Пряник и Пшёнка

Глава 36. Ольга

Эта ночь была безжалостно коротка. Мне кажется, я не успела сказать, насколько сильно люблю Тёму и как мне без него будет плохо.

Этой ночью я любила его телом и душой. Отдавала себя всю без остатка, обнимала руками и ногами, не замечая слёз, которые Тёма нежно и трепетно собирал с моих щёк губами и подушечками пальцев. А утром, когда Тёма уснул, укутав меня в свои объятия, я пыталась надышаться им впрок.

Постоянное ощущение того, что мне не хватило еще пары минут, чтобы сказать всё, не покидало меня по пути на ж/д вокзал.

Тёма держал меня за руку, целовал пальцы, смотрел в глаза уверенно и спокойно, а я пыталась не плакать, потому что обещала, что не буду устраивать сцен на перроне — отпущу его с улыбкой.

К поезду мы, как и все другие призывники и их провожающие, подошли примерно в одно время с Костровыми и моими братьями. Мужчины все были с большого бодуна и явно мечтали о том, чтобы продолжить сон, а не стоять в такую рань у поезда. Это мы с Тёмой вчера уехали домой пораньше, а вот Михаил Захарович и Макс с Лёшей остались провожать Тёму, не жалея живота своих и печень.

Заламывая руки за спиной, я терпеливо ждала, когда Тёму обнимет вся его семья: девчонки не поймут, куда именно Тёма собрался и как долго его не будет, Марина Олеговна пустит слезу, папа — шутку, а мои братья улыбнуться и похлопают его по плечу.

— Ты обещала, Оль, — произнес Тёма вполголоса, когда, наконец, дошла очередь до меня вцепиться в него обеими руками и прижаться щекой к груди, в которой билось сильное сердце.

— Я не реву. Я пускаю сантименты, — ворчала я деланно, чтобы не показывать, что я снова на грани расплакаться.

— От твоих сантиментов у меня мокнет футболка, — усмехнулся Тёма, чмокая меня в макушку и обнимая плечи двумя руками.

— Мы какие-то неправильные, — сказала я, подняв я взгляд на его серые глаза, в которых плескалась нежность, обращенная мне. — Почему ты не просишь дождаться тебя?

— Потому что я не хочу просить любить меня, — мягко улыбнулся Тёма. — Если ты меня любишь так, как говорила ночью и так же сильно, как я тебя, то встретишь меня через год на этом же месте. Только уже счастливая, — усмехнулся он, заправляя пряди моих волос за уши. Огладил подушечками пальцев щеки и поддел кончикам моего носа своим. — И еще кое-что… — сказал Тёма и снял кольцо со своего мизинца. Обхватил кисть моей правой руки и надел кольцо на безымянный палец. — Сохрани его для меня, — шепнул он, поцеловав полоску серебряного кольца вместе с моим пальцем.

— Тём, — качнула я головой, не сдержав всхлип. — Это же твоей мамы… твоя память… Я не…

— Я знаю, — кивнул он уверенно. — И доверяю тебе. Через год, на этом же месте, — заглянул он проницательно в мои глаза и поспешил украсть последние для нас поцелуи, так как грозный голос какого-то мужчины уже звал всех строиться.

Прижимая руку с кольцом к груди, смотрела на то, как Тёма занимает место в строю, слушает внушительную речь высокого и очень громкоголосого офицера, а затем вместе со всеми заходит в поезд, лишь успев махнуть нам всем напоследок рукой.

«Через год, на этом же месте» — вне всяких сомнений.