Берлин-Александерплац

* * *

У ограды стоит молоденькая девица из деревни и беседует с санитаром.

— А что, видно, что я плакала?

— Нет, только одна щека немного вспухла.

— Какое там щека, все лицо опухло и затылок даже болит, вот как.

Девица всхлипнула и полезла в сумочку за носовым платком, лицо ее сморщилось, будто она что-то кислое съела.

— А что я сделала? Пошла в булочную за хлебом, а там у меня продавщица одна знакомая, я и спрашиваю ее, что она сегодня делает. Она говорит, что идет на бал, который устраивают булочники и пекаря. Скучно ведь дома сидеть, да еще в такую скверную погоду. У нее оказался лишний билет, она и пригласила меня. Билет бесплатный. Не каждая бы это сделала, правда?

— Нет, конечно.

— А вы бы послушали моих родителей, в особенности мать. Не смей идти — и все тут. Да почему же, говорю, там все приличные люди — и мне ведь тоже иной раз ^хочется повеселиться. И так жизни не видишь. А мать свое: нет и нет, не пустим тебя, погода такая плохая, и отец к тому же нездоров. А я говорю — нет, пойду! И стала тут она меня бить. Вон как отделала! Разве же можно так?

Девица еще пуще заплакала.

— Весь затылок трещит: "Изволь-ка, — говорит мать, — сидеть дома". Это уж чересчур. Почему бы мне не пойти, ведь мне уж двадцать лет, а мать говорит, что я достаточно гуляю по субботам и воскресеньям, но чем же я виновата, что у той барышни билет на четверг?

— Одолжить вам носовой платок?

— Ах, я их уже шесть штук извела, а тут еще насморк, еще бы — весь день плакала! Что я скажу той барышне, с такой щекой и в булочную не покажешься, не то что на бал. А мне так хотелось развлечься! Вот тоже эта история с Зеппом, вашим товарищем. Я написала ему, что между нами все кончено, а он мне не отвечает — значит, и правда все кончено.

— Да плюньте вы на него. Он себе другую завел. Ездит к ней в город каждую среду!

— Что ж поделаешь, если он мне нравится? Вот потому-то я и хотела рассеяться…