Записки президента 2

23

Чтобы не привлекать к моим старикам внимания соседей, мы сами к ним не ездили. Для повидаться, их доставляли в Замок. Нельзя сказать, что это было часто, но два-три раза в месяц мы встречались. Мама всегда привозила какую-нибудь шарлотку или баночку варенья, отец рассказывал об успехах на рыбалке или о приключениях с засорившимся жиклёром. Все мои попытки пересадить его с престарелой «Идлани» на современную машину с водителем упирались в нежелание ездить на автомобиле, который он не может, в случае чего, починить своими руками. Доводы о том, что чинить просто не придётся, не принимались. «Это железо, — говорил он, — хрен его знает, что с ним может случиться». Мама вздыхала, говорила: «Ну, такой вот он у нас» и подкладывала Ирине в блюдечко варенье. Мне удалось максимально модернизировать батин тарантас, поставив туда сиденья от иномарки, стеклоподъёмники и заграничную коробку передач, но ему было необходимо минимум раз в неделю разбирать карбюратор и самому спускаться в смотровую яму.

О том, что отцу скоро придётся стать дедом мы сказали уже к концу ужина. Мать всплеснула руками: «Неужели дождёмся?»

— И не сомневайся, мам. Тебе ещё придётся иногда понянчить. Мы же ездим часто, вдруг будет не с кем оставить.

— Ой, а я же в этих памперсах и не разбираюсь! Тебя-то я в пелёнках и в марле вырастила. Как же сейчас-то? Вдруг не справлюсь.

— Не переживайте, бабушка, будем вместе учиться, попыталась успокоить её Ирина.

— Да как же? Это ж наука целая, наверное. А может, по старинке? У меня где-то марля ещё осталась, я ж всё надеялась дожить, хранила, вот. Пелёнки его, погремушки какие-то. Нужно будет на антресолях глянуть. Дед! Ты стремянку починил? Я ж туда со стула не достану уже.

Дед крепился изо всех сил, стараясь не выдать эмоций, но его с потрохами выдали выступившие в уголках глаз слёзы. В общем, счастье — оно заразно. В этот вечер в мире стало на двух счастливых людей больше.

Премьер-министр пообещал не допустить, чтобы президент переживал по поводу течения беременности и сразу сказал, что создать условия для сохранения в Замке проще, чем ставить оцепление в клинике, поэтому уже через неделю у нас на этаже был оборудован филиал роддома. Для меня самым важным было то, что я мог в любую свободную минуту прикоснуться к Ирине, даже если это происходило в присутствии врача и медсестёр. Здесь же нам сказали, что у нас будет дочь.

Родители приезжали чуть ли не через день «Покормить девочек домашним», — как говорила мама. Врач, назначенный Остапиным, очень долго и деликатно согласовывал с ней меню, но достичь консенсуса удалось. На стариков было приятно смотреть. Они просто светились изнутри от появившегося в жизни смысла. Вот, хрен с ней, с этой властью, когда видишь, как близким людям хорошо.

Собранный в этом году урожай не был больше обычного, аграрии пока приспосабливались к новым ценам и возможностям, но себестоимость, как мне доложили, была заметно ниже. Настолько заметно, что под озимые кое-где начали распахивать заброшенные после развала Союза земли разорившихся совхозов. Самым трудным было убедить людей, что дешёвое топливо и удобрения надолго. Кабмину пришлось для этого разрабатывать и утверждать «Программу развития сельского хозяйства Славии» — чисто демагогический документ, который, тем не менее, пробудил у недоверчивых фермеров какую-то уверенность в завтрашнем дне. А тут ещё все эти предприятия с иностранными инвестициями наперебой кинулись вносить предоплату за будущий урожай. Процесс, короче говоря, пошёл.

Государство, выполняя свою часть обязательств, начало отсыпать остров под аэропорт и прокладывать к нему железнодорожную ветку. К нам потянулись гастарбайтеры, хотя подрядным организациям было указано принимать на работу только граждан Славии. Понятно, что проконтролировать все стройплощадки невозможно, но мы по крайней мере здорово усложнили жизнь нарушителям. Набеги спецподразделений жандармерии, большие штрафы для работодателей и немедленная депортация для незаконно работающих сильно снизили рентабельность таких нарушений. Да, я понимаю, что бедолаге нечем кормить свою семью, а я поощряю его высылку на родину, где у него всё плохо. Так я для того и поощряю, чтобы не было плохо у нас. Зря я что ли национал-прагматизм придумал? Иногда «хорошо» для славцев оборачивается каким-нибудь «плохо» для иностранцев. Но наше «хорошо» мне важнее.

В середине ноября к нам пришли Жанна с Егорычем. Это не было чем-то экстраординарным, девчонки часто навещали Ирину, а Егорыч заглядывал ко мне по разным неформальным вопросам, поэтому нестандартным в этом визите было только то, что они пришли вдвоём. Самовар, пирожные, мы с Глинским — по бокалу волшебного зелья и под конец выпечки на блюде Жанна вдруг поворачивается ко мне и говорит:

— У меня к Вам, Максим Евгеньевич, абсолютно меркантильный и в высшей степени эгоистичный вопрос: Вы на второй срок идти планируете? Поймите меня правильно, охрана Вам по закону положена по гроб жизни, то есть Вася с Асланом без работы не останутся, а нам с девчонками нужно будет резюме составлять и рассказывать всяким там эйчарам, какие мы нацеленные на результат.

Я понимал, что этот вопрос когда-то должен был возникнуть, но не делал из него проблемы. Это же когда-то, тогда и поговорим. Оказалось, что говорить уже пора.

— То есть Вы считаете, что я достоин?

— Вы не поверите, насколько мне пофигу, достойны Вы или нет, тем более, что это никогда не было определяющей характеристикой для кандидата в президенты. Мне нужно знать, хотите Вы или нет.

— Ну я, прям и не знаю, мне бы с женой посоветоваться. Счастье, ты согласна пожить здесь ещё пять лет?

— Только, если ты переклеишь обои в спальне и повесишь, наконец, полочку.

— Родная, с обоями мы решим, а полочку-то какую?

— Не знаю. Другие мужья постоянно вешают жёнам полочки, я в журналах читала. Вот и я хочу хотя бы поржать, как ты это делаешь.

— Не получится. Поржать, в смысле. Я в совершенстве владею перфоратором.

— В общем, я поняла. Искать работу пока рано. От участия в президентской гонке нас отделяет только полочка. Я завтра же привезу Вам перфоратор и даже дюбеля, — пообещала Жанна и, забавно подпрыгивая, удалилась.

— И обои. Обои привези! — крикнула ей вслед Ирина.

Егорыч выглядел несколько обескураженным.

— Вот же ж, бабы! Она сегодня пришла ко мне в кабинет, попросила сходить к вам вместе с ней, я тут пирожные эти, а она выстрелила и убежала. На кой меня тащила-то?

— Насколько я понимаю, Владимир Егорович, она только что накинула Вам развлечений на ближайший год, усмехнулась моя жена.

— Да уж, в одном она права — пора начинать привыкать к мысли о втором сроке и готовить к этому избирателей.

— А вы тоже считаете, что я достоин?

— Мне очень понравилось, как прошли эти годы и нам действительно удалось сделать что-то настоящее. Не могу сказать, насколько оно светлое, но что жить в стране не стало хуже, я знаю точно. Поэтому не напрашивайтесь на комплимент. Главное — чтобы гроб Ваш в ближайшее время не пригодился.

— А вы его не выбросили?

— Да щас! Вы знаете, во сколько он казне обошёлся? А как его списать без похорон?