Три Царя
- Автор: Игорь Маревский
- Жанр: Самиздат, сетевая литература / Фэнтези: прочее
- Дата выхода: 2022
Читать книгу "Три Царя"
— Мы отряд сопровождения Балдура Красного Стервятника, сборщика. Наш путь пролегает через ваше село.
— Отряд кого? Не знаем таких, и никаких сборщиков здесь не водится! Приказано пускать через мост тех, у кого грамота имеется. Ежели нет грамоты, катитесь вы в пасть змеи, пока пиками не закололи!
Дэйне была готова к такому ответу, однако её внимание привлек тот факт, что мост ведущий через реку, охраняется ратниками.
— Скажи мне, солдат, с каких это пор, ваше село так встречает путников?
— Не неси чепухи, бабье, мост всегда стерегли и будем стеречь, потому что велено так, есть грамота али нет? Пиками заколем ведь!
— Не стоит, — мягко заговорила Мира, подходя поближе.
— Стоять на месте! Пиками…
— Заколите, — ответила с улыбкой та. — Я помню.
Она открыла небольшую походную сумку, а облизнув палец, достала свёрнутый в четверо пергамент.
Откуда грамота взялась у женщины, стало еще одним вопросом, который Балдур отложил до того момента, когда они встретятся с последним членом группы. В то время как полисы несколько веков назад перешли на более технические способы передачи информации, внешний мир всё еще пользовался твердой бумагой, маслеными чернилами и грязевыми печатями.
— Вот ваша грамота, с печатью коллегии и подтверждением прохода.
Двое, не опуская пик прищурились и вытянули шеи вперед. При этом их небритые, обильно покрытые прыщами и угрями лица искривились в довольно забавной гримасе.
— Ну, вроде, всё верно. Написано писарем, как пить дать. Печать имеется, можете проходить.
— Погоди, — зашептал второй, толкаю в плечо своего товарища по дозору. — Больно он уж похож на того самого.
— Каво? — недоумевающе буркнул ратник.
— Ну тот, что с плакатов, разыскивают которого. Как там его звали? Эй ты, кличут тебя как?
— Балдур, — спокойно ответил человек.
— От же жоподум, по фамилии кличут как? Вроде полисовский, а мозгов как у пьяницы деревенской. Безотцовщина аль подкидыш что ли?
Очередная ремарка о его происхождении.
— Я прокаженный, — спокойным голосом произнес человек.
— Прока-кто? Не знаю таких.
— Ха-ха! — звонко рассмеялся соратник стража. — Сам ты жоподум. Прокаженный он, то бишь дух не только не может использовать, да и чары накладывать не могущий. Им по законам полисовским не дано фамилий носить, вот и берут себе прозвища всякаи, чтоб не выглядеть ущербными.
Мужчина задумчиво почесал затылок, слегка сдвигая котелок на брови, а затем ответил:
— Коли меня в подмышку, великая мать земли, жестокая жизнь у вас в полисах. Мы здесь таких не лишаем фамилии, коли если мать не выжила при родах, а так таких называем выб…
— Хватит! — резко повысила голос Дэйна, сделав шаг вперед. — Мы на важном задании, и времени вести беседы у нас нет. Так пропустите через мост или еще какие грамоты попросите?
— Да проходите, ради богов, — отошел в сторону картавый, а затем фыркнув добавил. — Ишь нервная какая баба. Раз полисовские, думают себе значится, получше наших будут, ну-ну…
Остальные слова утонули в его одиноком бурчании, да и Дейна не слишком вслушивалась, что плел себе под нос стражник.
Через мост, что навис над приятно журчащей и кристально чистой речкой, они проскочили практически незаметно. Сырник, держась хвостом за шею Балдура отклонился в сторону и терпеливо выглядывал обитающих в речке рыб.
Деревня была практически сразу за мостом, и, пока они переходили, уже отчетливо были слышны голоса и местные запахи, которые на удивление в тот день обладали особым колоритом. Пара дюжин сбитых из деревянных балок изб, а также несколько каменных строений, что служили амбарами и загонами для скота. Молитвенный алтарь Матери Земле, в виде огромного дуба в центре, собирал практически всех жителей каждый вечер.
Балдур любил проводить время вне полиса, особенно в таких маленьких деревушках, что могли предоставить ни с чем не сравнимое удовольствие отчуждения, да приятное тепло крепкой и тесной общины. Он проходил через это село множество раз, однако задержаться ему приходилось всего несколько из них.
Как только они миновали первый дом, Дейна позволила себе чуть расслабиться, а Мира взглядом выискивала местные купальни. Обе прекрасно знали, что шанс опасности для них самих и для их сборщика возможен только со стороны местных пьянчуг. Кто-то склонялся в фальшиво исполненных поклонов, другие же плевали себе под ноги, но тут же отправлялись прочь. Однако даже если местные обитатели решатся взяться за оружие, то против тупых мечей, охотничьих луков и копий с кривым древком и обломанным наконечником, Дейна с Мирой справятся, даже будучи абсолютно голыми и без всякого снаряжения.
— Сейчас бы в баньку, а то липкая вся, и в волосы листья набились, — пробормотала Мира. — Предлагаю первым делом решить вопрос гигиены и ночлега.
— Согласен, — улыбнулся Балдур.
— У нас встреча по расписанию, нужно последнего члена отряда забрать, затем по местным обычаям отдать дань Матери, чтобы она благословила наш постой на чужих землях, и уж потом можно думать о гигиене и ночлеге.
— Я до сих пор не понимаю, Дэйна, как ты в полной броне и при такой погоде умудряешься не думать о бадье розовой воды и расслабляющих травах? У меня при одной только мысли начинает везде зудеть.
— Потому что задание в первую очередь, а потом можно окунуться хоть в океан розовой воды и трав.
Меридинка промолчала в ответ, однако глубоко внутри она рассмеялась. Мира вспомнила как в один из их давних походов, когда Балдур еще не носил своего прозвища, полувеликанша с головой окунулась в розовые воды купальни, в попытках смыть с себя дорожную пыль, перед встречей с близкой её сердцу особой.
Они миновали несколько изб и оказались на центральной площади села, коей её можно было назвать с большой натяжкой. Под ногами хрустели подсохшие листья и цветы, говорящие о вчерашнем празднестве.
На всеобщее удивление площадь была пуста, а скота было больше, чем мужчин. Дэйна сразу обратила внимание, что взгляды вокруг, которые они ощущали на себе, были либо от детей, либо от женщин. Все мужчины словно испарились, а может и просто ушли на охоту.
В центре возле крепкого дуба находился столбец Матери земли, а у её ног располагался жертвенный камень. Чаша с овсяной кашей, что уже успела покрыться корочкой, пирог из отрубей, завернутый в цветастый платок и, накрытый сверху венком из ромашек, свежеиспеченный хлеб, что все еще пах любовью женщины, которая его испекла, а с края покоился мешочек зерна. Подобные дары богине Матери Земли можно было найти на каждом камне под столбцом великой богини.
Балдур вместе с остальными подошел к алтарю и достал из мешочка гость зерна. Он осыпал камень, и склонившись произнес восславление Матери.
«Славна и Триславна будь Мать всего живого.
Богиня жизни и носительница Света Родового.
Видим, как сходишь в лучах и славы Перуна,
входишь в источники телес наших и наполняешь здоровьем, силой и благом.
Без тебя нет жизни в человеке, а лишь пустота, мрак, коим мы называем её,
и что вествует о конце жизни Явной.
Ныне молим, да славим свет твой.
В том свете вся жизнь существует и вне её – ничто.
Да накормимся мы дарами твоими и найдем приют во владении твоём.
Льется Слава тебе стоголосая Прародительница жизни — Матушка Земля».
Докончив последние слова восславления, он встал первый, и окинув последним взглядом столбец божества, услышал быстро приближающиеся шаги. Слишком быстрые для человека, взрослого. Частые, глухие шаги, шуршащие по сельскому гравию, становились всё ближе.
— Дяденька, господин, что у столбца! — послышался детский голос.
Мужчина обернулся. Перед ним стоял обычный сельский паренек в белой рубахе и красным узорным воротом. Он слегка запыхался, а в одной руке держал плеть для скота. Местные жители тут же обратили внимание на него, так как он начал окрикивать Балдура еще с дальнего расстояния.
— Дяденька господин, вы ведь полисовский да? С Велпоса пришли?
— С чего ты так решил? — ответил Балдур, слыша, как за спиной закончили свои восславления Дэйна и Мира.
— Ну как с чего-то? Ясен же, как день светлый, одежку такую только полисовские носят, мечи вон какие красивые, да и острые как язык кабачника пади. Ко всему восславляете вы неправильно, на запад надо смотреть, а вы лбом уперлись, не гоже так.
— А ты знаешь, где запад? —ухмыльнулся Балдур.
— А то! Конечно, знаю! — гордо заявил мальчик, а затем поднял голову к небу. Он покрутил ею ориентируясь на солнце и проводя невидимые линии в разные стороны, почесывая кудрявую светлую голову. — Там! — выпалил он через мгновение. — Говорю же, неправильно вы восславляете, не по-нашему, вот и полисовские.
— У тебя к нам какое-то послание, юноша? — вклинилась в разговор Дэйна.
— Что? А да! Вы разом одного такого мужика не ищете? Волосы огненно-красные, худой как щепка, да и богами проклят на разум и совесть. Он у нас уже десять ночей гостит, всё талдычит, что ждет спутников своих и друзей, якобы полисовских, что, когда соизволите появиться, он сначала вас расцелует, а потом содержимым ямы окатит. Именно в таком порядке, потому что обратно будет невкусно.
— Не вкусно? — переспросил Балдур.
— Ну целовать не вкусно, яма наша сельская общая, пользуемся, когда приспичит, а иногда и гнильцу сбрасываем туда.
Мира вздрогнула и отвела глаза в сторону.
— Ищем, юноша. Он у вас дома гостит?
— Сначала у кузнеца Кулы был, они пили три дня. Потом, когда водка кончилась, он к нашему волхву пытался на постой набиться, но тот его даже на порог не пустил, хотя и продал травы какие. Спал он там то сям, от комнаты в кабаке отказывался, хоть и мог себе позволить. Вечно говорил с каким-то отцом, но никто его так и не видел.
— А сейчас он где? — спросила воительница. — Ты знаешь?
— А как же не знать?! — мальчик взмахнул плетью и с важным видом ответил. — У избы нашей с мамкою, он давеча проходил мимо и упал, прошло две луны, всё еще лежит. Дух не испустил вроде, так как ругается по-чёрному. Пойдемте я покажу, если это он, вы заберите его скорее, а то батя вернется с ристалища, заругает нас обоих, что мужик какой-то живет.
Без лишних слов и взглядом было понятно, что все трое узнали в словах юноши своего специфического товарища и, к сожалению, или счастью, неотъемлемого члена отряда. Они перешли на быстрый шаг и вскоре оказались возле избы, о которой говорил мальчик.
Дэйна, нахмурившись и явно чувствуя неловкость за поведение представителя отряда, сразу направилась ко входу в избу, однако мальчик тут же указал в сторону небольшого стойла. Там в грязи, в чём мать родила, среди лениво валяющихся свиней, в полный голос храпел мужчина.
— Ярик, — раздраженно пробормотала Дэйна.
— Он самый, — заключил Балдур.
— Я его тащить не буду, — заявила Мира, отходя на пару шагов назад.
— Две ночи говоришь здесь лежит? Даже в нужник не ходил и не просыпался воды попить, хлеба не просил? — удивился Балдур.