Богатырь и Звезда Сварога

Глава 16: «Не трухай, прорвёмся!»

Яромиру казалось удивительным, как быстро они нашли с Гришкой общий язык, от чего их путь оказался совершенно не скучным, а каждая беседа сопровождалась острыми подколами и заразительным смехом, звонко разлетающимся на всю округу.

Живя со стариком, он и не мог подумать, что заводить новых друзей может оказаться таким приятным занятием…

Так, уже через тройку дней пути, они уже могли сказать, что знают друг друга целую вечность.

И, как оказалось, Гришка не зря переживал по поводу опасной дороги.

Помимо стычки с лютоклыком, Яромиру несколько раз пришлось отгонять сбившихся в стаю одичавших собак из погубленных войной селений, спугнуть лешего и отбиться от двух свинорылых чертей, которые до усёру испугали Гришку.

В остальном же их путь вышел ничем не примечательным. Так казалось Гришке. Для Яромира же каждый камень казался что ни на есть — диковинкой.

В одном из небольших поселений, состоявшим на княжеском попечении, Гришка выпросил у местного старосты старую клячу, что значительно ускорило их путешествие.

Когда они пополнили запасы и продолжили путь, Яромир подметил:

— Всё диву даюсь: столько селений проехали, а кажется, будто они все одинаковые, ну прямо точно такие же, как и Три дуба. Вон, гляди, крыши — ну один в один, и амбары, и сараи… Даже люд весь разодет одинаково…

— А чего ты хотел? — Гришка довольно поправил на голове лисью шапку, выменянную у кожевника на восемь заячьих лапок и несколько грошей в довесок. — Таки, все же из одного места вышли, из Слав-города. Сердце Новой Сварги, Дом богов — как его только не называют. Всё остальное — так… Поналяпали острогов тут и там, а как в Слав-городе места не стало, то разбежался народ во все стороны. Вот за много-много зим и стали эти остроги — селениями, да причём какими важными! Таки, весь Слав-город мукой да зерном кормят. Кто бы престол не держал, а все о таких вот маленьких деревушках страсть как пекутся. Потому что знают, что без них и в Стольном граде житья никакого не будет. Таки, с голодухи поперемрут.

— Занятно ты Гришка рассказываешь! Ох…

Конь Яромира провалился копытом в небольшую яму, от чего его наездник подавился косточкой кисло-ягоды и едва удержался в седле, чем вызвал приступ смеха у Гришки.

— Ржи, ржи… Отдам тебя следующему лешему, будешь знать…

— Таки, не горячись, Яромир! Как тебе надо мной глумиться — так ничего, а как мне пошутить — так сразу «лешему скормлю»? Не кажется тебе, что это наглость с твоей стороны? Коль не я, то кто ещё тебе, неотёсанному, столько о жизни городской, о землях дальних, об укладе государственном поведает? А я тебе уже рассказывал о девках Слав-городских?

— О-о! — Яромир замученно закатил глаза. — Ты же только о них днями на пролёт и треплешься.

— Таки как о них не говорить? Какие волосы, какие очи, а как пахнут… Ах-х! Хороши и спереди, и сзади…

— Так бы с оружием управлялся, как на девок слюни пускаешь. Небось попусту языком молотишь, а на деле тебе вон че показывают.

Яромир сложил дулю и протянул Гришке.

— Таки и обидеть можно. — Гришка надул щёки и отвернулся.

— И что — поколотишь? — усмехнулся Яромир и толкнул друга ногой. — Согласись, ратник из тебя — как из меня кухарка… Да что там далеко ходить: кто меч поднять не смог, когда черти напали?

— М-да, таки, готовишь ты и вправду отвратно… Зато у меня котелок варит, по лучше, чем у некоторых. — Гришка покосился на Яромира и надменно задрал подбородок. — Кто уже какой день нас свежей рыбкой кормит? М-м? Потому что кто-то знает, где клюёт, смастерил силки под рыбку и место прикормил, а кто-то стоит остолопом по колено в воде и, как дикарь, тыкает в тину палкой… Таки ещё и дёргается потом: «почему это у тебя, жопорукого, такой улов, а я с одними чебаками, как дурак…?»

Гришка жестом передразнил нервно машущего острогой Яромира, да так потешно, от чего тот закатился смехом.

— Ох-х! Уморительный ты, Гришка! Спору нет, много ты знаешь, интересно с тобою! А ты где так хорошо научился ножички кидать? Дорогого стоит, в бегущего зайца с пятнадцати шагов попасть.

— Таки, кроме этого, при дворе других забав и не было. Так и прижилось, что мальчишками днями напролёт в свайку играли. Там руку и набил. — Гришка вытащил из-за пояса короткое лезвие, обмотанное бечёвкой. — Во, гляди, уже и до Окольной добрались! Хорошо идём!

Они вышли к берегу широко разлившейся реки, вдоль которой нескончаемой линией тянулся березняк.

Лучи солнца игриво пробивались сквозь листву, делая это место необычайно живописным.

— Да-а… Лепота… — вдохновлённо прошептал Яромир. — В моих краях тиках видов отродясь не сыщешь.

— Яромир, вот до столицы уже рукой подать, но ты так и не рассказал мне, чего там забыл? — Гришка достал из сумки сверток с собранной с утра вдоль тракта дикой клубникой и забросил пригоршню в рот.

— Дело есть… — Яромир замялся, не зная, что ответить. — к князю.

Гришка закатился смехом:

— Это ты, брат, конечно, удумал. Наш светлый княже абы каких оборванцев не принимает!

— Ха! — Яромир больно толкнул Гришку в плечо. — «Большой человек, большой человек…» Тьфу! Пустомеля!

— Таки, попрошу не выражаться! От слов своих я не отказывался! Не принимает ещё не значит, что не примет. Времена сейчас сам видишь какие… — Гришка забросил в рот ещё одну горсть ягоды. — Вдруг ты убивец, которому за голову Игоря гору золота пообещали? Хотя нет, какой с тебя лиходей? Больно тугодумный…

— Нарываешься? — Яромир протянул к носу Гришки кулак.

— Таки, что ты, Лада упаси! — Гришка осторожно отодвинул кулак в сторону. — Я сегодня добрый, потому — устрою тебе встречу с Игорем. Ему как раз такие упрямые молодцы в дружину нужны. Вай, какой важной курицей будешь!

— Какой он — этот твой «князь»? — Яромир перемотал поводья вокруг руки, наклонился, сорвал сухую тростинку и стал ковырять ей в зубах.

— Княже наш — правитель суровый, наверное, иногда даже слишком… но при этом справедливый. Таки, знаешь, чего я заметил? Больно ты на него походишь. Если вот с этой стороны посмотреть, то совсем одно лицо. Особенно вот — подбородок! Такой же широкий, так и просится, чтобы… — Гришка задиристо помахал кулаком, вновь развеселив Яромира. — Что-то ты скрываешь!

— А если скажу, что я князю брат, поверишь?

Гришка опять закатился смехом.

— Тогда я — сам Славомир Сварожич! Не смеши. Из всех славичей только один Игорь да остался.

— Их было много?

— Я тебе диву даюсь, Яромир! Тебя то-ли в бочке с соленьями держали? — Гришка засыпал в рот оставшуюся ягоду. — Но, да ладно. Таки, слушай на здоровье. Не жалко! Как светлый княже Ярослав с женой и сыном сгинули, так Игорь престол и принял, а подле него жена — княжна Марина. Ох, а баба какая… Одно загляденье! И бед от неё, стоит отметить, столько же… Чего посол Ольдов только стоил. На детинце поговаривают…

— Где?

— Ну, детинец — палаты, князь, дружина, бояре. Все шишки города, но, сейчас не об этом… Говорят, что княжна Марина чары какие-то на Игоря наложила. Что не нашепчет — так все по её и будет. Таки теперь ещё и эта история с Ольдом и Варварой всей Сварге покоя не даёт.

— Ольд — это же князь Сталь-града, а Варвара кто?

— Ты меня поражаешь всё больше и больше… Варвара — дочка Ярослава, сестра Игоря.

— Сестра?! — Яромира от удивления остановил коня посреди дороги

— Сестра и сестра, чего так удивляться? Ещё Иван был, так тому, как десять зим стукнуло — хворь забрала. И младший… только прятали его ото всех, даже имени никто не знает.

Яромир нахмурил брови и поравнялся с Гришкой.

— Про Варвару… Причина всего, брат, стара как мир. Таки, надумал Игорь сосватать Варвару за князя Ольда Среброголового. Видите ли, шибко важная территория — Серебряные горы. Свадьба же позволила бы решить Игорю сразу кучу вопросов. Это тебе и сталь дешёвая, и к землям новым дорога свободная. Ольд еще при княжении Ярослава на Варвару глаз положил. Влюбился мужик до беспамятства, но она таки имела на это свое мнение. Ей же палец в рот не клади — по самый локоть откусит! По началу Ольд пытался сердце девичье завоевать. Подарки дарил, отправлял телеги полные изысканных тканей и украшений, но она все нос воротила. Вот только Игорь — не его отец, он с сестрой долго не разговаривал. Княжну связали и прямиком в Сталь-град. Таки не учли князья, что девица не из простых, а, всё-таки, кровей славных. При первой возможности она деру дала от Ольда, тот и глазом моргнуть не успел. До сих пор девку всем миром ищут. Среброголовый же страсть как разгневался и посчитал это личным оскорблением от самого Игоря. Таки приехал Ольд с дружиной, встал под воротами Слав-города, и высказал Игорю все, что о нём думает в самой, что ни на есть нелицеприятной форме. Тут уже разобиделся Игорь. С того и дерутся князья наши. Хотя, как князья — обычные люди. Ладно ратники и наемники — это их хлеб, но пахари и свинопасы причем? Им же до того, кто там из князей кого на каком месте вертел — вообще дела никакого нет, но почему-то они больше всего от войны и страдают. А сами князья чего? Сидят себе в своих теремах, только медовуха по усищам и стекает.

— А с Мариной и послом что?

— Таки тоже все просто. Было время, когда ярость и обида спали и захотели князья все миром уладить. Отправил Ольд послов с дарами, так один из них — кровный брат Среброголова, удумал Марину соблазнить. Она, недолго думая, рассказала все Игорю, а он же от ревности совсем с ума сходит… Таки он и вспылил. На глазах у всего люда Слав-городского выхватил клинок и отсек послу голову, да так, что та покатилась по ступеням до самых Сварожьих врат. Потом, в порыве гнева, там еще несколько плеч лишились своих нош… Живые, конечно, тоже остались, их вместе с головами погрузили в телегу и отправили обратно в Сталь-град. Вот шуму-то тогда было. Говорят, что Среброголовый прилюдно обозвал Игоря трижды проклятым моркотником и на крови поклялся, что лично отомстит ему за такое оскорбление.

Гришка закончил и пристально посмотрел на Яромира.

— Твоя очередь.

— Ты о чем?

— Пятый день едем, и хоть бы слово о себе сказал.

— Эх, Гришка, — тяжело вздохнул Яромир. — Ты столько всего знаешь, столько всего видел, а я всю жизнь прожил со стариком в полнейшей глуши и забот кроме как сеном запастись, да мукой у нас не было. Тут же ты мне про целый мир… Расскажи лучше ещё что-нибудь, больно интересно ты молвишь.

Гришка недоверчиво ухмыльнулся и принялся рассказывать про городские традиции и праздники.

Так и прошел их оставшийся путь.

К большому облегчению Гришки, последующая дорога оказалось совершенно спокойной.

За последние пару дней они повстречали лишь несколько бродяг, торговцев и целую кучу дозорных, каждый из которых усердно пытался доказать, что перед ними враги или отъявленные лиходеи.

Благо, у Гришки, в кожаной сумке, была бумага дорожная, при предъявлении которой у вояк сразу отпадали все вопросы.

Хотя, одно несчастье с ними всё-таки приключилось. Гришкина кляча оказалась настолько больной, что через день откинула копыта, из-за чего дорога затянулась ещё на сутки. Не зря в той деревне с ней так легко распрощались…