Бегство со Светлого берега

Вера Ивановна знала, что нельзя лучше проявить расположение к человеку, вернувшемуся из заключения, чем дать ему поведать свою горестную повесть. Но она не знала, да и едва ли кто-нибудь знает, что эту повесть нельзя рассказать. Слушатель на самом деле не с вами, ему нужны только факты. Поэтому даже самый неопытный рассказчик как-то отбирает факты, и исповедальное последовательное повествование со множеством деталей, что заняло бы целый день, уступает место набору наиболее ярких эпизодов, которые, однако, не могут передать картину во всей полноте. Тем не менее Вера Ивановна слушала, как могла внимательно и сочувственно, хотя ум ее занимала только одна мысль — что она скажет Джону? Она вышла во двор наполнить ведро из крана и стояла, пока ее обувь не вымокла; в другой раз она подошла к калитке, посмотрела через забор на тропу и, вспомнив, что не заперла калитку после прихода Верочки, поколебавшись, повернула ключ в висячем замке. Она не испытывала никаких сомнений; о том, чтобы принять Джона, не могло быть и речи, но что ей сказать ему? Что? Она не могла придумать понятного ему объяснения. Ведь подруге можно было бы сказать, что у нее назначена встреча, и та пришла бы в другой день, не правда ли? Нет, Джон ни за что не поймет.

Когда раздался стук в калитку, Вера Ивановна притворилась, что ничего не слышит.

— Там мужчина, — сказала Верочка, посмотрев через ее плечо в открытую дверь кухни.

Вера Ивановна вскочила из-за стола.

— Это, должно быть, насчет комнаты, — сказала она. — Я обещала хозяйке… — Она была уже у калитки, так близко, что могла сквозь ее узор тронуть кончиками пальцев его улыбающееся лицо, но все еще не могла решить, что сейчас скажет.

Сам того не желая, Джон помог ей. Завидев неясную согнутую фигуру в дверном проеме под портиком, с любопытством смотрящую в сторону калитки, он возбужденно воскликнул: «Так она не уехала?»

Вера Ивановна поглядела на него странным взглядом и медленно качнула головой. Она ничего не сказала, но ее голубые глаза, казалось, потемнели, и Джон прочел в них любовь и отказ.

Проклиная бессильную любовь, почти любя каменный отказ, в приступе гнева он рванул ручку калитки.

— Ты и не хотела этого!

Перехватив ее отчаянный взгляд через плечо, он сбавил тон до сердитого ворчания. «Ты и твоя английская литература!» Внезапно он поднял другую руку и ударил по железной калитке чем-то, что на миг блеснуло в солнечных лучах. Послышался звон стекла о железо, и на блузку Веры Ивановны хлынула вода и стала затекать под одежду; но это была не вода; жидкость высохла почти сразу, оставив запах, исходящий от пьяных мужчин.

Прикрыв рукой пятно на блузке, Вера Ивановна метнулась к дому. Ее подруга умирала от любопытства.

— О, это просто человек хотел снять комнату. Я сказала, чтобы приходил завтра, и он разозлился.

— Разозлился! Да он, видно, пьян в стельку! Я видела, как он бросил в тебя бутылку.

— Не в меня, в калитку. Я сейчас схожу, принесу чистое белье. Ты, наверное, захочешь отдохнуть с дороги. Подожди, я тебя позову.

Оказавшись в комнате, она стащила блузку через голову и положила ее в ящик комода подальше от глаз, но не смяла ее. Нет, она ее тщательно расправила, прежде чем задвинуть ящик. Она едва успела снять юбку и надеть цветастый халат, как в двери появилась Верочка.

— Ты тоже отдохни, Малышка, — сказала Верочка, увидев, что в комнате две кровати.

— Хорошо, — согласилась Вера Ивановна. Она легла на кровать и решительно закрыла глаза.

Полчаса спустя у калитки раздался какой-то шум. Верочка, полудремавшая, отложив в сторону «Над пропастью во ржи»[54], проснулась тотчас же. «Малышка», — тихо позвала она. Вера Ивановна лежала, отвернувшись к стенке, и по ее дыханию подруга могла подумать, что она спит. Верочка встала с кровати и на цыпочках подошла к окну. За забором на дороге она увидела мужчину, который, казалось, подбирал камни, время от времени выпрямляясь и всматриваясь сквозь кружевной узор калитки. Во внезапном приступе страха перед насилием, который стал частью ее жизни, Верочка подумала, что он начнет бросать камни в окно. Но дом стоял слишком далеко, и вскоре мужчина повернулся и зашагал по улочке к дороге. «Малышка, это тот мужчина!» — воскликнула Верочка. Но голова Малышки на подушке не шевельнулась. Верочка подумала, как легко людям, чьи нервы не расстроены вдребезги, спать, когда они пожелают. Она закрыла глаза, и скоро раздалось ее ритмичное похрапывание.

У противоположной стены Вера Ивановна подняла голову и тихо-тихо перевернула подушку.