Три Царя

— Монстры?

— Хуже, — её голос задрожал, а глаза налились ужасом все еще свежих воспоминаний. — Разумны они и организованны. Рать целая, не подсчитать. Доспехи темно-пурпурные у них, кони вороные, да не нашенские. Гривы не кудрявы, сбриты, железом околочены, а из пасти огнем дышат. Ворвались в удел как кошка на печь. Били, кричали, убивали. Страшно очень.

— Прости, — произнес Семирод. — Но мне нужно знать больше.

— А больше то и нечего. Убивали как я и сказала, огню придавали всех подряд, мужчин, женщин, даже стариков и детей. Жгли, били. Тот, что к праотцам отправился, первый забежал к нам и старался семью барина вывести, и меня прихватил, хоть я и служка простая. Второй, что за печкой лежит, другом его видимо был, так как рванул за ним сквозь пекло и кровь. Я испугалась, страшно испугалась. Не помню, что было дальше, били нас, всех били. Помню, что кто-то получил по голове, а Барин тут же её лишился. Меня не тронули, видать не так важна была. Не могла я их бросить, спасли ведь, кольчугу стянула, дабы нести было легче, мечи побросали и дворами поползли к стойлу. Там на белогривого, детенку барскому что причитался, посадила и рванула что есть сил. Гнала бедолагу до тех пор, пока за полосу не зашли, а дальше не помню.

— До полосы гнала? Ты уверена? — старик медленно прошелся по бороде.

— Как наяву, — ответила девушка. — Чувство еще помню, когда из удела вышли, что спаслась я, и защитников своих вытащила. Что делала дальше, тебе виднее.

Семирод откашлялся и встал со стула. Она смотрела на него невинными глазами полными страха воспоминаний. У мужчины был серьезный взгляд, который она видела впервые, спустя всё это время. Старик мельком бросил взгляд к своему дневнику, а затем сказал.

— Начисти картошки, да забрось в котел. Можешь брать с кухни что понадобится, свари нам вкусную похлебку и… спасибо за рассказ.