Богатырь и Звезда Сварога

— Эх, в нынешние времена с хорошей сталью тяжело, а про серебро совсем молчу. — Эйда беспомощно развёл руки в стороны. — Староста же велел всё людям пораздать, пока война не утихнет, а что из казенного осталось, то мне разбазаривать не можно. Батька узнает — зашибёт! Хотя, знаешь, есть у меня кое-что. Обожди тут.

Эйда скрылся в соседней комнате, недолго погремел железом и вернулся обратно к Яромиру.

— Вот, нашёл! — Эйда гордо протянул Яромиру, криво отлитый клинок. — Сам ковал! Почти полтора аршина в длину и три фунта весу, кожаная рукоять. Понимаю, не самая искусная работа, но…

— Большего и не надо. — перебил его Яромир принимая протянутый меч. — А вот это дашь?

Он указал на толстый охотничий клинок, длинною в полторы ладони, с искусно вырезанной рукоятью, который Аяр выставил на самом видном месте — над горном.

— Батькина гордость. — неуверенно покачал головой Эйда. — Его — никак нельзя.

— Отдам тройную цену, коли что случится. И, раз говоришь, два дня ещё Аяр спать будет, того и гляди, как я уже вернусь и на место положишь цацку.

Эйда недолго переминался с ноги на ногу, после чего махнул рукой:

— Отдашь четыре и сапоги!

— По рукам! — Яромир спешно зацепил кинжал за пояс, пока Эйда ещё не передумал.

Учиться пареньку ещё и учиться, как правильно торговаться…

Тут на глаза Яромиру попался широкий чан, наполненный водой для закалки железа. Во рту пересохло, голова гудела, тело трусило. Яромир не смог устоять, и запустил голову в чан по самые плечи. Прохладная вода, как будто подарила ему вторую жизнь.

— Эх! Вот теперь и жить можно! — Яромир неряшливо стряхнул воду с головы, забрызгав фартук Эйды. — Ну, Эйда, бывай!

— Гой еси, Яромир! Лишь бы болото тебя не забрало!

— Где наша не пропадала?! — загадочно улыбнулся Яромир и покинул кузницу.

Яромир быстрым шагом вернулся к Ермоле.

Когда он подошёл к ограде, то никого на дворе не застал, зато из дома доносился громкий шум и детский смех.

Яромир разулся перед крыльцом, снял со спины меч и, постучавшись, вошёл в дом. Две комнаты, отдельная кухня, вместительные сени — что ещё нужно для большой семьи?

Ермола и дети обедали за большим столом. Офела что-то колдовала над кашей возле печи.

Дети первыми увидели Яромира и тут же налетели на него с радостными визгами, но Офела быстро спровадила их в другую комнату, оставив Матвея за старшего.

— Вернулся? Ну, садись! — Ермола указал Яромиру на свободный стул. — Жена, накрой гостю!

— Сама знаю! — Офела стукнула Ермолу черпаком по плечу. — Не указывай!

— Вот баба… — процедил Ермола сквозь зубы, пригрозив в ответ кулаком, и обратился к Яромиру. — Рассказывай, чего там старшина? Порол?

— Не видишь, устал человек, голодный, а ты со своими расспросами лезешь! — Офела поставила Яромиру кружку молока. — Поешь сперва, легче станет!

— И всё же, ты не томи?! — Ермола подтолкнул руку Яромира.

Тот залпом осушил кружку и лишь потом ответил:

— Слово в слово, как ты и говорил. Топать мне прямиком на болота…

Офела поставила перед Яромиром тарелку с гречкой и дала ложку.

— Так и знал… — Ермола нетерпеливо почесал затылок. — Будет тебе скакун, коли обещал. — Пойду снаряжу, а ты пока отобедай спокойно. Жена, ну-ка, собери богатыря в дорогу! Чай, на подвиг идёт!

Офела вспылила и швырнула в Ермолу луковицей, но тот ловко увернулся, подмигнул ей в ответ и поспешил на улицу.

Каша лезла с трудом, и Яромир с через силу, но доел. Не обижать же хозяйку.

Настало время и ему собираться в дорогу.

Яромир проверил меч, острота лезвия которого оставляло желать лучшего. Этому тоже ещё учиться Эйде и учиться. Благо, дело поправимое, поэтому Яромир взял в сарае точило и разместился возле колодца на деревянном приступке.

Немного терпения и клинок будет самым острым в округе. Яромир это умел. Старик научил.

Спустя некоторое время к нему подошла Офела:

— Яромир отложи в сторону свою железяку… Муж с братом хотели это тебе на отъезд подарить, но я подумала, что сейчас полезней будет.

Офела подала Яромиру прекрасно пошитый кожаный нагрудник.

— Умница моя, — Ермола незаметно подкрался к ней сзади и поцеловал в щёку. — Как всегда — везде успеваешь! Как тебе? — обратился он теперь к Яромиру. — Глянь, вываренная бычья кожа толщиной в вершок. От стрелы или копья, конечно, не защитит, но уже и не рубаха. Я же его до кучи ещё и травами окурил, чтоб нечисть боялась…

Он отложил точило, накинул нагрудник на плечи и затянул ремни. Кожа пахла зверобоем и лавандой.

«Ну да, ну да,» — наивность Ермолы, относительно болотных тварей, заставила Яромира улыбнуться. — «С таким набором разве что на вурдалаков ходить… И всё же лучше, чем ничего.»

— Ну, что скажешь? Удобный? — Офела заботливо поправила завязки на боку.

— Отлично сел! — Яромир помахал руками и понаклонялся в разные стороны. — Нигде не давит, двигаться не мешает… Низкий поклон вам и Ерёме передайте.

— Сам передашь, как вернёшься! Я там коня приготовил. Так что собирайся и пошли.

Яромир неспеша поднял меч и ножны, и они вместе с Ермолой направились к конюшне.

— Вот, Яромир, конь твой ратный! — восторженно воскликнул Ермола, указывая на привязанного к пряслу, запряженного скакуна.

— Сраная же… это что такое?! — пораженно воскликнул Яромир и обхватил голову руками.

Перед ними стояла старая худая кляча больного, пепельного окраса. Вид у коня был, мягко сказать, немощный и бесполезный.

— Издеваешься?! Он же и десяти вёрст не проскачет! Ещё на полпути до топей копыта откинет! Другой-то кобылы не нашлось?

Конь, услышав брань Яромира, надменно фыркнул.

— Ты тише, тише. Он и обидеться может, тогда вообще пешком поковыляешь! — Ермола подошел к коню и осторожно погладил его по гриве. — Лучшего скакуна из тех, что остались не найти, а боевых, да что помоложе — старшина в дружину определил. Вот лишь он и остался — Сизый. Всем коням конь! Ты не гляди, что он на вид дохлый. Сизый столько битв прошёл, что опасность крупом за версту учует! Вот, дай ему морковь. Шибко он её любит. Задобри скотину, а то так никуда не поедете…

Яромир принял от Ермолы морковь и пристально посмотрел в глаза скакуна.

— Значит, Сизый. Да-а, дареному коню в зубы не смотрят…

Яромир настойчиво протянул Сизому лакомство. Тот, с осторожностью косясь на только что хающего его богатыря, вытянул шею, передними зубами зацепил морковь и тут же с большой радостью ей захрустел.

— Прав ты, Ермола. Присмотреться если, то вовсе и не глупая скотина. Вроде… Повезёт ему, если живым вернётся.

— Чего ж не вернутся-то? — Ермола недовольно нахмурился. — Сам же говорил, что нет там ничего!

— Говорил-то — говорил, да сердце неладное чует. И чем ближе к выезду, тем сильнее это противное чувство…

— Не трухай! Смотри лучше седло какое! Совсем новое! Вот, даже накидку тебе лучшую завернул…

— И на этом тебе спасибо огромное! Что бы я без вас делал?

Яромир по-братски положил руку на плечо Ермолы, а после закрепил ножны под плащом, проверил стремена и ремни.

Всё было готово к дороге.

— Ну, бывай, Ермола, не поминайте лихом! Ежели не вернусь за два дня, то немедля за отцом шлите. Значит, беда приключилась.

— Бывай, Яромир, да присмотрит за тобой Перун! И это… Если что, то ты на рожон не лезь. Жизнь она ведь того — одна.

Они крепко обнялись и похлопали друг друга по спине. Неожиданно, Яромир резко отскочил и скорчился от боли.

— Извини, запамятовал, — виновато пожал плечами Ермола. — Давай помогу запрыгнуть?

— Спасибо, уж сам. — Яромир с трудом натянул улыбку и, кряхтя, залез на спину Сизого.

Седло и, правда, оказалось очень удобным. Только Яромир поставил ноги в стремена, как голова резко закружилась и разболелась пуще прежнего. Похмелье никак не желало его отпускать.

— Ох-х… да когда же это закончится… — Яромир с болезненным видом приложил ладонь ко лбу.

— Погоди, есть у меня надёжное средство… — Ермола задорно похлопал Яромира по ноге и побежал в конюшню.

Тут подошла и Офела:

— Я, вот, собрала немного в дорогу. Припарка, что обещала — тоже там.

Она протянула Яромиру два узелка и взяла его за руку.

— Да сотворятся деяния твои! Во славу богов и предков! Ныне и присно и от круга до круга! Офела сильно сжала руку Яромира. — У меня прямо душа не на месте…

— Таки было, таки есть, таки будет! Спасибо, Офела, за всё! — успокаивающе улыбнулся в ответ Яромир и привязал узелки к седлу.

Уже вернулся и Ермола, держа в руках бурдюк из кроличьей шкуры.

— Вот, это точно тебе поможет! — Ермола хитро подмигнул Яромиру, прикрепляя бурдюк к седлу! — Потом ещё спасибо скажешь!

— Ах, вот оно как?! Значит, тихушничаешь, свинота?! — Офела сдёрнула платок с головы и с угрожающим видом надвинулась на Ермолу. — Ну-ка, прохиндей, показывай, чего ты там ещё от меня прячешь! Заливаешь, скотина, пока я с дитями вожусь, да?! Ну, я тебе сейчас покажу!

— Голубушка, птичка, рыбка, зайка моя, то — исключительно в лечебных целях! — Ермола увернулся от брошенной Офелой оплеухи и припустил Сизого по крупу. — Так, Яромир, кажется тебе пора!

Конь заржал и рванул с места. Такой прыти Яромир от старой клячи явно не ожидал. На удивление и на ногу Сизый оказался довольно лёгок.

Яромир ещё какое-то время слышал ругань Офелы, но, как говорят старики: «милые бранятся — только тешатся».

Когда Яромир снова проходил мимо дома Ерёмы, то подметил, что столы перенесли во двор и продолжали гулять свадьбу уже там.

Второй день гуляний шёл во всю, но Яромиру было уже не до веселья.

Хотя чертовски манили деревенские девки, чьи полные желания и восхищения взгляды он ловил на себе чуть ли не с каждого двора. И только стоило ему обернуться, как те тут же кокетливо прятались за оградой.

А всего лишь стоило остановиться у одной такой и… Но нет, дело важнее!

Яромир, явно довольный таким вниманием, расплылся в самодовольной улыбке, игриво подбил Сизого под бока, и припустил галопом.