Шмидт. Дьявол Станвальда

Глава 2

«Иногда за жестокими поступками скрываются достойные цели».

* Перед прочтением главы рекомендую заглянуть в Бестиарий https://author.today/work/165383

К большому шатру, возведённому в центре военного лагеря, приближалась глава клана марилит* — Сейла. Кисть одной из рук женщины была отсечена, а культя неаккуратно обвязана куском ткани.

Змеехвостую сопровождал старый седой сатир* по имени Прохор.

— Ваше Могущество, разрешите войти? — Спросил он, встав перед входом.

— Заходи, — отозвался приятный бас.

Прохор откинул толстую шкуру и разрешил Сейле заползти первой. После того как хвост марилит скрылся внутри, вошёл и сатир, закрыв за собой проём.

Раса марилит внешне походила на ламий — верхняя часть тела у них человеческая, а всё, что ниже пояса, — длинный змеиный хвост. Но в отличие от ламий они были немного крупнее и обладали шестью руками. Ламии, чаще всего, оказывались посредственными бойцами, но прекрасными колдунами. У марилит же с колдовством дела обстояли хуже некуда, зато в бою мало кто мог сравниться с ними — ловкими, сильными, быстрыми, использующими в схватке сразу шесть клинков и мощный длинный хвост.

Рядом со столом в центре шатра стоял гитцерай* и изучал карту местности с пометками о расположении войск. Возле мужчины крутилась миловидная суккуба*.

Сейла не в первый раз видела этого гитцерая и снова убедилась, что он слишком отличается от прочих представителей своего вида. Обычно гитцераи высокие и худые, с жёлтой кожей, угловатыми чертами лица и сплюснутыми, почти отсутствующими носами. Этот мужчина выделялся очень крупным телосложением — он лишь немногим уступал минотаврам*, что для гитцераев просто нонсенс. Да и кожа у него не жёлтая, а светло-коричневая. Но главным отличием было его лицо — совершенно человеческое. Неудивительно, что когда-то давно глава клана гитцераев выбросил собственного сына в реку сразу после рождения, посчитав, что в семье появился отвратительный урод. Заодно он казнил и женщину, принёсшую ему такого мерзкого ребёнка.

Марилит задержала дыхание, глядя на гитцерая. С позором для себя Сейла услышала звук трещотки, расположенной на кончике её хвоста — это говорило о том, что она перенервничала от страха перед этим мужчиной.

На кончиках хвостов марилит располагалась ороговевшая ткань с погремком. Отросток использовался как булава в бою, а также показывал сильные эмоции: страх, злость, возбуждение — всё, что сложно контролировать.

Гитцерай обернулся, а Сейла тут же поклонилось и торжественно произнесла:

— Приветствую Владыку демонов!

Мужчина внимательно осмотрел марилит.

— Не Сейла ли это? — наигранно удивился Владыка. — Ещё три месяца назад ты прикладывала столько сил, чтобы скрыться от меня за Восточным перевалом, а теперь сама явилась. Отчего же так?

— Ваше Могущество, — Сейла поклонилась ещё ниже, сделав тон голоса мягче, — мы со старейшинами клана вновь обдумали давнее предложение и решили присоединиться к вашему войску.

— Не неси чепухи, — рассмеялся гитцерай. — Я не поверю в эти глупые выдумки. Тому предложению уже пятьдесят лет, и пятьдесят лет вы со мной либо воюете, либо прячетесь. Если приползла, то говори прямо, зачем.

Сейла подняла голову и неуверенно посмотрела на Владыку демонов, обдумывая следующие слова, но собралась с мыслями:

— Владыка, ваш отец…

— Не смей его так называть! — зло рявкнул мужчина. — Тот, кого я могу назвать отцом, стоит рядом с тобой. Других родственников у меня нет!

— Эээ… — Марилит остолбенела от страха. Она с трудом проглотила резко погустевшую слюну, покосилась на старого сатира, а затем прочистила горло и перефразировала. — Ваше Могущество, предводитель гитцераев, Гундольт, совсем обезумел. В попытке свергнуть вас с трона он собирается повести силы Восточного предела в самоубийственную атаку. Последним приказом он распорядился вооружить даже молодёжь. Наш раса очень малочисленна, если мой клан погибнет, то марилит исчезнут. Этого нельзя допустить.

— Значит, вы предали Гундольта и решили присоединиться ко мне?

— Да, Владыка, — пристыженно ответила Сейла.

— Предавший единожды может предать и дважды, — холодно прокомментировал гитцерай. — С чего ты решила, что я вас приму? На кой вы мне теперь, после стольких лет?

Сейла заняла максимально унизительную позу: распласталась на полу, растянув хвост по площади шатра. Она залепетала сквозь слёзы:

— Ваше Могущество, всё, что делал клан последние пятьдесят лет, было исключительно моими приказами. Если пожелаете, казните меня, но прошу, помилуйте остальных членов клана. Наша война давно проиграна, но Гундольт не может с этим смириться. Его безумие принесёт в жертву всех подданных, но мы знаем, что Владыка милосерден. Если моей жизни будет недостаточно, покарайте вместе со мной старейшин, но дайте шанс молодым продолжить род.

— Что думаешь, Прохор? — Владыка перевёл взгляд на старика. — Эти стервы отправили на тот свет немало сатиров, стоит ли их щадить? Или пусть идут за тем, кому они поклялись в верности после восстания, и вместе с ним отправятся к далёким предкам?

— Ваше Могущество, — Прохор поклонился, — каждый вид имеет право на жизнь. Марилит ошиблись при выборе стороны пятьдесят лет назад, но даже так им стоит отдать должное: несмотря на множество поражений, они держались своей клятвы вплоть до сегодняшнего дня.

— Что же… Сейла, ты крупно задолжала сатирам северных лесов. Очень крупно. — Гитцерай указал на Прохора. — Обсудишь с их представителем, чем и как марилит будут выплачивать столь огромный долг. А теперь… что с твоей рукой?

Сейла с болью посмотрела на повязку, пропитанную кровью, а после с досадой ответила:

— Девять дней назад на совете кланов я не согласилась с приказом отправить в бой молодых, и Гундольт оторвал мне руку колдовством. Не одна я пострадала за отказ, седьмого старейшину клана эладрин Гундольт избил до полусмерти, так что я, можно сказать, легко отделалась.

Владыка демонов приблизился к марилит и сорвал ткань с небрежно ампутированной конечности. Затем одной рукой он крепко схватил Сейлу за горло, а другой — за всё ещё кровоточащую культю. Женщина болезненно взвыла.

— Ты принесёшь мне клятву верности на крови, — тоном, не терпящим возражений, объявил Владыка. — Моё предложение пятидесятилетней давности остаётся неизменным: половина твоего клана присоединится к моей армии, другая половина может заниматься чем хочет. Кто присоединится, а кто останется в гнезде, решать тебе. И запомни, я не щажу тех, кто противостоит мне… Но вознаграждаю тех, кто сражается со мной плечом к плечу за выживание наших видов.

В следующее мгновение шатёр заполнили крики агонии. Сейла визжала, пыталась вырваться, отталкивалась от Владыки свободными руками, но это не помогало.

Прохор отвернулся и прикрыл уши, а суккуба сжалась в ужасе и крепко зажмурилась, укрывшись собственными крыльями.

Вскоре стало тихо. Слёзы боли сменились слезами радости, когда Сейла увидела вновь отросшую кисть.

— Благодарю вас, Владыка, — затараторила марилит, вытирая мокрые щёки. — Я последую за вами и в жизни, и в смерти. Клянусь именем предков!

— Эта клятва мне не нужна, — фыркнул гитцерай, — мы убедились в том, что подобные клятвы остаются в силе до тех пор, пока это выгодно. Мы исполним ритуал клятвы на крови при нашей следующей встрече. Приводи свой клан к рассвету восьмого дня. Половина из вас должна присоединиться к моему войску в противостоянии с Гундольтом, а ты, — Владыка ткнул в Сейлу пальцем, — возглавишь не только своих воительниц, но и весь авангард минотавров Западных равнин и кентавров Северных степей. Однако помни, если ты предашь меня, я собственноручно истреблю всех марилит на континенте и сделаю это самым жестоким и болезненным способом.

— Мы никогда не предадим вас, Ваше Могущество! — Марилит ударила себя кулаком в грудь.

— Можешь быть свободна. Ползи к себе, — отмахнулся от неё Владыка.

Когда Сейла и Прохор покинули шатёр, к гитцераю подошла суккуба и нежно обняла сзади, прижавшись к широкой спине.

— Почему ты назначил её командовать авангардом? — сладким, но осуждающим тоном произнесла суккуба. — Дайрик будет возмущён.

— Она отличный командир, — гитцерай проигнорировал недовольство любовницы. — Сейла неоднократно загоняла в угол мои диверсионные отряды, а также умело маневрировала войсками Гундольта. Дайрик ей и в подмётки не годится, он слишком импульсивен. С Сейлой во главе авангарда мы сохраним гораздо больше жизней солдат, чем с Дайриком.

— А зачем вылечил её руку? — Суккуба нежно потёрлась щекой о Владыку.

— Чтобы Сейла была благодарна мне. Для марилит держать в битве меньше шести клинков унизительно. Уже при следующем новолунии её бы сместили с позиции главы клана. Отрезав Сейле руку, Гундольт сам толкнул её и всех марилит на предательство.

— Тогда почему не усыпил её перед лечением, как делаешь с остальными, а заставил пройти через эту страшную боль?

— Чтобы она навсегда запомнила мою доброту. То, что достаётся просто так, воспринимается как обыденность. То, что достаётся через боль, страдания и великие усилия, ценится не меньше жизни.