Одержимость шейха

Глава 37. Теплая ванна

После странного разговора и знакомства со львами, Аль Нук-Тум оставил меня одну в своей спальне, а сам исчез. Высовывать нос дальше его комнаты я не рискую. Думаю, что пока мне хватит приключений. А в связи с последними событиями, во дворце они поджидают меня на каждом углу. Такую уверенность мне подарили внимание падишаха и взгляд Заремы, которые, подобно маленьким скорпионам, пробирались мне под кожу и жалили ядом.

Надеюсь, сделка с самим дьяволом убережёт меня от подобного в будущем. И все же тревога по-прежнему камнем лежит в груди и даже не двигается с места. Ведь что-то мне подсказывает, что Джафар не так могущественен, как его отец. Это и настораживает. Не может быть все так просто. По крайней мере, точно не в моей жизни.

Достигнув максимального напряжения, я пытаюсь отвлечься от тягостных дум, переключившись на разглядывание покоев, которые буквально кричат о роскоши и богатстве хозяина. Конечно, для меня подобное не в новинку, к тому же весь его дворец купается в золоте, но эта комната… самый эпицентр великолепия: черные мраморные полы с примесью золотых волн, пушистые персидские ковры, красивые высоченные колонны и позолоченный куполообразный потолок с величественной люстрой из богемского стекла. Мебель и интерьер ручной работы, расписанные эксклюзивными узорами. Причудливые статуэтки и витражи. А самое помпезное здесь — огромная кровать с балдахином на резных золотых стойках.

Интересно, со сколькими женщинами он там получал удовольствие? Встречал ли с ним кто-нибудь рассвет? И как давно это было?

Подобные мысли почему-то не приходятся мне по душе, и я отодвигаю их в сторону, начиная мерить босыми ногами начищенные до блеска полы. На их фоне я ощущаю себя замарашкой.

Не знаю, сколько проходит времени, пока я бесконечно слоняюсь из угла в угол, но в какой-то момент в животе начинает урчать, и я заставляю себя успокоиться и прилечь на тахту. Я устала. А еще хочу есть, пить и теплую ванну. Думаю, это бы сделало меня немного счастливей.

Внезапный стук в дверь вынуждает желудок свернуться узлом. Я даже подрываюсь, чтобы открыть ее, но тут же отбрасываю дурную идею в сторону. В конце концов, я здесь гостья и не вправе впускать кого-то или отвечать за хозяина этой спальни. Меня здесь нет. Так будет лучше.

А потом мое внимание привлекает звук отпирающегося замка, и в противоположном конце спальни появляется молоденькая девушка.

— Господин дал мне распоряжение приготовить для вас ванну, — она опускает взгляд в пол и жестом просит следовать за ней.

Видимо, где-то в его комнате есть золотая лампа, раз мое желание так незаконно быстро сбылось.

Однако это и наводит меня на нехорошие мысли. Поэтому я следую за ней с некой опаской, ожидая какого-то подвоха или, того хуже, мешка на голову. Вот только вместо этого попадаю в просторную и светлую ванную комнату, инкрустированную золотом и розовым мрамором, в сердце которой круглая ванна, напоминающая собой драгоценную чашу.

Вздрагиваю, когда девушка подцепляет плечико моего платья, и резко разворачиваюсь к ней.

— Простите… я не хотела вас напугать. — Она начинает виновато лепетать. — Прошу, не рассказывайте господину о моей неопытности… Я недавно во дворце и все время, которое нахожусь здесь, проработала на кухне. А сегодня хозяин лично отдал мне указание, и я побоялась признаться ему, что никогда не делала этого… Я еще не совсем знакома с местными обычаями. И… я не знаю, как правильно… Думала, в мои обязанности входит помочь избавиться вам от одежды. Для меня большая честь приготовить ванну для хасеки господина… (Хасеки — титул любимой жены).

— Стой! — быстро обрываю ее. — Хасеки?

Смотрю на нее с искренним непониманием.

— Да, моя госпожа. Господин Аль Нук-Тум так сказал.

Открываю рот, чтобы хоть что-то ответить, но только сдавленно пищу и закрываю его обратно.

Сглатываю и делаю успокаивающий вздох.

«Ты ведь сама поставила ему условие быть единственной, вот и получай».

— Извини, ты не могла бы оставить меня одну? — Тут же добавляю более мягко. — Я предпочитаю уединение.

— Конечно, моя госпожа. Только сначала выпейте таблетки, — служанка показывает на столешницу, где я замечаю лекарства и стакан с водой, — господин сказал, это поможет вам почувствовать себя лучше. В ванну я тоже добавила лечебные травы, они снимут усталость...

— Я поняла, выпью и приму ванну, на этом все? — обрываю ее и тут же чувствую неприятное чувство вины, которое заглаживаю, дружелюбно продолжив. — И, пожалуйста, зови меня просто Джансу. Договорились?

Девушка бросает на меня испуганный взгляд, но больше ничего не отвечает. Почтительно кивнув мне, она удаляется из ванной комнаты через маленькую дверцу в одной из стен, которая, видимо, предназначена для слуг.

И, как только остаюсь одна, меня вмиг одолевают сотни вопросов, которые я решительно игнорирую, выпивая приготовленные таблетки, а после скидывая с себя грязное платье и забираясь в теплую воду. Всевышний… Я будто телепортировалась в райский сад! Она даже пахнет цветами, пряными травами и медом. Блаженная нега накрывает меня с головой, и я позволяю себе забыться, купаясь в мягкой пене и упиваясь чудесными ароматами.

Возвращаюсь в реальность, только когда вода становится прохладной, поэтому нащупываю рукой полотенце и нехотя выбираюсь из ванны. Нужно одеться, пока сюда не принесло еще кого-нибудь. В конце концов, доверять этому месту рано, но искушение понежиться в тёплой водице было слишком сильным. Кажется, я давно не испытывала такого умиротворения. И пусть. Я заслужила немного удовольствия после всего ада. И, если это моя передышка, я возьму от неё все. Поэтому, не отказываясь от данной привилегии, надеваю на себя приготовленный халат невероятной красоты и, расчесав волосы гребнем, плетусь обратно в спальню. Спать хочется…

Но так и замираю, заметив на кушетке хмурого Джафара, который смотрит в одну точку и напряженно перетирает свои ладони.

— Ты в порядке?

Мой голос застаёт его врасплох, и Джафар резко поднимается. Я замечаю, как это движение приносит ему дискомфорт, но он так быстро прячет проявленную слабость, что я начинаю думать, будто мне это показалось.

А заметив, как меняется его строгий взгляд, уже с жадностью дикого зверя исследующий мое тело, у меня мгновенно вспыхивает желание спрятаться. Халат достаточно откровенный, и я, наверное, не подумала о том, что на Джафара это подействует, как красная тряпка на быка.

Не задумываясь, срываюсь с места и, отбросив покрывало с кровати, ныряю под прохладный шелк. Импровизация не мой конек. И, кстати, дискомфорт на спине, к которому, мне кажется, я уже успела привыкнуть, прошел.

Дыхание такое частое, что мне приходится прикрыть глаза из-за внезапного головокружения. Не думать, только не думать о последствиях и о том, сколько женщин согревало его постель.

Тишина затягивается, но вскоре я улавливаю звук шуршащей ткани, которая будто соскальзывает и падает на пол. Мое сердце замирает вместе с дыханием и срывается вновь на галоп, когда я чувствую, как матрас с другой стороны кровати существенно продавливается. И только сейчас до меня доходит, что такая чувствительность от того, что матрас водяной. Это можно сравнить с мягким покачиванием… на волнах. Приятно и расслабляюще. Было бы. Если бы не наши странные отношения с этим мужчиной.

Однако ожидаемых приставаний не следует. Хотя его вспыхнувший золотом взгляд кричал мне о возбуждении своего хозяина. Но нет. Ничего такого. Джафар совершенно игнорирует наличие девушки в кровати. Вот только злит не это, а то, что меня задевает подобное!

— Завтра я официально представлю тебя отцу как свою невесту, — раздается бесцветный мужской голос. — Говорить будешь с моего позволения. Церемония назначена на ближайшее время, так что если есть какие пожелания, можешь подготовить список.

Подготовить список? Почему я чувствую пренебрежение в этой фразе? И вот это его «официально представлю» должно означать помолвку? Судя по тому, что церемония в ближайшее время, то да. И, судя по его холодности, ему это не нравится. Зачем тогда слугам говорит о том, что я его жена, когда это совершенно не так? Или, может, злится, потому что не готов лишиться своего гарема? Мое условие ударило по мужскому эго?

В груди все неумолимо наливается тяжестью, а горло сковывает горечью. Не пойму, что изменилось?

— Сколько здесь побывало женщин? — вопрос сам срывается с языка… наверное, от обиды.

Тяжелый мужской вздох.

— Спи, Джансу. У меня был непростой день.

Поэтому он решил выместить свое плохое настроение на мне? И слова почти снова срываются с моего языка, однако урчащий желудок отвлекает меня от подобной затеи.

— Я хочу есть, — тихо бурчу себе под нос, не надеясь, что хмурая громадина как-то отреагирует, но я ошиблась…