Год, когда я стала Изабеллой Андерс

Глава 2

Мой отец был прав. Бабушка Стефи хочет, чтобы я поехала с ней к океану.

— Ты уверена, что не возражаешь, если я поеду с тобой? — Спрашиваю я ее на следующее утро, прежде чем отправиться в школу.

— А с какой стати? — спрашивает она, как всегда прямолинейная и безразличная. — Кроме того, если ты поедешь, то рядом будет кто-то молодой и веселый, с кем можно пообщаться, кроме этих старых сплетников.

— Подожди. Старых сплетников? С кем мы едем? — Я роюсь в комоде в поисках чистой футболки, но не могу ее найти, поэтому, в конце концов, достаю одну из корзины.

— Остальная часть общины Саннивейл-Бей.

— Значит, кучка стариков? — Мое настроение падает. Но потом я напоминаю себе, что на самом деле не имеет значения, с кем я поеду. Все лучше, чем быть дома.

— Эй, я не старая! — Возражает она. — Даже близко нет.

— Прости, — достаю из шкафа кроссовки. — Я не имела в виду тебя. Я знаю, что ты не старая.

— Хорошая девочка, — говорит она. — Не забудь взять с собой легкие вещи. Я не хочу таскать с собой кучу одежды, обуви и прочего дерьма, которое нам не нужно. От этого чемоданы становятся слишком тяжелыми и болит спина.

— Хорошо, я так и сделаю. И еще раз спасибо, что берешь меня с собой.

— Я рада, что ты приезжаешь, Иза. Мы определенно повеселимся.

Попрощавшись, я вешаю трубку, меняю футболку и надеваю кроссовки. Затем провожу щеткой по спутанным волосам, беру сумку и направляюсь к двери, чтобы пойти в школу, гадая, во что я ввязалась. Я могу справиться с поездкой с бабушкой Стефи. Но ехать с целой группой пожилых людей… интересно, буду ли я там единственным подростком?

Ну ладно. На самом деле это не имеет значения. У меня нет выбора. Так что я вполне могу воспользоваться ситуацией. И, может быть, каникулы станут хорошей возможностью заняться самопознанием, не беспокоясь о том, что меня будут тщательно изучать.

В течение следующих нескольких дней я сдаю выпускные экзамены днем, а вечером пакую чемоданы. Я провожу целых пять минут, прощаясь с теми немногими друзьями, которые у меня есть, но я ни с кем не близка, и это очередное напоминание о том, насколько я одинока.

Мои родители снова почти не разговаривают со мной, хотя сестра слишком болтлива. Она даже убедила свою группу поддержки поболеть за меня, пока я шла через спортзал, а потом они смеялись надо мной. Я до сих пор не понимаю, почему они смеялись. Они выглядели как идиотки, прыгающие вокруг с помпонами и скандирующие приветствие, рифмуя мое имя с неприличным словом.

К тому времени, когда я заканчиваю с вещами, я радуюсь, что уеду, даже если это будет трехмесячная поездка с людьми в пять раз старше меня.

— У тебя есть все, что нужно? — спрашивает папа, загружая последние мои чемоданы в багажник нашего внедорожника.

Я киваю, глядя в окно дома, где мама наблюдает за мной, скрестив руки на груди.

— Наверное, мне стоит пойти попрощаться с ней?

Он закрывает багажник, делает шаг назад и прослеживает мой взгляд к окну.

— Может, тебе просто помахать на прощание? Может быть, так будет проще, раз она так расстроена.

— Но почему она вообще на меня сердится? На самом деле я только и делала, что спорила с Ханной.

— Дело не в этом. — Он подбирает слова и смотрит на меня, и в конце концов ему удается сделать и то, и другое. — Просто иногда ей тяжело, но я думаю, что эта поездка может помочь… немного снять напряжение. — Он похлопывает меня по руке, от чего я подпрыгиваю. — Прости. — Он массирует затылок, извиняясь. — Я просто пойду скажу ей, что мы уезжаем, а потом мы отправимся в путь. Мы даже можем купить мороженого по дороге, если хочешь.

В обычное время я бы с радостью согласилась остановиться за сладким, но даже мороженое с печеньем не может растопить тот леденящий факт, что моя собственная мама не хочет со мной прощаться.

Я плюхаюсь на заднее сиденье внедорожника.

— Ладно. Договорились.

Он колеблется, его губы приоткрываются, как будто он собирается что-то сказать. Но потом он решает не делать этого, мчится по подъездной дорожке и спешит зайти в дом.

Через несколько секунд моя сестра подъезжает на своем сверкающем серебристом Мерседесе. Она сигналит, пугая меня до смерти, прежде чем заглушить двигатель и вылезти.

— Немного нервничаешь, да? — усмехается она, закрывая дверь бедром. — Думаю, я бы тоже испугалась, если бы меня выгнали из дома.

— Меня не выгоняют из дома, — говорю я. — Я еду навестить бабушку.

— Продолжай твердить себе это, но я не удивлюсь, если никогда больше не увижу твоего бледного лица. — Она перекидывает ручку сумочки через плечо и начинает подниматься по дорожке к дому, но останавливается и бросает на меня ухмылку. — О! Я совсем забыла сообщить тебе потрясающую новость.

Она может думать, что она идеальна, но это не так, пытаюсь я убедить себя. Видишь помаду на ее зубах? Похоже, она питалась чьей-то кровью. К тому же, ее волосы сегодня выглядят немного вьющимися, как будто она засунула палец в розетку.

Я отрицательно качаю головой. Кого я обманываю? Она идеальна. Хотя и злая, но все же, кажется, это не имеет большого значения для людей, с которыми я хожу в школу.

— Кайлер и я официально пара. — Она откидывает волосы с плеча, ее ухмылка растет.

— А? — Я моргаю, глядя на нее. Что, черт возьми, она только что сказала?

— Мы с Кайлером — пара. — Она выговаривает каждое слово. — Помнишь нашего соседа, в которого ты влюблена с незапамятных времен?

Моя челюсть чуть не ударяется о бетон.

— Я… я не влюблена в К-Кайлера.

— О, пожалуйста. Все знают, что ты втюрилась в него с тех пор, как он подарил тебе эту дурацкую розу, которая, к твоему сведению, была жалким подарком.

Я хочу сказать ей, что она ошибается. Что я была влюблена в Кайлера еще до этого, но это только подтвердило бы ее обвинение.

О, Боже мой!

Реальность сильно бьет меня по лицу, и мой желудок сжимается. Не то чтобы Кайлер раньше ни с кем не встречался. У него было несколько постоянных подружек за последние пару лет, и я всегда справлялась с этим довольно хорошо. Но встречаться с Ханной? Боже, я знала, что это может произойти, но в глубине души я думаю, что отрицала это, наивно полагая, что Кайлер никогда не будет встречаться с человеком, который настолько уродлив внутри.

— На следующий день он сказал всем, что подарил тебе розу, потому что ему было жаль тебя, — она прикрывает рот, когда мое лицо меняется. — О Боже, неужели ты этого не знала? Это так печально. — Она опускает руку. — И трагично. Я не могу поверить, что ты думала, что он полюбит такую, как ты. — Ее лицо искажается от отвращения. — Эти ужасные волосы. Серьезно, кто красит волосы в зеленый? И эта одежда, — она вздрагивает, — такая отвратительная.

— Я не влюблена в Кайлера, — возражаю я, вдыхая и выдыхая, пытаясь бороться с паникой. — Так что все, что ты говоришь, не имеет значения.

Пусть ее слова не трогают тебя. Она не очень хороший человек.

— Ты такая плохая лгунья. Так было всегда. — Она поворачивается ко мне спиной и идет к двери, ее четырехдюймовые каблуки цокают по тротуару. — И кстати, Кайлер потрясающе целуется. — Она хихикает про себя, прежде чем войти внутрь и закрыть дверь.

Я сжимаю руки в кулаки.

— В один прекрасный день, клянусь Богом, я… — я замолкаю, чувствуя, что кто-то наблюдает за мной.

Я бросаю взгляд на дом Мейеров и внутренне съеживаюсь. Кай сидит на заднем крыльце и смотрит на меня. Он одет в черные шорты, его волосы выглядят влажными, а его напряженный взгляд практически сверлит дыру в моей голове.

Вот дерьмо. Неужели он только что слышал весь наш с Ханной разговор? Пофиг. Разве это имеет значение? Я уверена, Ханна уже сказала Кайлеру, что я одержима им.

— И что ты собираешься с этим делать? — Спрашивает Кай, склонив голову набок.

— А? — Мой желудок переворачивается от нервов. Если он знает, что мне нравится Кайлер, он никогда не позволит мне забыть об этом. Потому что именно этим Кай занимался последние полгода: дразнил меня всякий раз, когда видел малейшую возможность.

Его губы кривятся, как будто он борется со смехом.

— Мне просто интересно, что ты собираешься сделать со своей сестрой. — Он кивает головой в сторону двери. — Ты так и не закончила свою мысль, и мне действительно любопытно, что твой извращенный ум придумает на этот раз.

Мои губы сжимаются, потому что я не уверена, дразнит он меня или говорит серьезно. Я никогда с ним так не поступаю.

— Я не закончила свою мысль, потому что пыталась сделать ее действительно хорошей. Придумать болезненно ужасный и полный мучений план. Но спасибо, что разрушил ход моих мыслей.

Он хихикает.

— Я буду скучать по этому.

Мои брови взлетают вверх.

— Скучать по чему?

Он поднимает голову, ухмыляется, и почему-то это меня еще больше бесит.

— По нашим милым маленьким разговорам.

Я смотрю на него без всякого выражения.

— Это так ты называешь издевки занудного соседа?

Он прижимает руку к груди.

— Я никогда не издевался. Это дело твоей сестры. Не мое. Я всегда был добр к тебе.

Презрительный смешок срывается с моих губ.

— Как в тот раз, когда ты сказал, что цветные пряди в волосах делают меня похожей на радугу?

— Эй, радуга — это круто. — Он, кажется, совершенно удивлен, и его обжигающий взгляд «позволь-мне-связать-тебя-на-месте» продолжается.

Это сводит меня с ума, и я отчаянно пытаюсь выиграть наш маленький спор.

— Ладно, а как насчет того раза, когда ты съел мой проект для научной ярмарки?

— Эй, а кто полил шоколадом свой проект? — Он изумленно смотрит на меня. — Серьезно, это была твоя собственная чертова вина.

Ладно, он прав. Проект «шоколадный вулкан» был изначально обречен.

— Откуда ты знаешь, что я уезжаю? — Я меняю тему разговора и направляюсь к забору.

— Ты имеешь в виду, кроме чемоданов, которые ты только что загрузила в багажник внедорожника? — Но в глубине души он вдруг начинает беспокоиться, теребя кожаные ремешки на запястьях.

— Ты слышал это от кого-то. — Я смотрю на него с подозрением. — Я могу это утверждать, потому что ты явно выкручиваешься.

Он закатывает глаза, как будто я веду себя нелепо, но потом сдается.

— Ладно, твоя сестра всем рассказала.

— Что я уезжаю? — Мои брови нахмурились. — Зачем ей это делать?

Он чешет затылок, глядя куда угодно, только не на меня.

— Гм… ну… она всем сказала, что тебя поместили в психиатрическую лечебницу, но я знаю, что это неправда.

Невидимые булавки впиваются в мою кожу. Я не хочу ненавидеть свою сестру… я действительно не хочу… но я вроде как ненавижу ее прямо сейчас.

— Почему она сказала, что я уезжаю? — Мой голос звучит так глухо.

— Это не имеет значения. — Он встает, спускается с крыльца и подходит к забору. — И все-таки, куда ты собралась?

— За границу с моей бабушкой, что, наверное, звучит неубедительно, но на самом деле я с нетерпением жду этого.

— Это звучит вполне убедительно.

— Даже то, что я еду с бабушкой?

Он качает головой, отмахиваясь от меня.

— Бабушки иногда бывают крутыми. А твоя?

— Она королева среди крутых бабушек. Серьезно. Это она научила меня водить. Она еще учила меня плавать в закрытом на ремонт бассейне. Нам пришлось пробираться через дыру в заборе, чтобы туда попасть. Она даже позволила мне впервые попробовать пиво. — Я замолкаю, кое-что понимая. — Знаешь, без нее я бы не узнала о многих необходимых жизненных навыках. Ну, кроме того, что я пью пиво. Я не думаю, что это жизненный навык.