверь.

— Как и ты пытался убить меня! — прокричал в ответ Балдур. — Кровь пролилась, жизненный цикл Лика и богов, — продолжал настаивать на своём стервятник. — Позволь мне отслужить тебе. Я приведу тебе Регину. Я найду способ отплатить за твоё милосердие. Не убивай Дэйну.

— Дэйна, — коротко прорычал волк.

Глаза Балдура заполонила тьма, и он быстро задышал, ощущая, как теряет зрение. Человек вновь оказался на коленях, и содержимое его желудка, подходило к горлу. Он более не в силах сдерживать, изрыгнул желчь и кровь, затем тяжело закашлялся. Он быстро терял обладание над своим телом, и проваливаясь в пучину, ощутил, как желудок сводило в агонии боли. Кожа на его животе рвалась, сплеталась новыми узлами, а когда прекратила свою игру, позволила человеку, потерять сознание.