Завещание

ГЛАВА 12

Сбрасывая кожу

На следующее утро я бродила по кухне в халате и ночной рубашке, направляясь прямо к кофейнику. Я нажала на кнопку, чтобы включить его, и услышала, как он сразу же начал булькать. Затем я поставила кружку, схватила пакетик подсластителя и пошла к холодильнику за молоком. Поставила молоко на стойку рядом с ожидающей кружкой, повернулась спиной к кухонной стойке и прислонилась к ней, устремив взгляд на серый день и бурное море.

Все это я делала с улыбкой. Потому что прошлой ночью профитроли сработали.

Я выяснила, что Тейлоры бывали в Лавандовом Доме с Эмбер (неоднократно) и были рады, что им выдалась возможность вернуться. Я также выяснила, что Элли там ни разу не была, а она всегда хотела увидеть дом (и она в него влюбилась — ее слова).

К концу вечера все мы собрались вокруг бабушкиного кухонного стола, ели профитроли и пили горячий шоколад, и все, включая Эмбер и Элли, смеялись над нелепым разговором Итана, который, казалось, решил развлечь нас.

И ему это удалось.

Я с улыбкой рассматривала открывающийся вид еще и потому, что когда вечер в итоге подошел к концу и я проводила их всех до двери, Джейк уходил последним.

Когда он добрался до двери, то остановился и наклонил голову ко мне, его улыбающиеся губы не касались моей щеки, его поднимающаяся рука не тянулась к моим волосам, чтобы дернуть меня за хвост (так как у меня не было хвоста, мои волосы были собраны в шиньон на затылке). Нет, вместо этого его улыбающиеся губы коснулись моих губ, и его рука поднялась, чтобы обхватить мою челюсть.

Конечно, это было просто нежное прикосновение, но оно было так прекрасно, и мои губы покалывало так, что это казалось более приятным, чем любой поцелуй, каким меня когда-либо награждали. Даже приятнее, чем гораздо более пылкие (а надо сказать, что Ди-Амонд целовался потрясающе, но это касание превосходило даже поцелуи Амонда). Мне понравилось настолько, что я позволила себе еще раз притвориться. Лишь раз.

И я позволила себе этот момент. Только этот. Но это было очень, очень хорошо.

Когда он поднял голову, то прошептал:

— Ты так позаботилась о моей команде сегодня вечером, что я должен тебе еще один ужин в «Навесах».

Я бы отправилась с ним на пикник хоть в Ад.

Я ответила:

— В этом нет необходимости, Джейк.

— О нет, есть, — ответил он, нежно сжимая мою челюсть, прежде чем отпустить, пробормотав: — До скорого, Лисичка, — и ушел.

Я стояла в открытом дверном проеме и махала рукой, пока все машины отъезжали.

И я легла спать с горячим шоколадом и профитролем в животе, отпечатком губ Джейка на моих губах, и спала как ребенок.

Теперь мне нужно было определиться со своим днем. Растения в теплице нуждались в уходе. Мне нужно было изучить вопрос найма бухгалтера, так как, вероятно, существовали налоги на наследство. Мне также нужно было добраться до продуктового магазина, и это будет не «Wayfarer’S», поскольку аппетит Итана был таким, что он съел бы меня вместе с домом, и ему было все равно, была ли его еда изысканной или нет.

Но прежде всего мне нужно было позвонить людям Левона Буркетта и получить пропуск за кулисы. И этим вечером мне еще нужно было идти на бой Джейка, поэтому я должна была узнать, где находится арена, чтобы туда отправиться.

При этой мысли в сумочке на столе зазвонил мой телефон. Я подошла, достала его из сумки и увидела на дисплее уведомление о том, что звонит Генри. Я нажала «ответить», поднесла трубку к уху и поздоровалась:

— Привет, Генри.

— Привет, милая, — ответил он негромко. — Как у тебя дела?

— Великолепно, — сказала я ему, возвращаясь к приготовлению кофе, и подходя на свое место, обратно к стойке, глядя в окно, потягивая напиток и делясь событиями предыдущего дня (без поцелуя в губы от Джейка и того, как я притворялась весь день).

Когда я закончила, на мгновение воцарилась тишина, прежде чем Генри заметил:

— Кажется, ты сближаешься с этим Джейком и его детьми.

— Они все такие замечательные.

Наступила еще одна минута молчания, прежде чем он осторожно спросил:

— Ты уверена, что это хорошая идея, дорогая? Дети могут стать зависимыми от кого-то, особенно от кого-то вроде тебя, и особенно если их мать отсутствует. Когда такое происходит, им не нужно, чтобы еще одна женщина в конечном итоге исчезла, особенно хорошая женщина.

При этих словах Генри мне пришло в голову, что я еще не объяснила ему, что хочу притормозить и по возможности всю работу вести отсюда, из светлой комнаты, а значит, дети Джейка будут чаще меня видеть.

Но Генри хотел бы видеть меня рядом с собой гораздо чаще.

И в теперешнем расположении духа, это не было тем, с чем мне хотелось бы иметь дело.

Поэтому я решила этого не делать.

— Ну, не похоже, что в современном мире есть трудности в различных способах общаться, Генри, — отметила я, несколько вводя в заблуждение, и в то же время ведя его к пониманию, что я могла бы многое делать для него, даже не находясь рядом (прокладывала путь, когда придет время затронуть эту тему).

— Верно, — пробормотал он.

Я сменила тему.

— А как ты? Все хорошо?

— Ты меня знаешь, — ответил он.

Это означало, что он много работал, много общался, и я не спрашивала, но, вероятно, его последняя любовница в какой-то момент присоединилась к нему в Италии, и поэтому он много был занят и кое-чем еще.

— Ты скоро едешь в Париж, — заметила я.

— Да.

— Как работает Дэниел?

— Он не ты, — сказал Генри, не давая конкретного ответа, хотя то, что он сказал, было правдой.

— Действительно, — согласилась я, как раз когда зазвонил домашний телефон.

Я посмотрела на него, поставила кружку с кофе, подошла к нему и спросила:

— Можешь повисеть немного на линии. Бабушкин телефон звонит.

— Конечно, милая, — ответил он.

— Возможно, это займет всего секунду, — заверила я его. — Я скоро.

— Я буду здесь, — сказал он со странной смесью мягкости, глубины и твердости, которую я никогда раньше не слышала.

Однако мои мысли были не о Генри, а о звонящем телефоне, поэтому я не стала об этом думать, отняла мобильник от уха и схватила телефон с подставки на стене.

— Лавандовый Дом.

— Джозефина?

Это был Арнольд Уивер.

Я почувствовала, как мое сердце сжалось, потому что звонок от мистера Уивера мог означать все, что угодно, и отчасти это «все» могло быть очень плохой новостью, и я выдавила:

— Мистер Уивер. Как поживаете?

— Арни, Джозефина, я все время говорю тебе, пожалуйста, зови меня Арни.

— Конечно, — пробормотала я.

— Слушай, я позвонил детям, и они все приедут в эти выходные, так что у Элизы будет довольно много гостей.

Я не восприняла это как хорошую новость.

Я также поняла, о чем он говорил.

— Хорошо, — тихо сказала я. — Наслаждайтесь с Элизой пребыванием ваших детей дома.

— Спасибо, Джозефина. Я позвоню тебе, если… — он сделал паузу, и она была долгой, прежде чем он продолжил. — Я позвоню тебе позже. Скорее всего, я не буду ходить в офис в течение некоторого времени, так что по утрам занимайся своими делами.

Это я тоже понимала.

— Конечно. Буду ждать вашего звонка. Пожалуйста, передайте Элизе привет.

— Я так и сделаю. Наслаждайся выходными, Джозефина, — сказал он мне, и я услышала в его голосе, что не зависимо от приезда его детей, он не будет делать того же.

И все же я пожелала ему:

— Вы тоже, Арни.

— Береги себя, Джозефина, и… — еще одна многозначительная пауза. — …Спасибо. Элиза с нетерпением ждет твоих визитов. Просто с детьми и внуками… — он замолчал.

Я поспешила его заверить:

— Я понимаю. Скоро увидимся.

— Увидимся. До свидания, Джозефина.

— Берегите себя, Арни.

Он отключился, и я положила телефон обратно на рычаг, думая, что мне нужно поговорить с Джейком.

Немедленно.

Мне это было нужно, потому что я знала, Элиза угасает и это происходит быстро. Я понимала, Арни позвал к ней детей, потому что времени оставалось мало и потому оно было драгоценным. Я понимала, что он готовится. И понимала, что мне тоже нужно готовиться, и как бы безумно это ни звучало, я понимала, что лучший способ сделать это — услышать голос Джейка.

Увы, я не могла свалить на него эту информацию. Я очень мало знала о том, что должен делать боксер, чтобы подготовиться к бою, но я не думала, что для него было бы хорошо знать, что умирающая женщина приближается к своему часу, даже если он не был с ней знаком.

Я услышала, как Генри зовет меня из моего мобильного, и моя голова слегка дернулась.

Совсем забыла, что он на линии.

Я поднесла телефон к уху.

— Генри.

— Все в порядке? — спросил он.

Мне не хотелось рассказывать ему об Элизе. Мне не нужны были его заверения, его сострадание, его внимательность, его забота, все то, что он мог бы мне дать. Это я хотела взять у Джейка.

— Э-э… да, — соврала я. — Просто звонил бабушкин друг. — К счастью, это не было ложью. — Послушай, мне пора. Я все еще в ночной рубашке, а у меня есть парочка дел, которые нужно сегодня выполнить.

— Хорошо, дорогая, — ответил он, а потом как-то странно спросил: — Ты все выходные проведешь в Лавандовом Доме?

— Конечно, Генри. Где же еще? — ответила я.

Конечно, я буду здесь (в основном), когда не буду наблюдать, как Джейк (и Микки) дерутся на ринге.

Однако я этого не сказала.

— Просто уточняю, — пробормотал он громче, — поговорим позже.

— Ладно, Генри. Поговорим завтра.

— Обязательно. Пока, милая.

— До свидания, Генри.

Не дождавшись, чтобы он отключился первым, я сделала это сама и сразу же стала искать в списке телефон Джейка и набрала номер.

Раздалось два гудка, прежде чем он ответил:

— Лисичка.

Я вздохнула и поздоровалась:

— Привет, Джейк.

— Как твое утро? — спросил он.

— Восхитительно, — солгала я. — Как поживают Эмбер и Коннер?

— Кон еще не встал, — сказал он мне. — Он отвез Элли, а потом они разговаривали по телефону, наверное, до двух часов ночи. Эмбер, кажется, в порядке, и это может быть связано с тем, что я разрешил ночевку сегодня вечером у Тейлора.

— Парня или девушки? — спросила я.

— Парня и самое главное, его косметика лучше всего подходит для их дуракаваляния. У девушки Тейлор лучший гардероб, но не размера Эмбер, так что это не так весело.

— А-а, — пробормотала я с улыбкой в голосе, она появилась и на моих губах.

— Ты поэтому позвонила? — спросил он.

— Эм… нет… да, — ответила я.

Его голос стал ниже и более ласковым, когда он спросил:

— Почему ты позвонила, детка?

— Ну, я просто хотела сказать тебе… не знаю. Что вы говорите кому-нибудь перед боем? Наверное, не говорите «Сломай ногу!». (Прим. переводчика: Выражение «Break a leg!» дословно переводится «Сломай ногу!», но это образное выражение, означающее пожелание удачи).

Я услышала его смешок.

— Нет. Такого мы не говорим.

— Ну, что бы вы ни говорили, я хотела сказать именно это.

— Надери ему зад, размажь его, выруби, уложи его… все как обычно, — сказал он мне.

— Тогда, сделай все это, — подбодрила я.

Я услышала еще один смешок, прежде чем он сказал:

— «Удачи» тоже пойдет.

— Тогда удачи тебе, — сказала я.