Наследник братвы

Глава 11

Константин

Я тащу Найла Магуайра к дверям, моя рука обвивается вокруг его шеи.

Нас перехватывают Петров и четверо его людей.

Во всяком случае, Петров в большей ярости, чем я, его лицо залито кровью, а зубы оскалены, когда он рычит на Найла.

— Ты посмел попытаться убить Братву в моем клубе? Я сказал твоему отцу, что каждый из вас, блять, в черном списке.

Петров не защищает меня просто потому, что мы оба из Братвы. У него свои счеты с Магуайрами, судя по всем боям, которые они назначили с ирландскими бойцами. В наши дни единственные ирландцы, которых он впускает, — это Маккарти.

Найл не отвечает Петрову. Его глаза устремлены только на меня, налитые кровью и безумные от ярости, когда он поворачивает лицо вверх, чтобы плюнуть в меня:

— Мы достанем тебя отовсюду. Ты никогда не будешь в безопасности. Даже после того, как умрешь, Рокси найдет тебя на том свете и разорвет твою душу на кусочки…

Я оборвал его, сжав руку у него на горле, превратив угрозы в сдавленное бульканье.

— Я разберусь с ним, — говорю я Петрову.

Петров размышляет, его челюсть подергивается от гнева. С одной стороны, это его территория, и Магуайры преступили, вопреки его предупреждению. С другой стороны, владение — это девять десятых закона, и ему придется вырвать Найла из моих рук, если он хочет наказать его сам.

Кроме того, вот-вот начнется главный бой. Петрову нужно принимать ставки, продавать напитки и улаживать множество других потенциальных конфликтов на площадке.

— Можешь воспользоваться подвалом, — неохотно предлагает он.

— Идеально.

Я тащу Найла вниз по тускло освещенным цементным ступенькам, за мной следуют Юрий и Эммануэль. Эммануэль сопровождает Клэр. Впервые с тех пор, как я вызволил нас из тюрьмы, ее глаза бегают по сторонам в поисках выхода, как будто она хочет убежать.

В подвале мрачно и сыро. Настолько грязно и темно, что по контрасту с ним Яма выглядит почти роскошно. Пространство без окон освещается только одной лампочкой, свет которой меняется влево и вправо, когда лампочка болтается на проводе, создавая ощущение, что вся комната раскачивается.

— Встань там, — говорю я Клэр, указывая на дальний угол. — Не двигайся и не говори.

Бледная и испуганная, она послушно идет в угол, Эммануэль рядом с ней.

Я швыряю Найла на металлический складной стул, ржавые ножки почти ломаются под его весом.

— Мы, блять, доберемся до тебя, — рычит Найл, брызжа слюной. — Мне все равно, убьешь ты меня или нет. Отец придет за тобой, и мои дяди, и двоюродные братья… нас сотня, и мы никогда не остановимся…

— Я прекрасно знаю, что вы, ирландцы, плодитесь, как кролики, — усмехаюсь я, раздраженный глубоким порезом на своем бицепсе, любезно оставленным ножом Найла.

С другой стороны, я чувствую что-то почти похожее на жалость. С его стороны было гребаным безумием нападать на меня. Найл — достойный боец, под метр-восемьдесят, но он хрупкого телосложения, и ему всего двадцать лет. Он младший брат Рокси, и мы достаточно знакомы, чтобы он знал: его шансы в бою против меня равны нулю.

Несмотря на его буйство, я вижу, что Найл напуган, он дрожит, как осиновый лист. Ничего удивительного. Эти чертовы ирландцы похожи на стаю крыс, окружавших меня повсюду, куда бы я ни пошел. Я должен свернуть ему шею прямо сейчас. Но Рокси всегда защищала своего младшего брата, даже когда он вел себя как полный придурок. Она бы не хотела, чтобы я причинил ему боль.

— Послушай меня, — говорю я Найлу, мой тон серьезен, как никогда. — Я не убивал Рокси.

Найл издает насмешливый фыркающий звук.

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, Юрий бьет его по челюсти, отбрасывая стул назад, череп Найла соприкасается с цементом.

Клэр кричит:

— Стой! Он всего лишь ребенок!

Она отрывается от Эммануэля, бежит ко мне, практически бросаясь на Найла, чтобы защитить его от меня.

— Отойди от него, — рычу я.

— Нет! — Клэр плачет. — Я не собираюсь стоять здесь и смотреть, как ты пытаешь его!

Я хватаю ее за руку и дергаю вверх, разворачивая лицом к себе. Тычу пальцем прямо ей в лицо, шипя:

— Блять, лучше не вмешивайся в мои дела.

Клэр отшатывается, напуганная выражением моего лица. Эммануэль снова хватает ее, грубее, чем необходимо, и тащит обратно в угол. Я не наказываю его.

Клэр должна знать свое место. Только потому, что мы говорили о книга, это не дает ей никакой гребаной свободы действий, чтобы бросить мне вызов.

Я тоже бросаю взгляд на Юрия, молча говоря ему, чтобы он успокоился. Не из-за Клэр, а потому, что я не собираюсь раскалывать Найлу череп. По крайней мере, не прямо сейчас.

Огорченный, Юрий снова поднимает стул вертикально. Найл падает вперед с ошеломленным выражением лица, из уголка его рта течет кровь. Его песочного цвета волосы ниспадают на лицо, а голубые глаза расфокусированы.

— Я не собираюсь повторять снова, — тихо говорю я Найлу. — Я не причинял вреда Рокси. И докажу это твоему отцу. Но мне нужно время. И информация.

Найл моргает, глядя на меня. Я не могу сказать, то ли он в полубессознательном состоянии от удара по голове, то ли обдумывает мои слова.

— Рокси встречалась с Эваном Портером? — говорю я. — Меня не волнует, изменяла ли она. Но мне нужно знать правду.

Эван — бывший парень Рокси. Он был совсем не рад, когда она разорвала их отношения, чтобы согласиться с условиями брачного контракта. Он просто мелкий жулик, никому из тех, кому Коннор Магуайр никогда бы не позволил жениться на своей дочери. Но он жесток и, возможно, был достаточно зол, чтобы выместить свою ярость на Рокси и мне.

— Нет, — бормочет Найл распухшими губами через мгновение. — Она знала, что нельзя. Мой отец не допустил бы этого.

Возможно, это правда. Коннор Магуайр — пугающий человек, суровый и авторитарный по отношению к своим двум детям. Тем не менее, Рокси не раз бросала ему вызов.

— Ты видел Рокси за неделю до ее смерти? — я требую от Найла.

Он начинает приходить в себя, а вместе с ним и свое нежелание помогать мне каким-либо образом.

— Ты не обманешь меня, заставив думать, что тебе не насрать, — усмехается он. — Этот прием «инспектора Клузо»[7] никого не обманет…

Юрий снова делает шаг вперед, и я издаю шипящий звук, чтобы напомнить ему отступить. Юрий смотрит на меня в замешательстве. Обычно мы уже вырываем ногти плоскогубцами.

Что ж, в его словах есть смысл.

Шагнув вперед, я хватаю Найла за горло и поднимаю его со стула и кидаю на пол.

— Может, я и не убивал Рокси, но я сверну твою гребаную шею, если ты мне не ответишь, — рычу я прямо ему в лицо. — Я пытаюсь оказать вашей семье любезность. Если вы мне не поможете, я убью всех до единого. Каждого дядю, каждого кузена.

Найл бормочет что-то, его лицо багровеет, а губы синеют. Я немного ослабляю хватку.

— Да, — хрипит он. — Я видел ее за три дня до этого.

— Где она взяла вино? — требую я.

— Что… какое вино? — он задыхается, его пальцы цепляются за пол, пока я удерживаю его одной рукой, сжимая горло.

— Вино, которое мы пили той ночью! Где она его взяла? Оно было дорогим, «Шато Марго». Оно из погреба твоего отца?

— Он не… не пьет…

Я опускаю его, чтобы он мог говорить немного четче, но не убираю руку с его горла.

— Он не пьет вино! — Найл ахает. — Только виски.

Я сажу его обратно на стул.

Слышу вздох облегчения Клэр на другом конце комнаты, хотя и не смотрю на нее.

— Отведи его домой, — говорю я Юрию.

— Разве мы не должны держать его? — говорит Юрий. — На случай, если Магуайр снова придет за тобой?

— Я думаю, мы должны убить его, — категорично говорит Эммануэль. — Их невозможно переубедить. И Петрову не понравится, если ты так легко его отпустишь.

— Меня не волнует, чего хочет Петров, — говорю я. — Это касается только меня и Магуайров, — затем, повернувшись к Найлу, я добавляю: — Скажи своему отцу, что, что, если бы я убил Рокси, я бы убил и тебя тоже. Тот, кто это сделал, хочет войны между нами. Я не собираюсь давать им то, что они хотят.

Я мотаю головой в сторону Клэр.

— Ты. Сюда. Быстро.

Она бледная и измученная, переводит взгляд с разбитого лица Найла на мою правую руку, на костяшках которой кровь этого придурка.

— Сейчас же! — я кричу, она подскакивает.

Она неохотно присоединяется ко мне, хотя и не стоит так близко, как раньше.

И дико раздражает меня этим.

Схватив ее за руку, я грубо тащу ее к машине.

— Отпусти меня! — кричит она. — Я сама могу идти.

— Ты ни хрена не сделаешь без моего разрешения, — шиплю я на нее. — И не будешь вмешиваться, когда я работаю.

— Это работа? — она плачет. — Избивать двадцатилетнего парня, который только что потерял свою сестру?

Я поворачиваюсь к ней.

— Как думаешь, есть ли возрастное ограничение, чтобы размахивать ножом или нажимать на курок? Я только что, блять, сказал тебе, что убил человека в детстве. Найл вонзил бы этот нож прямо в мое сердце, если бы я дал ему шанс.

— Он не подходил близко, — говорит Клэр.

— Это не игра. А если и так, я бы писал правила, а не ты. Ты понятия не имеешь, с кем мы имеем дело, и на что они способны.

Я рывком открываю заднюю дверь внедорожника и практически запихиваю ее на заднее сиденье. Затем забираюсь вслед за ней.

— Ты видишь какие-нибудь газеты с твоим лицом? — требую я. — Ты слышала свое имя в новостях?

— Нет, — заикается она. — Но я не смотрела…

— Ты можешь смотреть весь чертов день и не услышишь ни звука о Клэр Найтингейл, или Клэр Валенсия, или как там ты, блять, хочешь себя называть. Твой отец все замял. Он предпочел рискнуть, что я запихну тебя в чемодан и закопаю в лесу, лишь бы не было огласки о похищении его дочери. Не говоря уже о том, какое внимание это привлекло бы к моему осуждению.

Клэр тяжело сглатывает, глядя на мое разъяренное лицо.

— Ты лжешь, — говорит она.

— Когда я тебе лгал? — рычу я. — Назови хоть один гребаный раз.

Ее рот открывается, но не издает ни звука.

— Ты хочешь выяснить, что происходит на самом деле? — требую я. — Ты действительно хочешь знать правду?

— Да, — шепчет она.

— Тогда работай со мной. Помогай мне. И не вмешивайся, блять, в мои методы.

— Хорошо, — говорит она так тихо, что я едва слышу ее. — Я поняла.

— Пока что не поняла, — говорю я, расстегивая ремень.

— Что ты делаешь? — пищит она.

— Я сказал, что, если ты ослушаешься меня, будут последствия.

— Я не…

— Разве я не говорил тебе оставаться в углу и держать рот на замке? Я не собирался убивать Найла. Но если бы решил, это было бы правильным поступком. И в любом случае, не тебе меня судить.

— Мне жаль, — говорит Клэр, ее глаза перебегают с моего лица на ремень и обратно.

— Пока еще нет, — отвечаю я. — Но скоро точно будет жаль.

Клэр пытается броситься к двери, пальцы дико царапают ручку.

К несчастью для нее, двери внедорожника может открыть только водитель. Как в полицейской машине. И так же, как у полицейского, у меня есть вкус к наказанию.

Схватив ее за горло, я перекидываю ее через свои колени и срываю с нее джинсы до колен. Нижнее белье вместе с ними, обнажая молочно-белую задницу, которая практически напрашивается на порку.