Одержимость шейха

Глава 8. Я принадлежу Джафару Аль Нук-Туму!

Так и замираю со скинутой к ногам накидкой. Не моргаю под прицелом пронзительного взгляда зверя, которым он пожирает меня, пока сидит, опершись локтем о выставленное колено.

Секунда — и вцепится мне в горло. Даже вздохнуть страшно, но рот как-то сам по себе открывается от испуга, когда он резким движением хватает меня за руку и ставит на колени, так, что теперь я оказываюсь между ног господина. В сантиметре от его разгневанного лица. В опасной близости от темных хищных глаз, горящих невысказанной угрозой. И мне необязательно ее слышать, чтобы распознать.

Но внезапно его гнев угасает, так же быстро, как и вспыхнул, а потом грубая хватка ослабевает, только я так и остаюсь стоять между его ног, глядя глаза в глаза, как пойманная в капкан зверушка. Что-то в его взгляде меняется. И я слишком быстро понимаю, что именно, ощущая себя куском мяса перед пастью хищника. Он становится голодным. Жаждущим моих губ, которые прямо сейчас готовы расплавиться от его пристального внимания, вот только столь непредсказуемые перемены мужского настроения замораживают меня ужасом.

— Мне нравится, когда ты взволнована, — Тень надавливает большим пальцем на мою нижнюю губу, вырывая из меня резкий вздох. — Но больше мне нравится, когда ты стоишь передо мной на коленях.

Я чувствую, как какое-то ранее неизведанное ощущение подкрадывается ко мне, медленно, чтобы одним рывком прыгнуть и поглотить с головой. И я боюсь этого чувства. Больше, чем львов за спиной, больше, чем господина, обещающего мне боль. Но иногда его угрозы обещают мне что-то другое, только я никогда не успеваю угнаться за ним. Слишком быстро этот мужчина надевает на себя маску холодного зверя, отталкивая меня на десять шагов назад, не позволяя найти ответ, почему он проявляет ко мне такое терпение, которое ему совершенно не свойственно, и почему разрешает смотреть на себя, когда говорил, что нет у меня этого права. Вот и сейчас на его голове нет куфии, лицо открыто, и эти волнистые непослушные волосы… Нет. Меня это не должно волновать.

— Станцуй для меня, Джансу, — его холодные обсидиановые глаза превращаются в раскаленную лаву, скользя по обнаженным участкам моей кожи и сигнализируя об опасности. — Станцуй, пока я не использовал твое тело иначе, — предупреждает он с тёмной ухмылкой на лице.

Его слова мгновенно приводят меня в чувство, и я поднимаюсь на ноги как можно быстрее, совершенно не чувствуя уверенности в своих движениях. Кажется, ещё шаг и я рухну обратно к его загорелым обнаженным ступням.

Вздрагиваю, когда он хлопает два раза в ладони, а потом коротко бросает приказ на неизвестном мне языке. В ту же секунду я улавливаю за собой шорох и оборачиваюсь, замечая, как неохотно львы покидают покои хозяина.

Я никогда не пойму, что в голове этого мужчины…

А когда возвращаюсь к нему взглядом, отшатываюсь назад, потому что теперь он возвышается надо мной скалой мышц, держа в руках… ту самую повязку.

Делаю еще один шаг назад, но Тень ловит меня за предплечье и притягивает в свои силки, из которых мне никогда не вырваться.

И все же я пытаюсь, но тут обжигающая ладонь сжимает мою талию, болезненно перемещаясь на ребра, и у меня перехватывает дыхание, а на глазах выступают слезы.

Только я ни за что не покажу ему свою слабость.

— Повернись, — припечатывает он своим басом, и я срываюсь на всхлип отчаяния, быстро мотая головой из стороны в сторону. Правда, добиваюсь лишь его грубости, и он силой разворачивает меня, не церемонясь накрывая глаза повязкой, но я даже не оказываю сопротивления потому что в данный момент слишком сконцентрирована на том, чтобы выдержать дрожь в коленях. Как только он завязывает ее, внутри у меня что-то лопается, и я дергаюсь, обрекая себя на болезненную хватку, которой он награждает мои плечи, чтобы удержать на месте.

— Я хочу видеть, — выкрикиваю я, поддаваясь панике. — Прошу, пожалуйста. Я не готова…

Мой голос срывается на болезненный вскрик, когда он внезапно кусает меня в область между шеей и плечом. Обжигает горячим рычанием, продолжая оставлять укусы выше. До самой скулы, смыкаясь на мочке уха, вынуждая меня задрожать еще сильнее.

— Танцуй, — его голос охрип, и я улавливаю, как сгущается вокруг нас воздух, а потом он снова кусает меня за шею, и я ахаю, срываясь на частые вздохи. — Танцуй, иначе я сожру тебя.

Жар, исходящий от мужского тела, исчезает, и остаются лишь всполохи от укусов на коже, они будто пульсируют, расплываясь кругами все дальше и дальше.

На долю секунды мне даже показалось, что я испытала что-то граничащее с удовольствием. Но это было мимолетное мгновение, подобное капле дождя, упавшей в пламя. И все же я успела почувствовать это сквозь десяток эмоций, обрушившихся на меня со всех сторон, когда этот мужчина действительно попытался откусить от меня кусок.

Громкий хлопок вынуждает меня вздрогнуть, и я падаю на колени, прежде чем вокруг разливается очаровывающая с первых аккордов музыка.

Взволнованная каким-то странным предвкушением, я плавно опускаюсь на лопатки, вытягивая над собой руки, и волнообразными движениями трогаю сгущающийся вокруг воздух, а когда соприкасаюсь с холодным полом обнаженной спиной, выгибаюсь, подрагивающими движениями медленно играя животом и бедрами.

Переворачиваюсь в сторону господина и, удерживая себя на одной руке, извиваюсь, подобно кобре под дикие звуки флейты, рассекая уже искрящийся воздух водопадом своих волос. Снова и снова, задыхаясь в страстном голосе собственного тела.

Я ничего не вижу, однако мои чувства обострены как никогда, и что-то мне подсказывает, что эта повязка совсем не для того, чтобы не видеть чудовище, наблюдающее за мной, а лишь, чтобы чувствовать себя и каждое движение, которое объединяет меня с чарующим танцем в единое целое.

Я будто знаю заранее каждый свой шаг и не останавливаюсь ни на секунду, совершая в такт музыке дерзкий и в тоже время мягкий выпад на носок. Я выплываю бедрами вверх, на свободу, за руками, извивающимися над головой, как крылья райской птицы.

Ощущая нарастающее в груди волнение и адреналин, внезапно толкающий меня на грань безумства, я забываю обо всем, впитывая то, что мне дает околдованное музыкой тело.

Дыхание неровное, дрожь, пронизывающая до костей... Кажется, еще немного, и я исчезну от переполняющих меня эмоций, но бедра сами подхватывают мелодичный ритм инструментальной музыки, с каждой секундой все больше и больше увлекая меня в сладкую сказку, и я позволяю себе забыться в этом моменте, представляя себя распускающимся бутоном загадочного цветка.

В звучащей мелодии вместо слов каждое мое движение рассказывает историю моего танца, который секунда за секундой накаляется все больше и больше, и я наконец взрываюсь ритмичными движениями, поглощенная голосом своего сердца.

Я делаю выпад назад, выгибаясь дугой, и тут же убегаю от себя, погружаясь в головокружительную череду вращений, ощущая, как в груди откуда ни возьмись скапливается жгучая радость. Она касается самых сокровенных уголков моей души, но за жалкое мгновение все рушится, когда я случайно оступаюсь и врезаюсь во что-то твердое.

Взвизгиваю от боли, сковавшей плечо, а потом слышу тяжелый лязгающий звук, который заглушает музыку и окончательно вырывает меня из кокона танца.

С трудом удержавшись в вертикальном положение, я хватаю ртом воздух, только паника оказывается быстрее, я и врезаюсь снова, но боли не чувствую, вместо этого мои ноги отрываются от земли…

Резко выдыхаю, когда понимаю, что попала в плен сильных рук, и теперь я чувствую его губы. Они настолько близко, что я дышу их жаром, но каким-то чудом нахожу в себе силы, чтобы завершить танец.

Отворачиваюсь, скрестив перед своим лицом ладони, и выгибаюсь в крепких объятьях, как горячая карамель. Но надежда, что меня отпустят на свободу, гаснет, когда широченная ладонь вжимается в мою спину и толкает так, что дрожащие руки невольно хватаются за широкие мужские плечи, спрятанные под шелковистой тканью.

Наши лица оказываются в миллиметре друг от друга, но я не вижу господина, только чувствую, что это он… по запаху, жжением проникающему прямо в мои легкие.

Сейчас я мечтаю содрать с глаз проклятую повязку, только не могу пошевелиться, скованная в жестких руках пленницей.

Дыхание становится тяжелым,не знаю, правда, чьё, мое или его, а когда он кладет мою ладонь на что-то твердое и горячее (сначала я не сразу понимаю, что это), я тут же отдергиваю руку, только это оказывается невозможным.

— Нет! — вскрикиваю. — Я не… — упираюсь свободной рукой ему в крепкое плечо, но он как ни в чем не бывало ломает мою попытку оттолкнуть и утыкается носом мне в шею, срываясь на рычащие вздохи, когда сам ускоряет движения моей руки.

Голова вмиг наполняется тяжестью, отключаясь от ужасающей реальности, но его горячее дыхание удерживает меня, врезаясь в мою плоть подобно заостренным клыкам, рычание вибрацией проходит сквозь неё, а вслед за ним и его зубы смыкаются так, что я упускаю яркий стон, вытягиваясь как по струнке.

— Отпусти… Хватит… — сумбурно шепчу в пустоту, теряясь в том, что сейчас сдавливает меня со всех сторон. — Ты нечестный… наглый… я никогда бы…

— Закрой рот и не останавливайся, — обжигает он угрожающим тоном ушную раковину, запуская свою пятерню мне в волосы.

Он пугает меня неуправляемой дикостью, кажется, что если воспротивлюсь, сломаю руку от того, что он заставляет меня насильно делать ей.

— Не вздумай убирать руку, — наконец его хватка слабеет, но я, вопреки всему, не упускаю возможности оторвать от его органа свою ладонь.

— Единственный мужчина, до которого я дотронусь добровольно, — щиплю я со всей яростью, — будет мой муж.

Но мое сопротивление приносит лишь боль и ярость в мужском голосе.

— Ты будешь делать все, что тебе прикажет твой господин,— он вновь заставляет меня обхватить ладонью его толстую длину, отчего в грудь будто сотни игл вонзаются. — У тебя нет права принадлежать другому мужчине, ясно?

— Есть! — дрожь предает. — Я невеста Джафара Аль Нук-Тума! Я принадлежу ему!

На мгновение Тень замирает, и в тишине слышатся лишь его частые рваные вздохи.

— Повтори! — глухой хриплый голос пугает еще больше, но я, не раздумывая, бросаюсь в пасть этому зверю.

— Я принадлежу Джафару Аль Нук-Туму!

— Повтори еще, — что-то в его голосе меняется, — хочу услышать это еще.

Больной. Псих.

Он заставляет меня повторять эти слова вновь и вновь, с новой силой двигая моей рукой по своему каменному члену, снова и снова. Вынуждая меня гореть в происходящем синим пламенем. Задыхаться с этим именем на своих губам. Тонуть в нарастающей тяжести между собственных ног и теряться в требовательных движениях, не сразу осознавая, что в моих штанах орудует мужская рука…

Безумие. Сводящее меня с ума. Ведь я сама теперь поспеваю за тем удовольствием, что обещают мне горячие мужские пальцы, и взрываюсь криком, который можно сравнить лишь с каким-то животным звуком. Я даже не сразу понимаю, что все это вырывается из моего горла, пока сокрушающая дрожь раздирает каждую клеточку в моем пылающем теле, а потом мою руку накрывает шероховатая ладонь и сжимает с шипением, прежде чем мне на живот выстреливает горячая струя мужского семени… На мне сперма чужого мужчины. Моя ладонь все еще сжимает пульсирующую длину, а из моих штанов выскальзывает рука господина…