Комната по имени Земля

25

Теперь, миновав главные ворота вечеринки, я наконец почувствовала облегчение. Как будто оказалась под защитой после долгого и полного опасностей путешествия. Мне и вправду хочется поделиться с кем-то только что пережитым, полутравматичным и глубоко личным опытом. Только вот не с кем. В смысле, тут целая куча людей, которым можно обо всем этом рассказать, но все же некому. Я лавирую между ними, избегаю зрительного контакта, потому что, стоит мне встретиться взглядом с кем-нибудь, он бы сразу понял, что мне есть о чем рассказать, и возникла бы некоторая неловкость, потому что говорить я не собиралась.

Эта прогулка принесла мне столько хорошего. И часть страхов превратилась в радость, любовь, чудеса и неоновые огоньки. Когда меня спрашивают, чем я «занимаюсь», отвечаю частенько, что я алхимик — это единственно честное обозначение для всех моих занятий, в отличие от тех ярлыков, что навешивают на меня. И для меня это важно. А вот для моего отца нет, не было бы таким. Я всегда хорошо знаю, что имело смысл для моего отца, а что нет. Он точно внедренная в меня судейская система, которая управляет каждым моим движением, мыслью, чувством и выбором.

Используя слово «алхимик», чтобы описать себя, я осознаю, что папа посчитал бы это «умным» и даже «милым», но лишь отчасти, поскольку оно указывает на то, что я опираюсь на мировоззрение своей психологини. Папа же предпочел бы, чтобы я опиралась на его мировоззрение и на его философию. Так что ему было немного неловко за то, каким человеком я становилась под влиянием тех, к кому прислушивалась, хоть он и поощрял мое стремление к открытости ума и желание стать самой собой.

Он считал, что слова и названия должны делать вещи более ясными и четкими, а не сложными и расплывчатыми. Слова и названия, на его взгляд, существовали для того, чтобы организовывать, классифицировать и служить объективной реальности, среди которой мы все живем и которую ощущаем. Мне же, наоборот, всегда казалось, что если объективная реальность и существует, то слова для нее не нужны.

На самом деле у каждого из нас свои собственные отношения со словами и с обозначениями. И неважно, насколько «конвенционален», «традиционен» или «общепринят» наш выбор слов и определений, интерпретации все равно субъективны. И если я вдруг представляюсь стриптизершей, художницей, биржевым маклером или алхимиком, у каждого открывается целый калейдоскоп переживаний и впечатлений, который не принадлежит мне и не имеет ко мне никакого отношения и который я не могу контролировать. Кто-то любит стиптизерш, а кто-то осуждает. Кто-то в восторге от биржевых маклеров, а кому-то они жизнь сломали.

Я пыталась обсудить это с папой, но он сказал, что, прежде чем излагать все это, мне надо изучить лингвистику. Сам он ее не изучал, но считал, что мне это необходимо. И сомневаюсь, что потом он бы захотел, чтобы я обучала лингвистике его. Просто он думал, что, прежде чем поднимать эту тему с ним, я должна изучить лингвистику.