Час отплытия

43

Собрание происходило во второй половине дня. А вечером уже весь Минделу обсуждал умопомрачительную новость: власти якобы хотят обратиться к Америке с просьбой прислать съестные припасы на Острова Зеленого Мыса.

На другой день утром доктора Франсу Жила вызвали на чрезвычайную «коллегию». Доктор Майя потребовал разъяснений. Однако Франса настаивал на том, что возникла необходимость в помощи американцев, и ничего другого доктор Майя от него так и не услышал. Только двое из тех, кто был в тот вечер в кабинете компании, опровергли клевету на Франсу Жила, остальные колебались, не зная, чью сторону принять. Среди них были и те, кто, испугавшись холодного тона доктора Майи, отреклись от своего участия в составлении воззвания. В числе отступников был и Тенорио с Телеграфа. Этого никто не ожидал. Разъяснения оказались противоречивыми, и положение осложнилось. Однако доктор Майя был непреклонен и приказал отправить Франсу Жила под конвоем в Праю. По его мнению, доктор Франса был инициатором этого собрания, именно он предложил послать телеграмму в Америку с тем, чтобы через зеленомысских колонистов обратиться к американскому правительству с воззванием о помощи. Разумеется, Майя расценивал этот шаг как ущемление престижа португальского правительства. Таких примеров предательства, считал он, было уже немало» Вот поэтому Франса Жила был арестован как предатель. Решено было отправить его в столицу Островов, город Праю, где он ответит перед судом за свои враждебные по отношению к властям действия.

Узнав, что Франсу Жила повезут в Праю, нья Венансия решила помешать этому. Ей пришла мысль обратиться за помощью к ньо Себастьяну Кунье. Тот еще не совсем оправился от болезни и лежал в постели. Рассчитывать на помощь Жуки было бесполезно. Ему вдруг взбрело в голову объясниться Венансии в любви, и теперь чуть ли не каждый день она получала от него написанные в лирическом тоне признания. Нет, видали ли вы что-нибудь подобное? — возмущалась Венансия. — Это с его-то брюхом, как у беременной, толстыми и мокрыми губами и вечно открытым, как у идиота, ртом увиваться за женщинами?!

Старый торговец не внял просьбе Венансии.

— Просите у меня что угодно, дорогая, только не это. Доктора Франсу надо наконец проучить. Это политика, и кто вмешивается в нее, должен отвечать за это.

— Позвольте, ньо Себастьян, какая же это политика? Народ голодает, и необходимо найти выход из создавшегося положения. Хороша политика, морить людей голодом!

— А известно ли вам, нья Венансия, что действия доктора Франсы имели целью подорвать престиж португальского правительства? Он самовольно вздумал просить помощи у Соединенных Штатов.

— С чего это вы взяли, ньо Себастьян?! Доктор Франса имел в виду колонию зеленомысцев в Северной Америке. Это же совсем другое дело.

— Полно, дорогая Венансия! Вы же не присутствовали на том собрании, и я тоже. Ведь нет ничего тайного, чтобы не стало явным на этом свете. А теперь уж извините, я еще нездоров.

Вот бездушный старик! Даже теперь, когда он, можно сказать, одной ногой стоит в могиле, сердце у него как камень. Еще немного, и она высказала бы это ему прямо в лицо.

— Народ бунтует, и правильно делает, — заявила она. — Все стало с ног на голову. С голоду на все пойдешь!

— Хотите, нья Венансия, я дам вам хороший совет? Пусть все идет своим чередом. Не вмешивайтесь вы ради бога не в свое дело. Если доктор Франса окажется прав, никто у него этой правоты не отнимет.

Расстроенная и поникшая, вышла она из дома Себастьяна Куньи. Господи, как страшно, что подобные люди вершат судьбу Островов!