Сломанный лёд — 3

– Мам, почему ты не ешь? – в её размышления вдруг ворвался строгий голос сына.

– Я ем. – пожала плечами женщина и подняла чашку с жидким кофе.

– Мама, это не еда.

– Просто не хочу. – Катя пожала плечами и глянула в окно на низкое сизое небо, которое отнюдь не выглядело весенним.

– Я тогда тоже не буду есть. – твёрдо заявил Антон и демонстративно отодвинул тарелку.

Катя покачала головой и, подцепив кусочек яйца с его тарелки, положила в рот. В следующую секунду Катя сорвалась с места и опрометью кинулась в сторону туалета. Воткнув ладони в стены, Катя корчилась над ведром для мытья пола, её трясло, холодный пот заливал глаза, а самое ужасное было в том, что мозг сверлила одна-единственная мысль.

Когда Катя была беременна Антоном, потом Зоей всё проходило по одному и тому же сценарию. Первый триместр был кошмарен, второй ещё хуже, а потом, после двадцати недель лютого токсикоза, наступало затишье. Но это всегда был лёгкий штиль перед бурей. На последних днях срока были частые схватки, возвращалась тошнота, изжога, жутко отекали ноги, в общем, то ещё веселье. И если учесть, сегодняшнее положение дел, то перед Катей открывалась чёрное жерло безнадёжности. Она со стопроцентной уверенностью могла сказать, что ждёт ребёнка.

Шатаясь женщина выбралась из пристройки, которую когда-то отец переоборудовал под санузел и пошла в свою комнату. У неё не было сил сидеть, говорить, ей казалось, что она не может даже дышать. Происходящее вокруг было словно специально организованный для неё ад.

Катя рухнула на кровать, провалилась в липкую паутину сна и открыла глаза, только когда вечер уже полностью опустил занавеси и стало темно. Кутаясь в старую мамину кофту, женщина выбралась на кухню и удивилась тишине в доме. Везде было темно, и только из-под двери в детской пробивалась полоска света.

– Вы чего тут? – Катя глянула на Антона, читавшего книгу и Зою, возившуюся на кровати с куклами.

– Ты спала, мы поели и пошли к себе. – буркнул мальчик. – Зойка замёрзла, я дрова принёс, но не смог разжечь печь. Поэтому мы пошли сюда, здесь включил обогреватель.

– Солнце моё! – выдохнула Катя. – Какой ты молодец. А я себя плохо почувствовала и прилегла.

– Мама, ты спала с одиннадцати утра до семи вечера.

Только сейчас Катя поняла, что она свалилась сразу после приступа и уже вечер. За окнами темноту расчертили чьи-то фары, стукнула калитка, и через секунду входная дверь распахнулась.

– Кать! – раздался зычный голос Вики. – Я тебе на удалёнку клиента нашла. Деньги невеликие, но хоть что-то. Но там раз в неделю надо к нему ездить. – Вика больно ударилась о стоя́щую в коридоре коробку и зашипела. – Вы чего без света здесь сидите?

– Привет. Ты какими судьбами? – Катя глянула на подругу и нажала на выключатель.

– Такими, что у меня здесь подруга живёт, а я решила в гости приехать. Ты слышала, что я сказала?

– Да. – Катя находилась в некой прострации, в голове был туман, желудок бешено урчал от голода, а в горле стояла тошнота.

Ну чего ты стоишь-то, как замороженная? – воскликнула Вика. – Малышня, налетай, я торт привезла. Ну и кой-чего по мелочи. Пошли сетки выгружать из машины.

В притихшем доме завертелась жизнь. Катя смотрела на сына с дочкой, носящихся с сумками от машины на кухню и обратно и на душе становилось немного светлее. В эти дни, свалившиеся на неё огромной вязкой кучей проблем, боли, бессильного негодования, Катя всё время удивлялась тому какие у неё потрясающие дети. Они даже ничего не спрашивали, всё больше молчали, а если Зоя и начинала разговоры о том, когда же они поедут домой, то брат сразу её занимал игрой либо уводил гулять. Катя поймала за руку пробегающего мимо сына и, поставив его перед собой, произнесла:

– Спасибо тебе.

– Мам, чего ты?! Всё хорошо. Ты у нас самая красивая и хорошая. Не переживай. – мальчишка пожал плечами и проговорил. – Только вот со школой как быть?

И только сейчас Катя поняла, что про вопрос похода сына на учёбу она совершенно не подумала. Радовало приближение летних каникул, а к осени Катя надеялась что-нибудь решить. По крайней мере, она успокаивала себя такими мыслями.

Антон снова ускакал на улицу, а в проёме двери появилась подруга, приветственно помахав пакетом, в котором звякали бутылки.

– Для нас с тобой я привезла отличный антидепрессант.

Катя покачала головой, стало выкладывать продукты на стол и, пожав плечами, сказала:

– Это без меня.

– Почему? – нахмурилась Вика.

Катя вздохнула, присела на табуретку возле стола и, подняв на подругу глаза, попыталась ответить, но желудок снова громко икнул, и женщина, запнувшись о кастрюлю, стоя́щую на полу, опрометью кинулась в туалет под канонаду грохочущей посудины. Когда Катя выползла на дрожащих ногах обратно, то услышала, что дети громко смеются в своей комнате, а Вика на кухне что-то строгает. Екатерина, подойдя к проёму двери, прислонилась к косяку и смотрела за мерными движениями подруги, которая резво стучала ножом по доске.

– Это то, что я думаю? – не отрываясь от своего занятия, спросила Вика.

– Да. – печально ответила Катя.

– Давно знаешь?

– Сегодня поняла. – Катя, дойдя до стула, опустилась на него и припала к бутылке с газировкой, которую протянула подруга.

– Что делать думаешь? – Вика достала из пакета бутылку красного вина и два бокала.

– Мне нельзя. – вздохнула Катя, смотря, как стоя́щая напротив подруга, наполняет бокалы.

– Ты сдурела? – спросила Вика, в упор уставившись на неё. – Ты реально хочешь ребёнка оставить?

– А что ты предлагаешь? Пойти его зарезать? – Катя подняла на неё глаза.

– Катя, ты очень тяжело переносишь беременность. Ты в своём уме? А если с тобой что? Тем более уже не девочка. У тебя вон двое детей, за душой ни гроша, даже жилья толкового нет. Ты в этой, – Вика обвела взглядом унылую дачную обстановку, – берлоге собираешься его рожать, воспитывать и так далее. – Вика сделала большой глоток вина и продолжила. – Я всё понимаю, но сейчас крайне не вовремя быть дурой.

– Ну, по всей видимости, у меня абонемент в страну дураков и мне там всегда рады. – развела руками Катя и вздохнула. – Про работу мне расскажи поподробнее.

– Работа как работа. По твоей специальности. Нужно раз в неделю в офис наведываться только. – Вика остановила возражения подруги. – Я с мамой договорилась, она с Антоном и Зойкой посидит. – женщина вздохнула, с удовольствием оглядела накрытый стол и проговорила. – Жрать охота, я ж с самого утра как белка в том долбанном колесе.

Катя прислонила голову к стене, чувствуя жуткую слабость, закрыла глаза, и весь мир поплыл перед глазами, утягивая её за собой в чёрную пустоту. Странные звуки пытались пробиться сквозь ватное пространство, какие-то всполохи синего зарева блестели на границе сознания, а потом окружающий её вакуум пронзила дикая боль и всё затихло, пульсировала только темнота.

***

Каждый вечер Настя засыпа́ла, ещё не донеся головы до подушки, и каждое утро просыпалась с рассветом, когда солнце ещё только натягивало золотую струну на востоке. Сегодня дневное светило пряталось за серыми тучами, из которых нудно пел мелкий дождь, и Настя, побродив по кухонному пространству, без энтузиазма стала собираться на работу. Она чувствовала, как безумно устала, но сейчас, когда она убедила Еремея, что нужно полностью переделать и сам ресторан, и концепцию, чтобы вылезти из консервативных понятий об общепите, у неё прибавилось работы.

Насте было интересно рулить процессом, непривычной, правда, была роль стервы, но ей приходилось носить такую маску, иначе окружающие почему-то переставали работать, а ещё её несколько смущала слишком бурная личная жизнь. Еремея она видела ежедневно, хотя раньше, как она слышала, он нечасто появлялся в городе и все вопросы предпочитал решать, сидя в своём загородном доме, больше похожем на замок.

– Привет. Пожрать есть чего?

Чужой голос вывел Настю из раздумий, она обернулась на человека и сначала даже не сразу поняла, о чём он её спрашивает. Потом вспомнила, что постояльцев нужно кормить, а пока она не нашла дельного человека, Настя сама жила в Катиной квартире и занималась прежними обязанностями.

– Да. Приходи через десять минут, я завтрак сделаю.

– Слышь, – сверкнул глазами мужчина, – а ты тут тока готовишь и убираешь или другие услуги оказываешь? – игриво спросил он.

– Для других услуг могу выдать список мест, где вас с удовольствием примут. Завтрак будет через десять минут. – отрезала Настя, посмотрела на часы и принялась быстро жарить яичницу и варить кофе.

Вдруг в квартире раздался звонок и мужичок, стоя́щий в коридоре, кинулся открывать. Настя, вытирая руки, вышла на звук громкого голоса и сейчас увидела, что в дверях высится её босс и любовник и сверлит взглядом постояльца. Еремей постоял ещё секунду, потом резко развернулся, и Настя только услышала, как скоро он спускается по ступеням. Мизансцена показалась девушке странной, и она, набрав номер телефона, услышала в ответ только короткие гудки.

– Ничего не понимаю. – покачала она головой и крикнула. – Идите завтракать. Всё на столе. – она вздохнула и тише уже добавила. – Нет, нужно срочно кого-то найти на эту шикарную должность.

Приехав в ресторан, Настя с удовольствием увидела, что вчерашние праздношатающиеся рабочие, после того как она устроила им дикую сцену, сегодня уже вовсю работают, причём делают это очень хорошо. Пройдя в бар, девушка заказала себе кофе и присела в уголке, чтобы выбрать ткани для обивки мебели и подумать над тоном стен: затянутое в красный бархат пространство казалось отвратительным, слишком помпезным и было абсолютно вне формата времени и моды.

Разложив палетки, оставленные дизайнером, Настя услышала, как в бар кто-то вошёл, и увидела, что к стойке прошествовал Еремей, он, видимо, не заметил её, потому что даже не подошёл и, подозвав бармена, приказным тоном потребовал бутылку виски и стакан. Девушка со своего места наблюдала, как мужчина, который был чернее тучи и пасмурнее дня за окном, налил себе чуть ли не до краёв и стал медленными глотками пить. За время их знакомства Настя видела, что Еремей пьёт алкоголь всего несколько раз и то, это был бокал вина или коньяка, да и то на самом дне и один за вечер.

– У тебя всё хорошо? – Настя неслышно подошла к нему сзади и, обойдя мужчину, остановилась перед ним.

Еремей смерил её взглядом и, сделав изгоняющий жест бармену, вдруг легко поднял Настя на руки и усадил на стойку.

– У меня всё плохо.

– Что случилось? Может, я могу помочь?

– Я еле сдержался, чтобы не убить мужика с утра у тебя в квартире.

И до Насти медленно стала доходить причина утреннего инцидента.

– Какого мужика? Я уволила девушку, которая смотрела за квартирой. А так как я живу в одной из комнат, то пока присматриваю за порядком и готовлю постояльцам. – улыбнулась Настя. – Найду работницу, перестану контактировать с постояльцами.

Еремей поднял голову и увидел, как над ним склоняется лицо девушки, как смешно скачут рыжие кудряшки в такт её словам, и как улыбаются бесконечно красивые глаза.