Когда погаснут все огни

Глава 12

Куда ведёт этот путь, никто не имел понятия. Но, голоса тварей исчезли. Не хочу гадать по какой причине, потому что варианта было всего два, и оба мне не нравились. Это место для них что-то вроде порога, который нельзя переступать. Возможно, оно было священным или недоступным для них. И мы вроде как в безопасности… относительно. Ведь хоть это подземелье возможно и не населено чудищами, то вариант умереть от голода, холода и жажды, никуда не исчезает. В этом варианте, мы должны найти выход.

А второй вариант, что тут есть что-то более страшное, что даже эти твари не решились спускаться за нами. Этот вариант мне очень не нравился и тревожил. Возможно, они просто пошли в обход? Но зачем? Значит, второй вариант наиболее вероятен. Я хотел верить в первый, но последние события совсем выбили из моей головы позитивное мышление. Тревожило меня ещё и то, что Рыг пропал. Он так и остался сидеть на том дереве.

А точно ли это был он? Я уже ни в чём не уверен. И Джон пропал. Мы звали его, но никакого намёка на его присутствие не было. Я не знал что думать.

— Может, он ушёл вперёд? — предположила Вера, разминая световую палочку.

— Ага, побежал! Друг называется, — сердито буркнул Миха, подсвечивая путь фонариком-динамо.

— Господи, — прошептала Катя, — куда ведут эти ступеньки?

— И кто их сделал? — задавалась вопросом Вера.

— Может, не стоит туда идти? — серьёзно спросил Миха, посмотрев на меня.

— Предлагаешь вернуться назад? — без иронии спросил я, понимая, что нам выпал непредсказуемый путь. Ступеньки, вытесанные в горе, ведущие в подземелье, были крутыми и бесконечными.

Миха фыркнул в ответ. Впервые, я увидел своего большого и сильного друга на грани. Он готов был расплакаться, то оглядываясь назад к входу в подземелье, то светя фонариком вперёд.

— Я не удивлюсь, если Джон просто покатился вниз по этим ступенькам. Ведь как бежал вперёд… — нарушил повисшую тишину Лысый.

— Не нагнетай, — отозвалась Катя.

— Думаешь, что он так быстро убежал, не дождавшись нас? Сильно сомневаюсь. Если мы найдём его живым, то нужно будет тащить этого идиота. Предлагаю проверить снаряжение, пока есть время, — сняв рюкзак, Лысый сел на ступеньку.

— Никто не хочет поговорить о том, что… — начала Катя.

— Нет, — остановила её Вера, — и так достаточно без слов. Мы все это видели, что тут говорить. Давайте сохраним адекватность. Господи, как же я хочу домой, — проверяя рюкзак, простонала она.

— Адекватность? — усмехнулся Лысый, и все повернули к нему измученные, грязные лица. — Я просто… — он пожал плечами, и не стал продолжать.

— А ну-ка, давайте проверим, — сказал Миха, подняв со ступеньки камешек, приложив палец к губам.

Все замолчали. Он бросил камень, и мы прислушивались, как долго он будет падать вниз.

— М-да… это чертовски длинный путь, — хмыкнул я, ощущая, как к горлу подкатил приступ тошноты от волнения, а может, и от голода.

— Пожалуйста, скажи, что всё будет хорошо, — прижимаясь к Михе, тихо сказала Катя, и тот её ласково начал успокаивать, поглаживая по волосам, хотя у самого всё было написано на лице.

Никто не знал, что нас ждёт впереди.

Я посмотрел на Веру, желая так же обнять и успокоить. Несмотря на всю ситуацию, я хотел быть рядом, дать понять, что я тот, кто защитит её. Но, Вера вела себя отстранённо. Наше короткое сближение во время побега от тварей и землетрясения, вселило надежду в сердце, что я нужен ей. Дурак ли я думать о таких вещах сейчас? Но, я думал.

Мне противно думать о себе, ведь все хотят вернуться к своей привычной жизни. А мне некуда возвращаться, если там не будет того, ради чего я приехал сюда. Выжить, чтобы с комфортом сдохнуть в одиночестве? Я конченый эгоист? Нет… не-е-ет! Я просто хочу простого человеческого счастья, и я его получу! Что-то привело меня сюда, значит, не всё так просто.

— Верочка, помнишь, ты говорила, что помнишь сказку про болотную тварь, которую рассказывал Рыг? — оживился я.

— Да, а что? — она удивлённо подняла на меня глаза.

— Как там звали вторую сестру болотной старухи?

— Вагахке. Она живёт… в горе, в подземелье… — у Веры расширились глаза от ужаса.

— Ты хочешь сказать, что мы идём в гости к другой старухе? — горько усмехнулся Лысый.

— Как раз, и нет. Она уже не под землёй. Та здоровенная лохматая тварь с копытами, и есть вторая сестра. Подумайте сами, если это её владения, то нас бы уже не было в живых, — соображал я, пока все внимательно слушали.

— К чему ты ведёшь? — спросил Миха.

— Да, откуда такая уверенность? — спросила Вера.

— Не знаю, но помню из рассказа, что они очень обижены на своего отца за проклятья, что сделали из них чудищ. А вы видели, что солнце затмилось? — продолжал я, сам не зная к чему веду. Но какая-то мысль крутилась в голове, точно ответ, который я ещё не понял до конца.

— Егор, это сказка, понимаешь? Нельзя строить план, от которого зависит наша жизнь на основе выдумки, — сказала Вера, резко застегнув рюкзак.

— Хера себе сказка! — возмутилась Катя, и её голос разлетелся эхом.

— Тише… — в один голос шикнули Миха с Лысым.

— Слишком много совпадений, не находишь? Я жить хочу, так что если Князь говорит, что эти твари связаны с мифологией, то стоит крепко задуматься и вспомнить всё, чем можно их одолеть, — сказал Миха, и Вера покачала головой, будто мы дураки.

— Ты единственная, кто знает эти сказки, — развернувшись к Вере, требовательно указала Катя.

— Я их еле помню, — фыркнула Вера в ответ.

— Жаль, что с нами нет Рыга. Где же он сейчас? — посетовал Лысый.

И-хи-хи! — раздалось сверху, и все резко замолчали, переглянувшись полными ужаса глазами.

Миха сжал в руке нож, а Лысый направил камеру объективом вверх, внимательно всматриваясь в изображение.

— Их там нет, — прошептал он еле слышно.

— Идёмте вниз. Наверх нам путь отрезан. Будьте готовы ко всему, держите оружие наготове, — имея в виду походные ножи, сказал я, и друзья молча кивнули в ответ.

Накинув рюкзаки, мы медленно и осторожно спускались вниз. Я шёл впереди, освещая путь фонарём. Спуск, казалось, не имел конца. Ступенька за ступенькой, мы шагали очень долго. Мне уже начало мерещиться, что мы шагаем на месте, как на эскалаторе. Я решил посмотреть на часы, проверить, сколько времени мы идём, и обнаружил странную вещь. Часы мои показывали искажённые цифры. Может, поломались?

— Проверьте время на часах, — тихо попросил я, и в ответ донеслось удивлённое хмыканье.

Каждый обнаружил на электронных часах такую же херню, как у меня. Только у Лысого были классические часы. Он посмотрел на нас, молча показав руку. Стрелки на циферблате двигались в разные стороны.

— Какого хера? — изумился он.

— Похоже, что мы в аномальной зоне, — сделал вывод Миха.

— Я устала, — простонала Катя и села на ступеньку. — Мы идём и идём, а эти чёртовы ступеньки, никак не заканчиваются.

— Согласен. Давайте привал. За нами вроде не гонятся, так что имеем право на передышку, — сказал Миха, достав из рюкзака протеиновый батончик, и разделил с женой.

Так же поступили и все остальные.

— О, моя любовь, — Катя достала влажные салфетки и начала обтираться. — Как же хорошо, как они пахнут, — с лёгким безумием в глазах прошептала она.

— Да… когда вернусь, пойду в баню, чтобы смыть с себя этот смрад, — мечтательно сказал Лысый.

Слова о возвращении, зажгли огонь надежды в глазах нашей бедовой компании. Я же, хотел только добраться до плеча. Оно страшно болело, но я всё время не подавал виду. В какие-то моменты забывал о нём, будто боль это уже моё стабильное состояние. Но, в момент привала, оно ярко напомнило о себе.

— Ты как? — вдруг спросила Вера. — Вид у тебя очень… плохой.

— Плечо, — хмыкнул я, — очень хреново.

— Давай посмотрю, — она придвинулась ко мне, и я не стал возражать. Я хотел спать. Резко. Жутко.

Вера разрезала повязку и замерла, оттопырив руки.

— Егор…

— Что?

— Твоя рука… она… я не знаю…

— Что там? — надо мной склонился Лысый. — Твою же мать… Князь, тут какая-то херня.

Я открыл глаза с большим усилием, медленно, как во сне повернул голову и увидел, что моё плечо чёрное. Нет, это был не некроз. Это было что-то очень странное. Моя рука каменела. Блестящий чёрный камень с гранями как у кристаллов, покрывал кожу.

Стало тяжело дышать.

Я ковырнул плечо ножом, что все охнули. Оно реально каменное…

Я стал обрывать ткань рукава, пытаясь увидеть, насколько далеко зашло это окаменение. Почти до локтя.

— Что это? — осматривая меня, прошептала Вера.

— Ты здесь доктор, — нависая над Верой, сказала Катя.

— Ты дура? Я педиатр, — возмутилась Вера.

— Князь, ты как? — спросил Лысый.

— Не знаю, — честно ответил я, глядя на своё плечо.

Окаменение узором шло по руке. Оно было живое, хоть и твёрдое. У локтя двигался узор, который обещал не останавливаться на достигнутом.

Чёрный камень… так вот, чего они хотели…

Я и есть ЧЕРНЫЙ КАМЕНЬ!

От этой мысли я застонал вслух.

— Что такое, Егор? — встревожилась Вера.

— Ничего. Всё хорошо, — выдохнул я.

— Это, по-твоему, хорошо? — изумилась она. — Я не знаю. Я сейчас что-то придумаю, — она судорожно начала копаться в рюкзаке дрожащими руками, но я её остановил.

— Вера, не надо. Аптечка не поможет.

— А что? Что тогда поможет? У тебя вон, какая штука! Я… — она впадала в истерику.

— Вера, я тебя люблю. Всё хорошо, — сказал я.

— Ты дурак, да? — из её глаз брызнули слёзы. — Какое хорошо?

— Я почти всё понял. Я ключ, — тихо и спокойно ответил я, хотя и не был спокойным внутри. Я горел. Мои мысли метались в поисках ответа в попытке сложить паззл в ясную картину.

— О чём ты? Какой ключ? — недоумевала она, стирая слёзы со щёк.

— Так Рыг сказал накануне. А сейчас я понял, что он имел в виду. Наверное, моя рука что-то значит для этого места, — ответил я, ощущая, как губы невольно растягиваются в улыбке. Наверное, я выглядел безумцем в этом бесконечном коридоре, в свете фонарей, в компании измученных друзей.

— Точно-точно… — прошептал Лысый, — ты же ещё в гостинице что-то про плечо говорил.

— Так ты знал?! — рявкнула Катя над моей головой.

— Тихо ты. Ничего я не знал. И ничего у него не было. Я свидетель. Ему было плохо, вот и всё, — огрызнулся Лысый.

— Что же ты молчал? Мог бы, и предупредить, — не унималась Катя.

— О чём? Вот скажи, о чём я мог предупредить, а? Может о том, как охерел мой друг, когда увидел свою жену с Джоном? О том, как он страдает? А может о том, что пытался нас всех собрать как раньше, чтобы мы не забывали друг друга? О том, что готов вывернуться ради своей жены наизнанку? Я знал, что Князь будет делать всё ради своей цели, но не знал, что всё так плохо. Никто не знал. Так что, помолчи, хорошо? — высказался Лысый на одном дыхании, что даже я взбодрился от его речи.

Катя отодвинулась к противоположной стене с обиженным видом. И я её не виню. Она права. Ведь я промолчал столько раз, когда мог сказать и предупредить эти события. Поверили бы они мне тогда или сочли наркоманом? Скорее последнее. А теперь что? А теперь вот.