Когда погаснут все огни

Глава 9

Когда я пришёл в себя, тяжёлые веки не хотели открываться. Я лежал в давящей тишине, пытаясь овладеть собой. Однако жуткое чавканье заставило их распахнуться пружиной. Тело всё ещё не могло двигаться, оно было как кисель. Я даже головой толком двигать не мог, только таращиться глазными яблоками в сторону доносящихся звуков.

Сначала я увидел на потолке две тени. А затем до слуха кроме чавканья, донеслось бурчание.

— Что ты всё себе, да себе? Маменьке оставь, дура! Она будет в гневе, если не поделимся, — сказал хриплый женский голос.

— Такой улов, что всем хватит, — огрызнулся знакомый голос, принадлежавший той самой девке.

— Дай мне этого, — рявкнул хриплый голос.

— Бери себе толстого, — огрызнулась девка.

— Хочу этого! — настаивал хриплый голос.

— Он мо-о-й, — как зверь прорычала девка.

На потолке отразилась картина из теней, как двое делят кого-то из нас, перетягивая, как игрушку друг от друга. А затем, тень искажается, и из зоны головы одной из тварей, появляется нечто длинное, а за ним и чавкающие звуки.

Сердце в груди громко забилось, отдаваясь молотом и наковальней в висках. До боли напрягаю глаза, стараясь не кряхтеть, чтобы не выдать себя. Смотрю в бок и вижу, что Джон лежит без сознания на лавке у печи, а над ним, на корточках сидит девка, с широко разинутым ртом, из которого торчит толстый и длинный язык, с метр длинной. Он двигается как змея, обвивая голову Джона, обволакивая вязкой слюной. Хотя сравнение со змеёй было слишком красивым для такого уродства. Язык на самом деле был похож на огромного толстого слизня. Лица Джона было не видно. Его длинные волосы смешались со слизью и обернули голову. Это было похоже на отрыгнутый котом комок шерсти.

К горлу подкатил ком тошноты. Не столько от вида Джона, сколько от понимания ситуации. Я пытался найти глазами Веру и других друзей, но ничего не увидел. Тело всё ещё не слушалось, даже пальцем пошевелить было невозможно. Я судорожно соображал, что мне делать. Как вдруг, в нос ударил сильный запах тины, какого-то протухшего болота.

— Этого возьму, — неожиданно проскрипел голос мне прямо в ухо, и следом показалась морда прямо перед моим лицом.

Отвратительная, с впалыми глазами и кривым носом, с зеленоватой кожей, смотрела она на меня. Непропорционально длинная рожа растянулась в подобии улыбки, наклонившись совсем близко. Дохнув зловонным дыханием в моё лицо, она начала ощупывать моё тело, задержавшись на гениталиях. Я лежал, зажмурившись, видя происходящее сквозь шторку ресниц. Не знаю, на что я надеялся. Но никаких идей, кроме ужаса в моменте, у меня не было.

— Хороший какой, — проскрипело чудище, и присосалось своими холодными, скользкими губами к моему рту, что я не выдержал. Рвота подскочила к горлу, и нашла выход. Недобаба, с визгом отскочила от меня, отшвырнув в сторону, что я к своему счастью оказался на боку и не подавился тем, что из меня вышло.

— Вха-ха-ха, сестрица, не по вкусу ты ему! — заливисто раздался смех первой девки с глазом на пятке.

— Зато мне по вкусу, сейчас как откушу ему башку, будет как миленький! — взвизгнула кривая баба.

Я пытался ползти. Члены тела начали отходить от онемения, но всё ещё плохо поддавались мне. В неурочный час мне вспомнился наш кот Петька, тот день, как мы над ним смеялись после поездки к ветеринару. Он ловил отходняки после наркоза, пытаясь овладеть своим телом, а мы ржали как кони. Сейчас я его понимал как никогда, и чувствовал себя чудовищем за свои насмешки, когда ему было плохо.

— Удрать хочешь?! — завизжала кривая баба и, схватив меня за ноги, потянула на себя. А я даже заорать не смог, только невнятно мычал, хватаясь за ножки стола руками.

— Брось его! Оставим его для маменьки. Пахнет его кровь, — оторвавшись от Джона, вякнула девка.

— Чем пахнет? Ничего не чувствую! — рявкнула кривая.

— Ты вонючка, вот и не чуешь. Брось, говорю! А не то голову твою снесёт маменька, если узнает, что ты его трогала, — ответила девка, и спрыгнула с лавки на пол, что её ноги чавкнули как присоски.

— Ах, так! Тогда я хочу её! Если голод не утолить, то молодость верну! — злобно рявкнула кривая.

— Её тоже нельзя. Они особые, для маменьки. Усекла? Бери этих, — ответила девка, оттащив Веру в сторону от кривой бабы, приближая в мою сторону.

— Не хочу этих! Дай мне моё! — затопала ногами кривая, истошно вопя.

— Заткнись! А не то, я тебе ноги выдерну! Это моя добыча, так что либо бери что дают, либо проваливай в свою нору! — прыгнув на кривую сестру, угрожающе схватив её за липкие волосы, закричала тварь с глазастой пяткой.

Кривая дико зарычала, но ничего не сделала в ответ. Отползла на четвереньках в тёмный угол, только глаза блестят из-под слипшихся волос на лице.

— Знаешь, что? — наклонилась ко мне тварь с девичьим лицом. — Тебе повезло, ведь ты будешь новым мужем маменьки, а если она тебя забракует, то станешь моим. Но, если будешь плохо себя вести, то попадёшь на тарелку.

Я смотрел сквозь неё, не мигающим взглядом. Думал о Вере, о том, как мне спасти её, как замочить этих тварей, кем бы они ни были.

— О, ты посмотри, как он думает, — фыркнула тварь, — твоей девице уготована другая участь. Скоро ты её не увидишь, но ощутишь её частицу во мне, либо в маменьке.

— Пошла на х… — изо всех сил выдавил я из себя. Ужасное состояние, но я радовался, что всё больше овладеваю собой.

Не успел я договорить, как она закрыла мне рот рукой. Глаза её испуганно зыркнули в сторону, она вся вытянулась в напряжении.

— Маменька идё-ё-ёт, — прошептала она, плюнув себе на руку. Густой комок слюны на ладони, быстро залепил мой рот, как супер клей.

Девка вскочила на ноги, начав перетаскивать друзей в одну кучу. Они сонно стонали, а за пределами избы слышался приближающийся треск.

Я пытался подползти к Вере, надеясь разбудить её. В голове жужжали мысли, пытаясь собраться в стройный ряд и родить идею, но звуки за дверью сбивали с попытки. Я оглядывался, пытаясь найти хоть что-то, чем можно врезать этим тварям. В глаза бросился охотничий нож, что выпал у Михи из кармана, когда его тащила девка. Но, разве достаточно одного ножа? Успею ли я до него добраться прежде, чем она его заметит сама?

Где же ты, Рыг? Последняя надежда на тебя. Может, ты приведёшь помощь. Сейчас здесь был бы кстати егерь с ружьём. Но, я понимал, что мои надежды настолько ничтожны, насколько только можно себе представить. Возможно, молодого шамана уже нет в живых. Не на кого надеяться.

Девка отошла к центру избы, и начала прятать кружки с тарелкой в скрытый в стенке шкаф. Было заметно, что она нервничает, готовится к встрече с так называемой маменькой. Кто эти твари? Хотя, какая разница, кто они.

Почти не дыша, я подползал и тянулся за ножом, с каждым движением всё больше возвращая себе контроль над телом. Это был риск, но выбор небольшой в такой ситуации. Девка стояла ко мне спиной, и я улучил момент, как можно быстрее схватив оружие. Притянув его к себе, спрятал нож под футболку. Повезло, что кривая баба заглушала мои шорохи своим сопением, переходящим в храп кабана.

— Будешь служить мне, — сказала глазастая тварь, склонившись над Джоном, любовно погладив его по груди.

— Меченый он, — глухо рявкнула кривая баба из темного угла, что у меня сердце подпрыгнуло. Надеюсь, она не заметила меня.

Девица в ответ зашипела, грозно надвигаясь на свою так называемую сестру.

— Сиди и помалкивай. Не твоё дело!

— Как же? Тоже окриветь хочешь? — язвительно выглянув из угла, ответила она. — Мне-то уже всё равно, а вот ты, Востроглазка, так и останешься в невестах, вха-ха-ха! Никто не захочет с таким страшилищем жить.

— Чьё бы отродье мычало, — огрызнулась девка.

А кривая баба всё потешается над ней, что ту уже трясёт. Глядит она на Джона, будто ищет что-то, обнюхивает.

— Вот оно что, — разглядывая его руку, довольно заключила она. — Вот так, — с хрустом прозвучали её слова, когда она оторвала палец Джона.

Тот застонал, но не очнулся.

— На! Держи! — девка подбросила палец в воздухе, и из угла выскочила кривая баба, поймав его в воздухе ртом, громко прожевав его.

— Вку-у-усно. Хочу ещё-ё-ё, — слизывая кровь с пола у лавки, шипела кривая.

— Бери толстого, — махнула рукой на Миху, так называемая Востроглазка.

Кривая попятилась назад, не споря с сестрой, и принялась омерзительно обнюхивать моего друга.

— А девок куда? Можно мне одну? — спросила кривая, ощупывая Катины длинные волосы своими липкими руками.

— Тебе не поможет её кожа. Слишком много чахклей ты съела. Думать нужно было раньше, — фыркнула Востроглазка.

— А вот и посмотрим. Обернусь её кожей так, что муж не отличит. Спорим?! — не уступала кривая тварь.

— Хе-е-е, уймись, — проворчала Востроглазка.

— А вот и не уймусь! Хочу попробовать, может тогда Тала-медведь меня в невесты возьмёт, — рявкнула кривая.

— Тебя?! Вха-ха-ха! — расхохоталась Востроглазка. — От твоего смрада не отмыться. Разорвёт тебя на клочки, Тала-медведь!

— Ах так! — заскрежетала корявыми ногтями по полу кривая баба от злости.

— Да, так! — плюнула в её сторону Востроглазка.

— Да я тебя! — вскочила кривая тварь и бросилась на сестру, но та мгновенно отшвырнула её в угол избы.

— Не смей лезть на меня, не то высушу на солнце! Уснёшь, и я тебя отправлю к нашему так называемому деду, чтоб он тебя поджарил, — пригрозила Востроглазка.

— Что-о-о за драка?! Что-о-о за шу-у-ум?! — раздался протяжный женский голос в избе из распахнувшейся настежь двери.

— Маменька! — в один голос завопили твари.

В избу ввалилась та самая Оадзь. Эту рожу невозможно забыть. Переставляя кривые слизкие лапы, она вертела огромной головой, разглядывая всех, кто находился в избе одним глазом.

— Дочери мои, вот так подарок! Я этих людишек хотела схватить, а они сами в ловушку пришли! — радостно произнесла тварь, растянув огромный рот на жабоподобной роже в подобие улыбки.

— Что с твоим глазом, маменька?! — ужаснулась Востроглазка.

— Эти люди мне навредили, — простонала жабья морда, — делали мне больно.

— Ах! Ну, сейчас маменька, у нас есть много глаз! Выбирай любой! — закричала Востроглазка, махнув рукой на моих спящих друзей.

— Вот он, гадёныш, — похлопав себя по брюху, рявкнула жабья морда. Она показывала на Джона корявой рукой.

— Нет, маменька, выбери другого! — лопнула ногой Востроглазка.

— Я его проглочу-у-у, — рокотом прозвучал низкий голос Оадзь.

— Он мой! Бери этого! — глазастая тварь указала на меня, и я зажмурился, понимая, что всё…

Передо мной стоял сложный выбор: кого бить, кого спасать. Нужно было рассчитать свои силы. Времени мало, думать некогда.

— Нашёлся, беглец, у-у-у-ха-ха! — прошлёпав в мою сторону, Оадзь наклонилась к моему лицу, чавкая огромным ртом. Я сжался весь в ожидании.

Адреналин ударил по моим мозгам с такой силой, что я с диким криком распахнул глаза и что есть силы, воткнул охотничий нож прямо ей в единственный глаз. Тварь истошно завопила и начала метаться по избе. И я вместе с ней. Дикий страх, сковал мои мышцы, что я как брелок повис на ней, держась мертвой хваткой за нож. Она сама меня отшвырнула в сторону. И когда я свалился на спину, перевернув лавку вместе с лежащим на ней Джоном, сверху на меня прыгнула Востроглазка, вывалив омерзительный язык. Он был похож на щупальце осьминога, только вместо присосок усыпан глазами. Но всё же расходился на конце на четыре части, и оттуда вынырнул огромный глаз, который внушал мне не двигаться. Он гипнотизировал меня, блокируя мысли, забираясь в голову. Но, что-то щёлкнуло внутри, и моя рука чётким ударом поразила его ножом.