Ты меня не помнишь

Глава 31

Алекс Межницкий

— Я родился в обычной семье в далеком городе Владивостоке. Мать всю жизнь работала учительницей, сейчас на пенсии. Отца не помню, она не любила говорить о нем. Все, что я знаю — он бросил нас когда мне было 3 года. Ушел к очередной любовнице.

Вываливаю информацию коротко и без эмоций. Только факты. Самого словно царапает каждое произнесенное мной слово. Слишком личное получилось. Миллион лет так ни с кем не разговаривал. А сейчас зачем начал? Расположить девчонку? Так сказать откровенность за откровенность? Неет, Алекс, слишком легко у нее получается. Дернула за ниточку и все, размотала тебя до самой сердцевины. Стареешь, Межницкий, соберись. Нервно поправляю рукой ворот белоснежной рубашки и расстегиваю две верхних пуговицы. Душно.

— Не искал его никогда? — спрашивает Оля.

— Зачем? У меня есть мать.

Далье я плету какую-то ерунду про то, что похож на мать, и никогда не понимал, как он мог нас бросить. Вру красиво, не оторваться. Оля слушает и кивает.

Нет, а что я должен был рассказать? Что я похож на него больше чем хотелось бы? Что я скорее всего такой же кобель как и он?

А может и не такой, не знаю.

Последние серьезные отношения когда были?

Классе так в девятом.

Такой же Алекс, сознайся себе. Это же ненормально, что ты более десяти лет никого не присмотрел на постоянку. Есть конечно, вариант, что ты как мать, однолюб. Увидела отца и все, влюбилась. Спрашивал у нее, чем зацепил — до сих пор не знает.

Нет, не хочу как мать.

Она до сих пор его любит. Знает обо всех его похождениях и любит.

Жить-то тогда как? Это же треш какой-то?!

— После школы поступил в ВУЗ, здесь в Москве. Отучился и по специальности ни дня не работал. С друзьями открыли ИП и сначала перепродавали все подряд, потом из Китая возили всякую ерунду баулами и продавали в магазине. Бизнес шел в гору, денег зарабатывали достаточно. А потом выросли что ли. Не знаю. Планы у всех серьезные появились и мы разошлись. Деньги поделили, разъехались кто куда, а я тут остался. Торговать уже не хотелось и я долго думал с чего начать, присматривался, изучал. Все решило одно неожиданное знакомство. Этакий авторитет из девяностых, перешедший на светлую сторону. Он и привел меня в строительство. Сначала вместе работали, а потом он меня в свободное плавание выгнал. Так и работаю по сей день.

Последнее правда. Опустил только криминальные разборки, имена, рейдерские захваты. Оле это знать совсем не обязательно. Итак, рассказал слишком много.

Зачем?

Сам не знаю.

— Классическая история успеха — смеется она — лет через пять поедешь с семинарами по стране?

— Смейся, только я действительно всего сам добивался. Пока работал на дядю, обзавелся нужными знакомствами, многому научился. Без этого в большое плавание нельзя. А по стране проехаться идея хорошая, можно, но только во время отпуска. А с этим у меня, Оля, большие проблемы. Я лет семь не отдыхал. Неделя в новогодние каникулы не считается.

Заканчиваю рассказ, все еще не понимая нафига я это сделал вообще. Мы молчим и делаем вид, что поглощены едой, но каждый из нас знает, что это не так. Каждый из нас сейчас варится в своем собственном соку из извращенной правды и это наказание пожизненное.

Не так, совсем не так представлял я наше свидание, но мысль о том, что оно сейчас закончится и мы поедем каждый к себе домой раздражает. Непонятное желание задержаться именно в этом моменте, поговорить еще о чем-нибудь одновременно вызывает протест.

— Ты ничего не заказала на десерт — зачем-то озвучиваю очевидный факт.

— После всего, что ты рекомендовал попробовать?

Развожу руками, но скорее это жест бессилия. Я не смогу задержать ее, наше время истекло.

Саша Лисицкая

Обед подходит к концу.

Алекс жестом просит принести счет. Расслабляюсь, впервые за все это время. Еще немного и я смогу уйти отсюда. Я мечтала об этом моменте, нервничала, что Межницкий не отпустит или придумает что-то... нехорошее. Теперь все мои переживания кажутся смешными. Мы сидим в ресторане, обедаем и рассказываем друг другу о себе.

Не ожидала от Межницкого такого поведения. Он спрашивает про десерт. Я отвечаю. А внутри меня разливается чувство бескрайнего разочарования. Кто ты, прекрасный актер или клинический психопат? Если последнее, то мы с тобой могли бы стать неплохой парочкой.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Нервничаю и начинаю собираться домой.

— Цветы — чужой, глухой голос прерывает мою суету.

— Я не забыла — касаюсь букета, но мою руку перехватывают.

— Куда ты так спешишь, Оля?

— Домой.

— Я провожу. Жаль, если ты так решила. Я бы с удовольствием продолжил общение.

Замираю, секунда, вторая и я выдергиваю свою руку из его ладони. Слишком резко, нервно получается. Ловлю взгляд Межницкого. Не врет.

Продолжил бы сейчас или в другой раз?

Вопрос возникает сам собой и следом накрывает волной возмущения.

Меня действительно сейчас интересует только это?

— Как-нибудь в другой раз — фраза срывается с губ, я слышу свой голос и не верю.

Я не могла так сказать. Мысленно повторяю фразу несколько раз и злюсь. Теперь бессмысленно анализировать и доказывать себе, что случайно или из вежливости. Он слышал и понял так, как это прозвучало.

Наблюдаю как Алекс собирается, накидывает пиджак. Лицо серьезное, словно все мысли мира сейчас сосредоточены в его голове. Уголок губ дергается и на секунду кажется, что Межницкий улыбнулся. Всего секунда и снова железная маска без эмоций.

— Идем — небрежно бросает он и отточенным движением вкладывает купюры в кешницу.

Вот и все. Я еду домой.

Смотрю на часы. Весь день впереди. Домой? Есть ли смысл? Запереться там чтобы что? Вик не появляется второй день, видимо совсем заработался или банально сбежал. После того разговора мы с ним больше не общались, а потом он и исчез.

Нет, домой не хочу. Настроение такое, словно хочется посмотреть весь мир и непременно сейчас. Перестраиваюсь в полосу для поворота к университету. Проверю статус запроса на перевод. В спину летят звуки клаксонов от раздраженных моим резким маневром водителей, но я сейчас выше этого, выше всего, как мне кажется. Включаю музыку погромче и пританцовывая начинаю выруливать к храму науки.

Осознаю, что идея посетить университет днем была глупой. Парковка у центрального корпуса забита до отказа.

— Подальше поставишь, поближе возьмешь — утешаю себя и пристраиваюсь в самый дальний ряд.

Если бы не мелкий моросящий дождь, уверенности в правильности этого утверждения было бы больше. Нахожу на заднем сиденье куртку. Вот незадача, она без капюшона. Покидаю теплый и сухой салон авто, прикрываю голову клатчем и готовлюсь бегом пересечь лабиринт парковки.

— Саша?

Поворачиваюсь и вижу Вика. Он стоит метрах в пяти от меня и тоже мокнет под дождем.

— Привет, Вик.

— В универ? — кивает он в сторону входа.

— Да, хотела по переводу уточнить.

— Тогда пойдем, я без зонта — пожимает плечами он.

— Ты без машины? — верчу головой в поисках яркого пятна поблизости.

— На отцовской — кивает он в сторону темного седана — просто без зонта.

Мы стоим напротив друг друга и мокнем. Он, в рваных джинсах и косухе поверх кислотной футболки и я в вечной классике на десятисантиметровой шпильке. Разные и в то же время почти родные. Среднестатистические дети своих успешных отцов. Богатые и бедные одновременно. С распахнутыми во всех направлениях дверьми, но связанные по рукам и ногам родительской поддержкой.

— Идем — тихо выдыхаю я.