Завещание

Слушая это, Джейк мысленно сделал себе пометку не злить Джози, она вырвалась из его объятий, но взяла его за руку.

— Пойдем, Джейк. Твое пиво принесли, а я только что поняла, что мне очень нужен мартини

Она потянула его за руку. Он ухмыльнулся ей, потом ухмыльнулся хмурому Стоуну, бросившему на Джози мрачный взгляд, который Джейку не очень понравился. С другой стороны, что еще этому мудаку оставалось. Она была еще больше для него потеряна, чем прежде. Не важно, что он был при деньгах и мог прислать ей бокал «Дом Периньон». Для Джози он перестал существовать.

От этой мысли Джейк продолжил ухмыляться, позволяя ей тащить себя к ресторану. Но когда она развернулась, то пошатнулась на высоких каблуках, и он дернул ее за руку, чтобы она полетела в его сторону. Он отпустил ее руку, но крепко прижал к себе, обняв за спину, и проглотил смешок, когда она в ярости пробормотала:

— Пропади все пропадом!

— Просто продолжай в том же духе, детка, — прошептал он. — Ты сравняла его с землей. И не важно, что с тобой произойдет в этих туфлях. Ты будешь выглядеть прекрасно, у него нет шансов, так что все хорошо.

Он заставил ее подняться по ступенькам и протянулся к двери, чтобы ее открыть, когда она заявила:

— Этот человек — жаба.

— Этот человек в твоем зеркале заднего вида, а дальше по дороге — мартини и чертовски хорошая еда.

Он услышал, как она вздохнула, когда вел ее через дверь, а затем она сказала:

— Правильно.

Он сжал ее руку и почувствовал, как она обняла его за спину, когда он вел ее к их столику. Они отпустили друг друга только тогда, когда он отодвинул ей стул. Она села. Джейк пододвинул его и вернулся на свое место.

Он положил салфетку обратно на колени, когда она снова заговорила.

— Я была права. Ты очень галантен.

Он посмотрел на нее и увидел, что она смотрит прямо на него.

— Что?

— То, что ты только что сделал, благородно и храбро. Я никогда не видела, чтобы мужчина так себя вел. Твои действия на мою раздражительность в отношении немедленного решения этого вопроса, были довольно приятными.

Он улыбнулся ей и заметил:

— Значит, ты делаешь мне комплимент.

Она кивнула.

— Так и есть. Неудивительно, что ты понравился бабушке. Она всегда говорила, что рыцарство исчезает вместе с благородством, и считала это позором. Она говорила, что такие мужчины сейчас большая редкость. Она нашла его в тебе. Я все больше и больше понимаю, почему она завещала меня тебе, зная это, она хотела бы, чтобы у меня это было.

Джейк ничего не сказал. Потому что он снова замер, чтобы полностью прочувствовать ее слова, прожигающие его насквозь.

— Чего я не понимаю, так это почему она держала тебя подальше от меня, — заявила она, отводя глаза и обращаясь к ковру. — И все же эта встреча была неприятной. — Она снова посмотрела на него. — Могу я попросить не обсуждать ничего, что может нас огорчить, и просто наслаждаться вечером?

Господи, она была особенной. И слишком чертовски милой. Джейк снова ей улыбнулся.

— Мы можем все, что ты захочешь, Лисичка.

Ее глаза вспыхнули, когда он замолчал, затем он увидел, как что-то меняется в ее выразительном лице, согревая все ее черты, и, наконец, она улыбнулась.

Он позволил этой улыбке иссушить себя, а потом краем глаза увидел их официанта. Он привлек его внимание, кивнув. Парень поспешил к их столику.

— Леди желает мартини, — сказал ему Джейк.

— Водка с оливками, — вставила Джози.

— Сию минуту, — ответил официант.

— Тогда нам нужны фирменные блюда, — добавил Джейк.

— Конечно, — кивнул парень, слегка поклонившись. — Я скоро вернусь.

— Итак, — начала Джози, когда парень отошел. — Мне нужно знать, есть ли что-нибудь, что Коннер не будет есть, чтобы я могла спланировать меню на понедельник.

Он потянулся за пивом, не обращая внимания на принесенный стакан, и ответил:

— У Кона аллергия на овощи.

Он сделал большой глоток из бутылки и подавил еще одну усмешку, когда увидел, как ее большие голубые глаза расширились.

— Это ужасно, — заявила она. — Аллергия на овощи? На все?

Он поставил пиво на стол и наклонился к ней.

— Детка, это просто оборот речи. У него нет на них аллергии. Он просто их ненавидит.

— О, — пробормотала она. Затем ее взгляд стал острым. — Он должен преодолеть это. Отсутствие овощей в рационе плохо сказывается на здоровье.

— Я позволю тебе поделиться этим с ним в понедельник.

Она расправила плечи и заявила:

— Я сделаю это без промедления. Насколько я понимаю, молодые люди продолжают расти до двадцати лет. Он далеко не маленький, но если бы его диета была более здоровой, кто знает, что могло бы быть.

Черт возьми, она была классной.

— Да, Джози. Кто знает, — пробормотал Джейк.

— Теперь у меня разыгрался аппетит для стейка, — сменила она тему.

— А ты что будешь?

Прямо сейчас, он бы испробовал милую недотепу и ее классную киску, и слушал бы ее стоны. Вместо этого он сказал:

— Жду фирменные блюда.

Она кивнула и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. Потом принесли ее мартини.

*****

Джейк сидел на подоконнике в светлой комнате, вытянув ноги, скрестив лодыжки, со стаканом скотча Лидии в руке, его глаза смотрели на лунный свет, отражающийся на море.

Джози была рядом с ним, свернувшись калачиком, поджав под себя ноги и прижавшись к спинке сидения, повернув лицо к окну.

Она подала ему выпивку и сняла туфли. Она не распустила волосы, и после сегодняшнего вечера он подумал, что ему действительно нужно увидеть ее с распущенными волосами.

Но для этого еще будет время.

Она пила из бокала какую-то пурпурную жидкость, которую налила из модной бутылки, и запах у нее был как у сиропа от кашля, когда она протянула ему свой стакан после того, как он спросил, что это такое. Он не стал пробовать. Одного вздоха было достаточно, чтобы сбить его с толку, и выражение его лица, должно быть, сказало ей об этом, потому что она тут же взяла у него стакан, но сделала это с милым смешком.

Пригласив его выпить после ужина, отдав его виски, взяв свой напиток и сняв туфли, она повела его в его любимую комнату в доме.

Вечер прошел прекрасно, и он знал это, потому что, видя, как она улыбается, терял счет времени, а она делала это так часто, что он не мог уследить. Она даже смеялась, в основном тихо и мило, но однажды ее плечи затряслись от смеха.

Что заставляло ее улыбаться и смеяться, так это его рассказы о детях или парнях в спортзале или о том, как его танцовщицы и вышибалы встречались, и расставались, пытаясь скрыть это, зная, что он не приветствует отношений на работе.

Она также заставляла улыбаться его, расслабляясь все больше и больше по мере того, как ужин продолжался, рассказывая о местах, где она была, о том, что делала, и о людях, которых знала и с которыми работала. Имена некоторых артистов он точно знал. Он даже знал имена некоторых дизайнеров.

Единственное, что его смущало, так это то, как она говорила об этом. Она явно наслаждалась своей работой, любила и/или восхищалась людьми, с которыми работала, и было очевидно, что ей нравилось то, что она делала, и люди, с которыми она это делала.

В ее стремительном образе жизни с модной и музыкальной элитой он видел, что ей будет трудно осесть в маленьком городке на побережье штата Мэн, каким бы красивым ни был город и каким бы феноменальным ни был ее дом.

— До того как ей стало слишком трудно подниматься по лестнице, мы с бабушкой все время сидели здесь, наверху. — Он взглянул на нее, она по-прежнему смотрела в окно. — Когда я была маленькой, я придумывала истории и рассказывала их ей. Думаю, она знала, что это были мои мечты, но она никогда ничего не говорила. Когда я стала старше, нам вообще не приходилось ничего говорить. Она потягивала свой Драмбуи, я — свой Шамбор, и мы просто сидели здесь, глядя на море, и мы просто были, но делали это вместе.

Джейк ничего не сказал, прочитав ее настроение и решив, что ей не нужен психолог или собеседник. Ей нужен слушатель. Так что он собирался быть им. Однако он ошибался. Он понял это, когда она повернулась к нему и в тусклом свете поймала его взгляд.

— Можешь просто рассказать мне, как вы познакомились? — тихо спросила она.

— Я расскажу тебе все, что ты захочешь, детка, — тихо ответил он.

Она кивнула, и Джейк начал.

— Дела в спортзале покатились вниз, — поделился он. Она склонила голову набок, и он продолжил. — Чтобы добиться реальных результатов от этого места, нужно было предложить учебные лагеря, занятия на велотренажерах, аэробику и тому подобную хрень. В таком большом городе боксерский зал не принесет ни хрена денег. Проблема была в том, что в то время у меня было трое детей и жена, и мне нужно было зарабатывать. Моя подруга работает репортером в окружной газете, и когда стало похоже, что спортзал пойдет ко дну, она раздула из этого большую шумиху, надеясь привлечь ко мне больше посетителей. Грузовик теряет свой спортзал. Дети теряют свою Лигу.

— Дети теряют свою Лигу? — спросила она.

Он кивнул.

— Спортзал выпускал юниорскую лигу боксеров. Они тренируются три дня в неделю после школы и соревнуются по выходным. У нас всегда бывало около двадцати или тридцати детей. Но мы на них ничего не зарабатывали, сборы, которые они платят, едва покрывали оборудование, но занимали время тренажерного зала. Тем не менее, это удерживает детей от разного дерьма и учит их дисциплине, дает им уверенность, показывает, что важно заботиться о своих телах, и дает им средства постоять за себя.

— Ты никогда не упоминал об этом, — заметила она.

— Я знаю тебя не так давно, солнышко, — ответил он.

Она кивнула, а затем сказала:

— Я слышала о «грузовике», и в названии твоего спортзала есть это слово. Что оно значит?

— Я и есть грузовик.

— Прошу прощения?

Он усмехнулся.

— Я и есть Грузовик, Джози. Раньше, когда боксировал. Так меня называли.

Она выпрямилась.

— Ты боксер?

Его ухмылка стала еще шире.

— Э-э… да, я боксер. Раньше был довольно хорошим. Вот как я смог попасть в газету, пусть она была всего лишь городской. Я рано начал боксировать, просто в качестве тренировки. Я не увлекался командными видами спорта, а мой отец не любил, когда ребенок просто валялся и смотрел телевизор. Я нашел себя, и это меня устраивало. Мне нравилось быть в своих мыслях, когда речь шла о том, что может сделать мое тело, но еще больше, когда мое тело бросало вызов, я должен был сохранять голову ясной. Ты тренируешься, изучаешь своего противника, у тебя есть люди, которые строят твою стратегию боя, но когда ты находишься на ринге, вас только двое, и цель довольно экстремальна. Ты должен выбить дерьмо из другого парня, чтобы он не сделал это с тобой.

Когда он замолчал, она спросила:

— И ты был довольно хорош?

— Да.

— Насколько хорош?

— У меня была пара платных боев в Вегасе. Это хорошо.

Она очаровательно смутилась, когда спросила:

— Хорошо?

Он снова ей улыбнулся.

— Да, Джози. Хорошо. Я боксировал в колледже, ко мне обратился тренер-менеджер, я бросил учебу на первом курсе, пошел ва-банк. Это сработало. Участвовал в нескольких крупных боях. Заработал приличные деньги. Немного попутешествовал и увидел парочку отличных мест. Было хорошо, захватывающе, мне понравилось, и я любил боксировать. Но ты должен делать это с умом, и уйти, когда придет время. Твое тело не может терпеть это вечно. Я ушел, вернулся домой в Мэн, воспользовался теми деньгами, что заработал, и открыл спортзал.