Ты убивала колдунов?

Эстос звал, пытался прорваться к любимой женщине через сверхъестественную, непостигаемую разумом пелену и впервые по-настоящему чувствовал их с Альдой связь. Не ту, что ощущают любовники, а ту, что протянули меж ними звёзды. Он умирал от её нехватки, но осознавал лишь это мучительное отсутствие, не понимая, чего ему не хватает. Теперь он сумел распознать эту связь, как распознавал наложенные на людей чары, только это было нечто гораздо более сложное, важное и древнее.

И это значило, что его чувства к Альде были действительно чувствами к Альде, он любил её так, как все прочие мужчины любят женщин, а не под воздействием судьбы, колдовства или клятвы. Он впервые сумел ощутить их связь только сейчас, а Альду любил давно, с того самого момента, как проснулся в своей постели, не понимая, почему больше не чувствует боли, а рядом была она. А может быть, даже раньше, в тот миг, когда нашёл её на заднем дворе «Кошачьего сердца». Или ещё раньше — ведь для чего-то он пошёл на тот двор её искать…

Альда открыла глаза. Её взгляд был удивительно спокойным и ясным, словно она всё это время была здесь, с ними, в сознании.

— Всё прошло? — спросил Эстос. — Лучше пока не двигайся…

— Я опять была в обмороке? Долго я тут пролежала? — Альда высвободилась из рук Эстоса и села рядом, собранная, прямая. — Кажется, что очень-очень долго.

— День, два, три… — пробормотал верховный жрец, а потом громко и отчётливо произнёс, повернувшись к Эстосу: — Мне нужна твоя кровь.

Эстос потянулся за кинжалом, но жрец вдруг вытянулся вперёд и взял Эстоса за руку. Его прикосновение не было неприятным или пугающим, просто каким-то до крайности неловким, как будто пальцы его плохо слушались.

Когда жрец разжал руку, вся его ладонь была в крови — при том, что на запястье Эстоса не осталось ни царапины. Эстоса, третьего господина Соколиного дома, трудно было удивить колдовскими штучками, но сейчас он был изумлён.

Жрец так и держал свою ладонь раскрытой, и Альда — словно опять всё зная, всё понимая, — протянула ему руку. Пальцы жреца крепко сжали её запястье.

Мгновение ничего не происходило, но потом Альда распахнула глаза, как будто от боли. Жрец тут же её отпустил.

Его рука оставила на запястье Альды красный узор, точно выжженный огнём.

Когда они вышли из храма на верхнюю ступень, Альде сделалось так плохо, что она едва удержалась на ногах. Видимо, клятва что-то поменяла в ней, и теперь Альда узнала, что чувствовали те, кто поднимался сюда без дозволения… Необъяснимый страх и отвращение к храму, к каждому камню в его стене, сильное до тошноты. Альда готова была спрыгнуть со стены, лишь бы это прекратилось.

Эстос, тоже побледневший, стискивающий зубы, держал её за руку и уверенно тянул туда, где можно было спуститься вниз без риска свернуть себе шею.

Но перед тем, как спуститься, они ещё раз осмотрелись. Когда они только вышли из прохода, то оказалось, что в переулке никого нет. И даже более странным, чем то, что исчезли раненые, было исчезновение запаха гари.

И солнце, Эстос с Альдой только сейчас обратили на это внимание, солнце стояло выше, чем тогда, когда они вошли в храм. Неужели они пробыли в храме всю ночь?

Но тогда солнце светило бы с другой стороны.

— Что произошло? — спросил Эстос.

— Наверное, то, что показалось нам часом, на самом деле… — Альда спрыгнула вниз. — На самом деле длилось всю ночь, а потом день, и сейчас уже вечер — только другого дня.

На всякий случай держа кинжалы обнажёнными, Альда и Эстос пошли к выходу на большую улицу. Снаружи их могла поджидать засада.

Но там никого не было. Вернее были — сотни людей, которые шли кто в сторону мостов и рынков, кто в обратную, шумная и пёстрая толпа, которой до двух беглецов не было никакого дела.

Альда окликнула пожилую женщину в ярких одеждах и с попугаем на плече:

— Госпожа, скажи, не сегодня ли отмечают праздник Гудды Охранительницы?

Старушка оглядела Альду с головы до пят, а потом опасливо посторонилась:

— Ты в своём ли уме, дитя? Его уже четыре дня как отпраздновали.

Альда повернулась к Эстосу:

— Ты слышал? — воскликнула она. — Праздник Гуллы давно прошёл…

Семь месяцев спустя

Несмотря на дождь Альда с Эстосом всё же не утерпели и вышли на палубу. Это на самом деле и не дождь был, а морось, но на таком сильном ветру даже она хлестала по лицу и глазам довольно болезненно. Да и одежда намокала быстро.

Но они не могли удержаться…

Эксент, сильный и древний город Морского Круга, до которого они сумели наконец добраться, лежал перед ними.

Когда они выбрались со Двора Смерти, то выяснилось, что прошли не сутки, как они думали, а целых восемь. С одной стороны, это было хорошо: какой бы из домов их ни искал, хоть Соколиный, хоть Небесный, за это время они наверняка решили, что Эстоса и Альды уже не было в городе, они сумели ускользнуть, и, возможно, их уже никто не выслеживал. С другой стороны, плохо: караван, в котором Альда купила места, уже ушёл, а новых к западным портам не предвиделось ещё несколько месяцев. В тамошние проливы приходил сезон штормов, судоходство останавливалось, и никто больше не вёз туда товары. Отправляться в путь в одиночку или с маленькой компанией спутников они не хотели: так они могли легко попасться на глаза людям Соколиного дома. Им пришлось поменять планы.

Поэтому они отправились не в те земли, где Альда провела почти год, путешествуя вместе с Тервелом, а в противоположную сторону, в Девять королевств. Если пересечь их с востока на запад, то можно было попасть к Морскому Кругу, правда путь был долгим и трудным.

Они видели на своём пути всё: и пустынные нагорья, и опасные броды, и ледяные горы в коронах из чёрных облаков, и дикие, недобрые к человеку леса, но теперь — настал конец их странствиям. Они были здесь, в Морском Круге, а для человека из Карталя это было всё равно что другой мир.

Огромный, окруживший стенами и крепостными валами сначала бухту Эксент, а потом и все берега за её пределами, город простирался насколько хватало глаз. Никто не знал, сколько людей жило в Эксенте, но говорили, что он, возможно, превосходил даже великий Карталь. Альде сложно было судить, так ли это, но что она могла сказать точно, так это то, что Эксент выглядел более защищённым, как будто готовился к нападению сразу и с моря, и с земли. В Картале тоже были и стены, и башни, но не в таких количествах. Уже много столетий ни одному врагу не удавалось подойти близко к Карталю, всех останавливали на границах или на морском побережье, а вот Эксенту не так везло.

Они с Эстосом выбрали этот город потому, что он был достаточно велик, чтобы в нём затеряться, но и не запредельно далёк. А ещё там не было колдовских домов, как в Картале, или гильдий, как в Инвиктаде, или магических орденов, как в Девяти королевствах; а значит, Эстос мог легко зарабатывать, изготавливая амулеты, накладывая защитные чары и делая прочие колдовские вещи. Альда тоже знала немало, но это касалось не магии, а различных лекарств, мазей и ядов. Её умений хватило бы на то, чтобы не умереть с голоду, хотя сейчас деньги были им не так уж нужны: цены драгоценных камней, что украшали их одежду и оружие, хватило бы на несколько лет безбедной жизни.

Правда, по дороге сюда их неоднократно пытались лишить кошелей с деньгами и прочими ценностями — даже вороватые матросы с корабля, на котором они плыли сейчас, — но напарывались на кинжал Альды. Самый ловкий карманник с рынков Карталя не сумел бы подобраться к ней незаметно, что говорить о матросах… Эстосу даже ни разу не пришлось использовать заклинания; как Альда любила говорить, кинжал был быстрее магии.

Эксент встречал их укутанным в туман. Верхушек башен вовсе не было видно, но даже в сероватой мгле он казался ярким, живым, зовущим. Этот город и огромный мир ждали их.

Альда, не сводя глаз с разноцветных крыш Эксента, на ощупь нашла ладонь Эстоса и сжала её. В ответ он наклонил голову и поцеловал Альду в нежное, беззащитное место под ухом. Он знал, что ей нравилось: даже сейчас, от быстрого, едва заметного прикосновения её тело дрогнуло, и она вспомнил, как прерывисто, жарко начинала дышать Альда, как она вжималась в него, когда он целовал её маленькое тёплое ушко и шею рядом.

Великие боги, она его, его! Прошёл почти год с того дня, как он впервые увидел её в «Кошачьем сердце», а Эстос до сих пор не мог поверить, что сумел завоевать эту невероятную женщину! Не заставил быть с собой, потому что расставание грозило им обоим мучительной смертью, а завоевал её сердце.

Когда он увидел тогда ещё Кейлинн, то сердце забилось от болезненной смеси радости и тоски. Радости — потому что ему показалось, что именно её он искал всю жизнь, даже не зная, что ищет. Тоски — потому что красивая, гордая секковийка не та, кого легко удержать, и она уйдёт из города завтра, и он больше никогда, никогда её не увидит.

Но теперь она была его, его Альда, его жена перед богами, перед жизнью и смертью!

Он был готов следовать за ней всюду и знал, что она точно так же пойдёт за ним, куда бы ни влекла его судьба!

Впереди их ждал город, сколь богатый и славный, столь же и опасный. Но они вместе, и Эстос даже представить не мог, что что-то сможет им помешать, пока они вдвоём, кинжал и колдовство, рука об руку.

Они пока не решили, какой будет их жизнь в Эксенте. Иногда Эстос думал о неприметном домике в той части города, где были рынки, лавки купцов и дома знати; на первом этаже будет кабинет, где он сможет работать и принимать посетителей, а наверху будут их с Альдой комнаты, скромные, простые и уютные, и на окнах обязательно будут тяжёлые, плотные ставни, за которыми они с Альдой смогут спрятаться от городского шума. Он слышал от попутчиков, что в Эксенте часто устраивают маленькие садики прямо на крышах — у них обязательно будет такой… Но иногда он думал не о маленьком садике, а о целом поместье где-нибудь за городом, в тихом месте. Каждое утро они, просыпаясь, будут видеть из окна очертания гор и слушать пение птиц в собственном саду. Но в таком месте Альда, наверное, заскучает. Он видел, что ей было тесно и скучно в Соколином доме, где, если к тебе не придут гости, можно день за днём видеть только лица слуг, всегда одни и те же. Альда любила Карталь куда больше, чем он. Эстос был сыном правителя этого города, но, как и отец, он не знал его настоящей, полнокровной силы… Тысячи, десятки тысяч людей на его рынках, россыпи товаров, монеты в кошельках покупателей и яркие лавки купцов были для них лишь строками в книгах, где записывались доходы и расходы, а для Альды — самой жизнью, бурлящей кровью в венах великого города…

Альда скучала по Карталю и по семье, он знал… Он тоже скучал по отцу и Лигуру, и даже по младшему брату… Но они все появились в его жизни, когда он уже был взрослым, и привязанность к ним не шла ни в какое сравнение с той, что испытывала Альда к людям, которые заботились о ней с рождения.

Он не сможет заменить их, но попытается…

Эстос обнял её сзади и прижался грудью к её спине. Когда он делал так, ему каждый раз казалось, что открывается второе сердце, потому что всё было точно так же: дыхание замирало и становилось просто неважным — ты можешь даже не дышать, но пока твоё тело наполняет сила, всё равно не умрёшь, — а под рёбрами зарождалось даже не тепло и не огонь, а чистый свет, готовый пролиться наружу.