Три Царя

Балдур открыто удивился, и был рад, что оставил Сырника на кухне.

— Где-то еще подобное происходило?

— Юго-запад Бролиска, — ответил Ратомир, с каменным лицом. — Последнее время всё чаще и чаще. Зверье с ума сходит, меняется. У кого лапы с когтями из чистой кости и яда отрастают. Кто берестой покрывается и икру мечет во все норы. Лики страдают, пытаются баланс вернуть. Я посылаю витязей и варягов по всему княжеству и дальше. Сам хожу на охоту, как видишь. Должен сказать, везучий ты, Балдур. В тот день, на озере я наказал ладью от воронки отвести, а затем меня словно молнией прошибло. Будто боги за руку взяли и повели меня на побоище. Я до последнего не знал, как пробьемся внутрь, пока певчие не связались. Мощные у тебя покровители, сборщик. Слава им вечная.

Больше Солнцеликий ему не ничего так и не рассказал. Больше не почитал его своим вниманием, и широким шагом направился к выходу, оставляя человека в задумчивом одиночестве. Когда Ратомир оказался практически у двери, прикоснулся к янтарной ручке, сборщик его окликнул.

— Государь. Рад за вас и вашу прекрасную жену. Да подарят вам боги крепких детей, и, пускай, их лик освещает Мать Земля и отец Сварог, — человек был рад, что разговор закончился, и он не мог дождаться как покинет галерею.

Ратомир величественно кивнул, возвращаясь взглядом к картине с изображением первого Дантарата.