Вечеринка моей жизни

– Инициалы были те же самые. Как удобно, – сказала Мерседес, и двоюродные сестры-подростки окружили ее, чтобы поддержать. Ее щеки были ярко-красными, как будто она была смущена рассказом своей мамы? Поражена силой любви своих родителей?

Тетя Эми и дядя Роман не сильно походили на пару из фильмов или любовных романов, но Надя прекрасно знала, что внешность обманчива. Их любовь пережила угрозу худшего суеверия.

– А дядю не беспокоило то, что у тебя было готово приданое, чтобы выйти замуж за другого человека? – спросила она.

Все женщины посмотрели на тетю Эми.

Она дерзко возразила:

– И потратить впустую деньги на совершенно хорошее платье? С той экономикой, которая у нас была десятилетиями? Он даже пикнуть не успел! Он заполучил меня, и ему было все равно, что я была с… ты знаешь? Другим мужчиной. – Она сглотнула. Никто не ожидал услышать такого признания от тетушки, которая всегда казалась идеальной. Но честно говоря? Это признание добавило тете столько человечности, что теперь она была действительно идеальна для Нади.

– А Рамон? – спросила Мерседес.

Тетя Эми вздохнула и улыбнулась улыбкой Моны Лизы.

– Он переехал в Бразилию, – затем она посмотрела на Марселлу так, как будто девушка Джианны представляла страну самбы и кайпириньи. – И занялся бизнесом в сфере импорта. Он миллионер. Женился на одной из девушек телепрограммы Xuxa’s Paquitas. Я знаю, что он очень счастлив с ней.

Последовавшие за этим смех и улюлюканье были оглушительными. Надя никогда в жизни не видела шоу бразильской знаменитости Шушы, но, как и положено настоящей аргентинке, даже переехавшей в северное полушарие сразу после начала полового созревания, она знала, кто такая Мария да Граса Шуша Менегель. Блондинка, красивая бразильская модель, певица и ведущая телешоу, она встречалась с Пеле и Айртоном Сенной, пилотом Формулы-1. Мама Нади рассказывала ей истории о том, как в старшей школе ее самой большой мечтой было однажды стать одной из Xuxa’s Paquitas, ассистенток в ее шоу. Она мечтала об этом, хотя не пела и не танцевала и, конечно, не была блондинкой, высокой и худой.

Такая ассистентка должна была выглядеть как кукла Барби. Стандарты красоты поколениями подрывали самооценку темнокожих латиноамериканских девушек.

– Я не ожидала такого поворота сюжета, – сказала бабушка Каталина, обмахиваясь веером.

Когда смех немного утих, Оливия набралась храбрости и задала самый важный вопрос.

– И ты сожалеешь об этом, Tía? Ты была счастлива?

Напряжение возросло до такой степени, что у Нади заболели уши.

Глядя на свою дочь Мерседес, тетя Эми ответила:

– Я ни капельки не жалею об этом. Моя жизнь с Романом была волшебной. Тяжелой, но красивой, знаешь? И Рамону, моему старому другу, намного лучше с той женщиной, а мне намного лучше с моим Романом, и это не только потому, что он намного красивее моего первого парня.

Тетя Эми достала свой телефон из кармана и провела пальцем по экрану, что-то ища.

– Если мне не веришь, сама посмотри, – сказала она и передала телефон Наде.

– Ух ты! – воскликнула Надя, увидев коллажную фотографию, которую тетя Эми хранила в своей галерее, как будто она частенько посматривала на нее, чтобы напомнить себе, как ей повезло. Слева был лысеющий, худой мужчина с лицом, похожим на полную луну. Может быть, вживую он выглядел не так уж плохо, и это была неудачная фотография, но по сравнению с великолепным кадром, на котором дядя Роман смеется, запрокинув голову и азартно размахивая сине-желтой футболкой, предыдущий парень выглядел дряхлым. А дядя Роман был похож на Рики Мартина в его фотосессии с белой бородкой, которая заставила Надю усомниться в ее вкусе к мужчинам постарше.

– Понятно, – сказала Надя и передала телефон по кругу, чтобы другие могли посмотреть фотографии.

– Дело не только в деньгах или внешности, – продолжила тетя Эми. – Но в том, что ты чувствуешь рядом с ним, понимаешь? Чувствуешь ли ты себя обожаемой и любимой? Желанной? Или ты просто галочка, ожидающая своего часа только потому, что это простой и удобный выбор? Любишь ли ты себя, когда ты с ним? Когда я выбрала Романа вместо Рамона, я выбрала себя. Я хотела продолжать любить себя такой, какая я есть. Я хотела узнать, кем я могла бы стать. И позвольте мне сказать вам, что путешествие того стоило.

Последовал коллективный вздох удовлетворения, как бывает, когда вы доходите до конца романтического фильма или книги, от которого кружится голова.

Тетя выбрала любовь, настоящую любовь всей своей жизни, саму себя, вместо удобства или ожиданий.

– Видишь, mi amor? – спросила Вирджиния, приобняв Надю одной рукой. – Ты все еще можешь восстановить свою жизнь, даже после того, как Брэндон порвал с тобой. Ты могла бы, как бы это сказать? – Вирджиния огляделась в поисках помощи, но лица остальных были либо озадаченными, либо заранее напуганными тем, что собиралась сказать Вирджиния. – Все еще найти то, ради чего жить.

Красная пелена ярости застлала глаза Нади. Она так долго хранила этот секрет в своем сердце и чувствовала, что, если не расскажет всем, что на самом деле произошло с Брэндоном, ее стошнит.

– Mami, мне уже есть ради чего жить, – ее голос был твердым и решительным. – У меня всегда было ради чего жить, даже если иногда я забывала об этом.

Глаза Вирджинии наполнились слезами.

– О, боже! Я не имела в виду…

Надя подняла руку и проглотила рыдание, которое грозило вернуться и все испортить. Она пыталась представить, что находится перед судьей и присяжными, но в отличие от других случаев в зале суда, когда в следующий раз она могла бы выступить лучше, сейчас она хотела расставить все точки над и раз и навсегда с некоторыми людьми, которых любила и уважала больше всего.

Биса посмотрела на нее в замешательстве, и в единственный раз Надя запнулась, но потом сказала:

– Я рассталась с Брэндоном.

Она не получила той реакции, которую ожидала. Либо полный шок и удивление, либо поддержка. Никакой реакции не последовало. И, как и в случае с тетей Эми, Надя поняла, что ее семья ждала, когда она расскажет свою историю.

– Я годами чувствовала себя куском дерьма рядом с Брэндоном. Дело в том, что он тоже чувствовал себя ненамного лучше рядом со мной.

– Ну-ну, – перебила ее Джианна. – Не надо смотреть на вещи с его точки зрения.

– Да, – добавила Лола. – Нам вообще наплевать на его точку зрения. Только ты сейчас имеешь значение. Расскажи нам.

И она им рассказала. И с каждым произнесенным словом Надя осознала, как жила годами, медленно приближаясь к финишной черте – свадьбе, которая была всего лишь иллюзией для маскировки всего, что было неправильным в ее отношениях с Брэндоном.

– Я подготовила предложение, помнишь, Изабелла? – спросила она, глядя на сестру.

Изабелла и Оливия одновременно кивнули. Оливия была маленькой, но даже она почувствовала напряженную атмосферу в тот день, когда Брэндон сделал предложение перед всей семьей.

– А потом со свадьбой было то же самое. Он не хотел участвовать в ее подготовке, и дело не в том, что он не доверял мне с деталями. Он просто не хотел иметь ничего общего с этим мероприятием или со мной, – она шмыгнула носом, ведь какой бы сильной Надя ни была, произнести эти слова вслух все равно, что содрать с себя кожу живьем, дюйм за дюймом.

– Ну-ну, – возразила Изабелла. – Все было не так. Любовь была, но не такая, которую ты заслуживала. Ты умничка, Надя. Я горжусь тобой.

Надя затаила дыхание. Она не ожидала ничего другого от своей сестры. Но как насчет остальных членов семьи? Тетя Ромина жаловалась, что им пришлось приехать на свадьбу вместо отпуска, который они могли бы использовать, чтобы повидаться с семьей в Аргентине. И Надя почувствовала себя виноватой.

Возможно, она в последний раз видела Бису, и свадьба, о которой прабабушка мечтала, была отменена.

– Почему ты сделала это сейчас, понимая, как это будет трудно? – спросила Лола со своим шикарным британским акцентом.

Надя дала переводчикам время перевести слова на испанский или португальский, а взглядам время на эмоции и выводы.

– Я хотела организовать праздник самой себя, – ответила она. – Пообещать себе, что я буду любить себя превыше всего остального, что не равняется эгоизму. Я надеюсь, вы все по-прежнему согласны праздновать со мной?

К удивлению Нади, Вирджиния начала хлопать в ладоши. А потом все остальные последовали за ней.

– Конечно, мы останемся и отпразднуем, – заявила тетя Эми, обнимая и целуя Надю. – Завтра мы найдем тебе платье. Вот увидишь.

Впервые Надя посмотрела вниз и поняла, что обнажила свое сердце перед семьей, надев только бюстгальтер и трусики, но никогда в жизни она не чувствовала себя так комфортно и защищенно рядом с близкими людьми.

Глава 15