Шмидт. Дьявол Станвальда

Глава 18

'Мужчина многое может простить красивой женщине,

ещё больше может простить умной.

Но если красота и ум объединились в одной женщине…'

— Что-то вы слишком угрюмы, Ваше Могущество, — сказал Прохор, забирая подписанные приказы. — Что-то произошло?

Гитцерай откинулся на спинку кресла и посмотрел на старого сатира.

— Эх… — вздохнул он. — Да, произошло. И нечто очень серьёзное. Амарант меня опоила, как я сегодня выяснил.

— Опоила? — Прохор непонимающе почесал за ухом. — В каком смысле?

— Ты ведь добыл для неё цветы психотрии, не так ли?

— Ну… — щёки старика покраснели. — Было дело. Мне понадобилось кое-какое лекарство, поэтому…

— Не оправдывайся, я догадываюсь, что ты у нашей травницы заказал и зачем. Но суть в том, что Амарант сварила из этих цветов приворотное зелье. Вернее, не совсем приворотное зелье, а снадобье для стимулирования сексуальных желаний.

— И всего-то?

— В смысле? — От подобного ответа у повелителя даже челюсть отвисла. — Прохор, ты слышал, что я сказал? Она меня вынудила переспать с ней!

— Слышал. И что?

— Прохор, ты не заболел, случаем? Ты понимаешь, о чём мы говорим? — Гитцерай не удержался и потрогал лоб сатира, чтобы убедиться, что у того нет жара. — Она опоила Владыку демонов, чтобы получить место наложницы!

— Ну и? — фыркнул Прохор. — Во-первых, я удивлён, что за пятьдесят лет кто-нибудь из кланов не попытался провернуть то же самое. А во-вторых, что в этом такого? Девочка прокладывает себе путь теми средствами, которыми умеет пользоваться. Ваша приёмная мать, Владыка… Ну, то есть, моя супруга, сто лет назад тоже постаралась. Она напоила меня до беспамятства и затащила в койку. Да к тому же перед этим обратилась к жрецам, чтобы те благословили её на беременность, так что с первой же ночи и понесла. С каких пор решительность стала чем-то плохим?

— Мы с тобой будто на разных языках говорим. Она повлияла на разум повелителя, и ты считаешь это нормальным?

— У неё же не было злых умыслов, правда? Если бы Амарант решила вас отравить, был бы другой разговор, а так… Ну, захотела она стать любовницей Владыки демонов, а кто не хочет? Если сильно злитесь на Амарант, Ваше Могущество, то оставьте её скучать в гареме, а себе возьмите несколько других наложниц, пусть завидует. Но сурово наказывать девочку не нужно. Кроме того, она что, каждый раз вас зельем своим дурманила?

— Нет… уверяет, что только в первую ночь.

— Ага, значит, остальные ночи вы ласкали её в трезвом уме, но виновата всё равно она, правильно я понимаю?

— Старик, уйди, пока не наговорил лишнего, — рыкнул гитцерай. — Амарант с сегодняшнего дня запрещено покидать комнату! Еду ей пусть приносят, и приставь к дверям стражу. Пока я не решу, что с ней делать, эладрин даже в коридор выходить запрещено. А теперь оставь меня.

— Будет исполнено, Владыка. — Сатир поклонился и покинул кабинет.

Полмесяца повелитель держал Амарант взаперти. Первоначальная ярость утихла, уступив место воспоминаниям о проведённом с девушкой времени. Он много думал о произошедшем, анализировал себя и свои чувства. Да и Прохор при каждом удобном случае старался «случайно» высказать насчёт поступка эладрин.

Наконец Владыка собрался поговорить с Амарант, чтобы поставить точку.

Он без спроса толкнул двери и вошёл в комнату девушки. Эладрин сидела за столом и читала книгу по заклинаниям друидов, делая какие-то пометки в блокноте. Увидев Владыку, она встала, почтительно поклонилась и кротко улыбнулась. Амарант была совершенно спокойна.

— Я вижу, ты нисколько не переживаешь о своём проступке? — недовольно произнёс гитцерай. — И о наказании тоже не беспокоишься?

— Да, Ваше Могущество, — скромно ответила девушка. — Я не переживаю. Даже вернув время назад, я бы снова сделала то же самое. Только избавилась бы от цветов психотрии, — несмотря на видимое возмущение Владыки, она продолжила: — А о наказании я не беспокоюсь, потому что от меня ничего не зависит. Я бы переживала, будь возможность повлиять на ваше решение, но её нет, а значит, моя жизнь лишь в ваших руках. Зачем рвать на себе волосы, когда это ничего не изменит? Если мой повелитель решит, что я должна умереть за своё стремление, то так тому и быть. Если мой повелитель решит изгнать меня с острова за желание быть с любимым, то и с этим мне придётся смириться.

Гитцерай оказался недоволен таким ответом.

— Амарант, покинув остров, тебе придётся найти клан, одной тебе не выжить. Ты так беззаботно относишься к этому?

— Ничего страшного, Владыка, — воздохнула эладрин. — После моего изгнания с острова суккубы не позволят мне жить, независимо от того, примкну я к какому-нибудь клану или нет. Сандал никогда не простит, что я заняла место Камелии, поэтому будет лучше сразу казнить меня. Так мне хотя бы не придётся мучиться.

— М-да… Пойдём со мной, — бросив эту фразу, гитцерай покинул комнату. Эладрин посеменила за ним.

Пара шла по коридорам замка, пока не остановилась перед апартаментами Владыки демонов. Мужчина открыл дверь.

— Заходи.

Девушка шагнула внутрь и с растерянным видом повернулась к повелителю.

— Владыка?

— С этого дня ты будешь жить здесь, всё равно только утром уходишь, — глядя на поражённую Амарант, гитцерай добавил: — Но все вещи не перевози, только необходимое. Выделенные Прохором апартаменты останутся за тобой. Там будет и твой кабинет, и гардероб, и что там тебе ещё нужно.

— А-а-а-а! — с визгом эладрин бросилась на его шею. — Я рада, что вы меня простили!

— Я тебя не простил. Ты могла найти и менее радикальный способ сблизиться, я всё ещё злюсь на тебя, Амарант.

— Значит, мне нужно хорошенько попросить прощения.

С этими словами девушка начала расстёгивать рубашку Владыки.

— Не-не-не, не сейчас. И не думай, что всё решается через постель. Докажи свои чувства не соблазнением, а поведением. И достижениями.

— Но я соскучилась!

— У меня через десять минут встреча с кланами Восточного предела. Располагайся пока, все распоряжения Прохору я уже дал.

Повелитель скрылся в коридоре, а Амарант вытерла о платье вспотевшие ладони и довольно улыбнулась.