Завещание

ГЛАВА 13

Ей бы это чертовски понравилось

Джейк открыл глаза и увидел белый потолок и белые карнизы.

Но он чувствовал волосы Джози на своей груди и плечах, ее щеку на своей груди, ее руку на своем животе, тепло ее мягкого тела, прижимавшегося к его боку, и шелк ее короткой ночной рубашки на своей руке, но его рука, лежащая на ее бедре, не чувствовала ничего, кроме кожи.

Вот почему он улыбнулся.

Его взгляд зацепился за розовые стены, и в голове возник образ этой комнаты, почти сплошь увитой цветами: кресло у окна, покрывало на кровати, разбросанные повсюду подушки. Рисунок не совпадал, но все было сделано по-девчачьи, и определенно не в его стиле, даже не в стиле Джози, а Лидии. Даже на стенах висели выцветшие фотографии цветов в рамах.

Со всей этой розовой гаммой и всеми этими цветами, было удивительно, что его уровень тестостерона не упал, как только он вошел в комнату.

С другой стороны, он мог делать это с Джози в любое время и в любом месте. Он знал это, потому что должен был бороться против стояка на гребаном школьном футбольном матче, когда она прижималась к его боку.

Он определенно мог бы сделать это в комнате, полной цветов.

Он доказал это прошлой ночью.

А теперь…

Он хотел ее. Он был готов. Его мысли были уже не о цветах, а о красной шелковой ночнушке, которую она надела.

Его любимый цвет был синим, но эта красная ночнушка была абсолютным кайфом. Джози, с распущенными длинными волосами и даже мокрой, в этой ночной сорочке была самой горячей штучкой, которую он когда-либо видел.

Но у него в бумажнике был только один презерватив. В раздевалке он взял ее без защиты, но пока они не поговорят, это всё, что он возьмет. Полный отстой.

Это означало, что он не сможет заполучить ее снова, до этой ночи.

Так что им нужно было поговорить.

Прошлой ночью они совершили гигантский скачок вперед, чертовски потрясающий. Но даже с этим он не собирался давить на нее сейчас.

Чтобы успокоиться, он попытался не думать о ней в том сексуальном платье, которое было на ней прошлой ночью, как она сидела у ринга ради него, последовала за ним в раздевалку, это выражение на ее лице, этот жар в ее красивых голубых глазах, когда она слегка повернула голову на его груди.

По тому, как она двигалась во сне, он понял, что она не спит, а наоборот, старалась не разбудить его.

Поэтому он крепче обнял ее и перекатил так, что его руки оказались частично на ее груди, частично на боку. Он подтянул колено, раздвигая ее ноги, и прижался почти к ее жару, когда поднял голову и посмотрел вниз на ее лицо.

Черт.

Как же чертовски красиво.

Джейк скользнул рукой по ее боку, по груди, по шее и нежно расправил волосы, укладывая их на подушку, рассматривая, и когда он получил то, что хотел, он поймал ее взгляд и прошептал:

— С добрым утром, Лисичка.

Ее губы приподнялись, и она прошептала в ответ:

— С добрым утром, Джейк.

При звуке ее голоса, при ощущении ее тела под собой, его пронзило.

Господи, она здесь. Под ним. В ночной рубашке. Ее волосы разметались по подушке. Ее руки свободно лежали на его пояснице. Он попробовал ее сладкую киску. Дважды трахнул. Видел, как от его пальцев она кончила в душе. Он поглотил ее всхлипы и стоны. Чувствовал, как она сжимается вокруг него повсюду.

Мама Итана, Слоун, была лучшей из всех, что у него были.

До встречи с Джози.

Он никогда, ни разу, даже зная, как великолепно Слоун могла ему отдаваться, не терял контроль над собой, как вчера вечером в раздевалке.

А Джози на протяжении всей скачки крепко сжимала, прижимаясь, отдаваясь и принимая его.

В ее постели позже было не хуже, но медленнее, слаще, и ему нравилось, как она отдавалась ему после того, как он ее взял.

Крепко сжимая.

Прижимаясь ближе.

Держась за него.

При этой мысли он опустил голову и провел носом по ее лицу.

Он почувствовал, как ее тело обмякает под ним, и от этого ощущения он знал, что ему нужно вытаскивать свою задницу из кровати, накормить ее, одеть и отвезти к себе домой. Если бы он этого не сделал, у них был бы разговор, которого ему пока не хотелось.

Казалось, она в порядке, но он знал, что должен замедлиться. Действовать мягче. Дать ей успокоиться. Для нее это был огромный сдвиг, видя, как она не понимала, что он действовал деликатно, но принимала их там, где они сейчас находились.

Она хотела этого, это было очевидно. И они там оказались.

Но это не означало, что он все еще не должен замедлиться.

Когда он поднял голову, ее руки начали двигаться, легко скользя по его бокам, затем по груди, по шее, и от ощущения ее прикосновения он понял, что ему действительно нужно вытащить ее из этой постели.

Затем они скользнули вверх по его шее и обе обхватили его подбородок, но одна шевельнулась, и нежно провела большим пальцем по шраму на его скуле.

— Откуда у тебя это? — тихо спросила она.

— Драка в баре, — так же тихо ответил он.

Она моргнула.

— Не бой?

Он покачал головой.

— Ты подрался в баре?

Он не хотел обсуждать это с ней, не сейчас. Подобную хрень он рассказывал, когда они ели омлет или ее задница была в его грузовике, и он вез ее на ужин.

Но он и так скрывал от нее достаточно, остальное он должен был отдать ей честно.

— Донна любила внимание, — сказал он ей. — Когда мы начинали встречаться, мы ходили куда-нибудь, у нее был я, но ей все равно было мало. Один парень уделил ей внимание. Мне это не понравилось. Я ясно дал это понять. Он был придурком. Все ухудшилось, мы оба провели ночь в вытрезвителе, и я получил этот шрам.

Она больше не выглядела удивленной.

Она выглядела взбешенной.

Это было мило.

И приятно.

— Она искала мужского внимания даже в твоем обществе? — спросила она, и ее мелодичный голос стал жестким.

— Да, — ответил он.

Ее взгляд стал рассеянным, когда она пробормотала:

— Я начинаю понимать Донну.

— Если ты придешь к такому пониманию, детка, то расскажи мне. Она уже много лет сбивает меня с толку.

Ее голова откинулась на подушку, а руки скользнули к его шее, но лицо изменилось, и ему это не понравилось.

Он понял почему, когда она мягко спросила:

— Тебе все еще не все равно?

— Нет, мне не все равно не из-за себя, — ответил он. — Но двое моих детей — ее дети, и если я пойму ее, то смогу помочь в этом и им. Итан не ее сын, но даже его она пугает. Он знает, что упускает что-то, просто не знает, что. В конце концов, он поймет, что у него нет матери и что ему не нравится мать, которая есть у его брата и сестры. Он тесно связан с ними, и для него Донна — это запасной вариант. Может, он и не понимает этого по-настоящему, но это не значит, что он не понимает, что у нее есть власть причинять им боль, и если она вдруг начнет процедуру по получению опеки, которую ей пристало иметь, он не будет видеться с ними каждую вторую неделю. Так что в каком-то смысле у меня трое детей, которые погрязли в ее дерьме. И из-за этого мне не все равно.

— Вот почему он так близко подошел к нам с тобой во время игры, — заметила она.

— Именно поэтому.

— Полагаю, вы с Коннером правы, — заявила она. — Донне нужно вытащить голову из задницы.

При этих словах, слетевших с губ Джози, тело Джейка затряслось от смеха, с которым он боролся, пытаясь не издать ни звука, но он проиграл в борьбе против того, чтобы его голос перестал вибрировать, когда согласился:

— Мы с Коном правы.

Ее лицо снова стало задумчивым, взгляд скользнул по его плечу, и у него возникло ощущение, что, поскольку она была внучкой Лидии и неоднократно демонстрировала, что у нее нет проблем с тем, чтобы вляпаться во всякое дерьмо, она думала о том, как заставить Донну вытащить голову.

Поэтому он заявил:

— Детка, все зависит от нее. А от меня зависит их защита, не зависимо от того сделает она это, или нет.

Она сосредоточилась на нем и пробормотала уклончиво:

— Точно.

Джейк уставился на нее и задумался, как сложатся отношения Джози и Донны.

Он нутром чуял, что Джози скорее истечет кровью, чем причинит боль Эмбер или Коннеру, поэтому решил, что если она найдет время и заявится к Донне, то это будет проблема Донны, а не его детей.

И все же он сказал:

— Пусть она сама разбирается.

— Хм, — ответила она.

Его тело снова начало трястись.

Она почувствовала это и ее глаза сузились.

— Что тут смешного?

— Ты такая милая, когда ведешь себя как мама-медведица.

Ее лицо застыло, но в глазах появился огонек, который ему очень понравился, и тон в ее голосе, понравился ему еще больше, когда она спросила с придыханием:

— Мама-медведица?

— Да, Лисичка. Ты уделываешь Ноя ради Эмбер. Прикрываешь Кона в его ситуации. Держишь Ита близко, когда Донна ведет себя как обычно невежественно. Мама-медведица.

Она быстро закрылась, но он видел, как она это делает.

При этом, глубоко внутри он чувствовал, что это было для нее отстойно, но то, что она пыталась скрыть, не было отстойно для него или его детей.

Когда-то она хотела детей и отказалась от этой мечты. Теперь, в ее возрасте, это могло быть возможно, но сопровождалось бы сложностями и, вероятно, опасностью.

— Ну, — надменно фыркнула она сквозь маску. — Кто-то должен это делать.

Она была чертовски права насчет этого.

— Ладно, Лисичка, у меня куча вещей, о которых можно поговорить на следующее утро после того, как я впервые обладал тобой… дважды, но Донна не одна из них.

Ее лицо прояснилось и снова смягчилось, как и голос, когда она спросила:

— О чем ты хочешь поговорить?

— Говорить нет особого желания, — заявил он. Он увидел, как вспыхнули ее глаза, прочитал ее мысли, и пожалел, что не может дать ей желаемого, и продолжил: — Вот, что я скажу. Я готовлю тебе завтрак, мы сажаем твою задницу ко мне в грузовик, забираем твою машину, везем ее домой, а потом я забираю тебя к себе, чтобы мы могли провести день с моими детьми, смотря определенно футбол.

Она не скрывала своего разочарования, когда пробормотала:

— О.

Он наклонился ближе и поделился:

— У меня в бумажнике был только один презерватив, солнышко.

— О, — повторила она, все еще не скрывая своего разочарования.

— Мы обсудим это позже, — сказал он ей.

— Хорошо, — прошептала она.

— А теперь завтрак, — объявил он.

— Хорошо, — повторила она.

— У тебя есть запасная зубная щетка?

— Даже не знаю. Может, у бабушки где-то есть. Я посмотрю.

— Хорошо. В кофеварке есть кофе?

— Я была, ну… занята другими делами вчера вечером, когда вернулась домой.

Он улыбнулся ей и пробормотал:

— Хорошо. — Он снова наклонил голову ближе, скользнул носом от изгиба ее ноздри к кончику носа и, оставаясь так, сказал: — Ты найди зубную щетку. Я начну готовить кофе.

— Ладно, Джейк. Кофе в холодильнике.

— Понял.

Он передвинулся, собираясь прикоснуться губами к ее подбородку, когда она позвала:

— Джейк?

Он поднял голову и поймал ее взгляд. И напрягся.

Она застенчиво спросила:

— Это реально, да?

Чтоб его.

Вчера вечером она сказала ему, что он ей нравится.

Он понял это еще до того, как она сказала.

И тут он понял, что он действительно чертовски ей нравится.