Одержимость шейха

Глава 27. Оазис

ДЖАНСУ

Не знаю, сколько проходит времени беспрерывной скачки, но бедная загнанная лошадь уже задыхается, я слышу эти ужасные хриплые звуки и влажное фырканье, будто изо рта животного идет пена, а яростно подгоняющий его всадник даже и не думает дать ему передохнуть.

Он в бешенстве и прямо сейчас вымещает злость на беззащитном животном. Из-за меня. И только распирающее грудь чувство вины вынуждает меня обратиться к этому чудовищу.

— Останови лошадь, — мой голос сиплый, но я знаю, что он слышит меня. Пусть и всем видом показывает обратное. — Джафар, дай ей отдохнуть. — Пальцы сильнее стискивают на нем джеллабею. Будь ты проклят! Кусаю его за шею, улавливая в воздухе мычащий стон, прежде чем злобно прошипеть на ухо: — Если этот конь погибнет, я больше никогда не заговорю с тобой.

— Он не погибнет, если ты расскажешь мне все, что я хочу знать, — раздается гортанный рык над моей макушкой.

Ненавижу!

Однако измученное животное, запыхавшееся от бессердечной погони, вынуждает меня присмирить свою гордыню.

— Я согласна, — бросаю в полном отчаянии.

И только после этих слов я получаю желанное.

Конь на последнем издыхании забирается в гору, и наконец ему позволяют остановиться. Бедный, как же тяжело он дышит… Но его хозяин не уступает ему в яростном дыхании. Мужская грудь ходит ходуном, а я по-прежнему к ней прижата. Плотнее, чем хотелось бы мне чувствовать подобную близость. Кажется, я даже чувствую удары его черного сердца.

— Ты отвратительно жестокий, — произношу тихо, надеясь, что он не услышит этого. А потом заставляю себя отстраниться от мужчины, пока не успела задуматься о том, что все это время буквально лежала на нем. И пока не начала осуждать себя за это. А что еще мне оставалось делать?

Правда, все мысли вылетают напрочь, когда я встречаюсь с его дикими глазами. Ох… Делаю быстрый вздох, который не приносит мне должного облегчения, ведь я все еще сижу практически на его коленях, лицом к лицу, с катастрофически маленькой дистанцией между нашими телами. Но мне будто все равно, внутри разгорается непреодолимое возмущение. И ему придётся выслушать все, что беспокоит меня.

— Почему ты не остановился сразу?

Молчит. Смотрит прямо в душу, но я выдерживаю тяжесть голодного взгляда.

— Ты мог убить ни в чем неповинное животное.

— Если бы этот конь сдох от скачки, он лишь показал бы мне, как я ошибся, выбрав его. Мне не нужен слабый конь. — Заявляет Аль Нук-Тум бесстрастным тоном. — В пустыне выживает сильнейший.

— Ты бессердечный монстр! — взрываюсь криком, одновременно стискивая кулаки так, что ногти врезаются в кожу ладоней. — Если бы не я, ты бы не оставил лошади выбора! Загнал бы до смерти! Только животное не заслужило такого отношения! Это я тебя разозлила, — тычу в его крепкую грудь пальцем, — так вымести свою злость на мне, а не на нем! Ты проявил слабость, отыгравшись на бедном животном!

Джафар кривит губы, перехватывая мою руку, яростно тычущую в него, и небрежно отталкивает ее в сторону.

— Ты не знаешь, что говоришь, глупая женщина.

Ахаю от столь грубого поведения, но моя колкость застревает в горле, потому что Джафар больше не желает продолжать со мной разговор и в подтверждение спрыгивает с коня, отчего тот даже оступается.

Только меня бородатый хам снимать с седла не спешит, вместо этого он ласково проводит ладонью по спутанной гриве животного, хлопает по крепкой шее и, взяв за поводья, начинает вместе с конем двигаться дальше. Как ни в чем не бывало. Как это на него похоже.

Но моя злость рассыпается пеплом, когда я поднимаю взгляд и вижу картину, вынуждающую меня замолчать и разинуть от восхищения рот.

Впереди расстилается большой оазис. Островок жизни в окружении хаоса песчаных бурь, кусочек весны среди огромных дюн, суровых земель и скал. Глазам не верится. Передо мной будто самый настоящий мираж, тихо оживающий в свете луны. Если рай на земле есть, то он определенно находится здесь.

Прекрасные пальмы склоняются над переливающимся озером, в которое ниспадает каскадом бурлящий водопад, пуская по глади воды беспокойные волны и разбивая отражение белого круга, так ярко сияющего сверху. Интересно, какими красками заиграют удивительные скальные образования под яркими лучами солнца? Сейчас, в плену ночной мглы, они напоминают зеленую медь, но утром, наверное, превратятся в солнечный замок.

— Нравится? — от звука его низкого голоса мое сердце снова превращается в камень, а тело натягивается струной.

Но все же я решаю ответить.

— Да… — незаметно прочищаю горло. — Здесь очень красиво.

— Это одно из моих любимых мест.

— У тебя их много? — удивленно вырывается из меня, прежде чем я врезаюсь в горящий взгляд внимательных янтарных глаз. Это поистине волшебное место, здесь с этим чудовищем получается даже завести нормальный диалог. И это правда выходит неосознанно, потому что я все еще ненавижу его.

— Два.

— А какое второе?

Ничего не могу поделать со своим любопытством.

Однако Джафар больше не отвечает, он неспешно приближается и обхватывает меня широченными ладонями за талию, прежде чем снять с седла. От жара его рук дыхание перехватывает, а по спине расползаются коварные мурашки. И через секунду они превращаются в беспощадные иголки, впивающиеся прямо мне под кожу, когда ухо опаляет его горячее рычание:

— Когда-нибудь я покажу тебе все, что мне дорого.

Сглатываю от обещания Джафара, однако отстраниться не получается, даже когда мои ноги касаются земли.

— Это дикое место, — он берет мое запястье в крепкое кольцо своих пальцев и по-хозяйски тянет меня следом. — Лучше держись поближе.

От его строгого предупреждения в моих венах вмиг вспыхивает адреналин, вынуждая кровь закипеть.

— Не бойся, рядом со мной тебе ничего не угрожает. — «Кроме тебя», хочется мне добавить, но я прикусываю язык. — Мы не задержимся, только переждем здесь бурю и отправимся во дворец.

Бурю? Какую бурю? Мне кажется, такой спокойной пустыни я ещё не встречала. Или это всего лишь повод?

— Откуда ты знаешь, что будет буря?

К сожалению мой небрежный тон привлекает внимание Джафара, и он останавливается, поворачиваясь так неожиданно, что я едва не клюю носом ему в грудь.

— Знаю, — грубые пальцы подцепляют мой подбородок. — До замка нам не успеть. Рисковать с тобой я точно не буду.

Да не хочу я ни в какой замок!

— Уж лучше пропасть в песчаной буре, чем вернуться в то проклятое место! — шиплю, глядя прямо в его звериные глаза, а затем выдергиваю лицо, не желая и думать о возвращении.

Аль Нук-Тум раздраженно щелкает языком и, обхватив ладонью мой затылок, силой притягивает мое лицо к своему.

— Если бы ты знала, что твоя дерзость делает с моим членом, то прикусила бы свой язык навсегда.

Часто моргая, я открываю и закрываю рот в опасной близости от мужских губ.

— Только не переживай насчет этого, я не трону тебя, как и обещал, — его тон спокоен, но эти голодные глаза… Всевышний! Он пожирает меня ими. — Но ты всегда можешь попросить меня изменить своё решение.

— Будь я проклята, если сделаю это! — решительно заявляю я и с вызовом вздергиваю подбородок.

Аль Нук-Тум качает головой.

— Твое упрямство не знает границ. Но я заставлю тебя повторить эти слова, когда ты будешь кончать на моем члене. — Он внезапно приближается и, не позволяя мне оправиться от своих грязных слов, кусает меня за подбородок, как животное, и я с визгом отшатываюсь назад.

Задыхаюсь и теряюсь в хаосе собственных эмоций.

Они расстреливают меня.

Забирают в плен весь мой рассудок.

И я даже не понимаю, в какой момент толкаю эту скалу мышц, но, не получив желаемого, даю ему хлёсткую пощечину.

И только этот звук приводит меня в чувство, заставляя пожалеть о том, что сделала.

Мне конец.

Тяжело дыша, я делаю шаг назад, с ужасом изучая окаменевшее мужское лицо. Его глаза прикрыты, мощные челюсти крепко сжаты, а дыхание глубокое и размеренное. Я же скоро впаду в гипоксическую кому. Мне просто-напросто не надышаться. Все мои мысли и органы заняты тем, что пытаются предугадать следующее действия этого хищника. Он ведь не простит мне эту пощечину?

И я убеждаюсь в своих опасениях, когда Джафар открывает глаза и бросает на меня сердитый взгляд.

— Если ты еще раз позволишь себе подобное, я забуду о всех своих обещаниях, — мрачно бросает он, и я, не раздумывая, быстро киваю ему в ответ. Но извинений этот верзила от меня не получит.

Некоторое время мы так и стоим, молча сверлим друг друга взглядами. Только я больше не выдержу этого… Мое сердце и без того сходило с ума, а сейчас и вовсе так колотится об ребра, что, кажется на нем к утру будут синяки.

— Я устала, — сдаюсь первая и прикрываю глаза, но тут же распахиваю их, когда меня озаряет главный вопрос. — А где мы переночуем?

— В палатке, — его голос вновь смягчается, однако услышанное приводит меня в очередное напряжение. — Не волнуйся, — он будто читает мои мысли, — я обо всем позабочусь.

— Даже не думай, что я лягу рядом с тобой в ограниченном пространстве, — вылетает из меня, как из автомата.

— Тебе придется это сделать, если не хочешь быть настигнута дикими зверями.

Я дрожу всем телом. От возмущения, холода и чего-то еще.

— Мой ответ нет!

— Тогда ты невероятна глупа.

Я автоматически открываю рот, чтобы ответить, но Джафар резко хватает меня за руку и притягивает к себе, обхватывая руками мои плечи.

— Хватит со мной спорить, девочка, — хрипло предупреждает он. — Скоро станет еще холоднее, и, если ты не хочешь замерзнуть, лучше не отвлекай меня. Я должен поставить палатку.

Палатка. Это даже не шатер…

Я закрываю глаза и шепчу:

— Это безумие…

— Знаю, но мы переживем его вместе, — раздается рычание возле моего уха, и я тут же распахиваю глаза и снова встречаюсь с дикими сверкающими опалами Аль Нук-Тума. Только сейчас они буквально кричат мне о его голоде. И о том, что это будет самая длинная ночь в моей жизни…