Слезы ангелов

Глава 6. Смятение

На следующее утро Джой и Астер приехали в «Колыбель». Так называлась ферма по созданию клонов, где они родились и воспитывались до восемнадцати лет под руководством наставников, которые учили юных сенсоров распознавать и контролировать эмоции.

Все во благо имморталов.

Выбравшись из электрокара Астера, Джой полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. К ее большому удивлению, прошедшей ночью она спала мертвым сном, провалившись в абсолютную черноту. По непонятной причине впервые за две недели ей больше не снился кошмар. Словно нить, которая связывала ее с источником чудовищного сновидения, наконец-то оборвалась. Правда, Джой не знала, радоваться этому или нет.

— Как давно я здесь не был, — сказал Астер, рассматривая трехэтажные корпуса «Колыбели», перед которыми раскинулся небольшой парк с беседками вокруг пруда, декоративными кустарниками и цветами.

— Я тоже, — задумчиво проговорила Джой.

Она смутно помнила место, где провела детство и подростковые годы. «Колыбель» не оставила в ее душе ничего, кроме пустоты и тоскливого осознания своей судьбы.

Судьбы, в которой практически каждый ее поступок будет совершен с единственной целью — получить эмоции, заказанные имморталом.

Иногда Джой задумывалась: способна ли она вообще испытывать свои эмоции, а не те чувства, которые хотели от нее заказчики?

— Папа Отис ждет нас в инкубаторе. — Астер осторожно дотронулся до плеча Джой, разрушив чары непрошеных воспоминаний и мыслей. — Я договорился с ним о встрече.

Следуя за Астером, Джой прошла в центральный корпус «Колыбели», оказавшись в просторном светлом вестибюле, одной из стен которого служил гигантский аквариум. Охранник на проходной остановил Джой и Астера, просканировав у них вшитые под кожу запястий ID-чипы. После того, как их личности были идентифицированы, Джой и Астер направились в самое сердце «Колыбели» — инкубатор, в котором выращивали клонов-сенсоров. Внутриутробное развитие плодов происходило в искусственных матках — больших прозрачных капсулах, наполненных мутной розовой жидкостью с питательными веществами.

Матки, внутри которых виднелись белесые тельца будущих клонов, длинными рядами тянулись вдаль, занимая все пространство огромного зала, заставленного множеством медицинских приборов. Джой могла лишь только догадываться об их назначении. Возле некоторых капсул стояли селекционеры — мужчины и женщины в белых халатах. Они сосредоточенно изучали показания датчиков на мониторах, установленных рядом с каждой маткой.

— А вот и мои птенчики.

Джой обернулась на знакомый голос, увидев перед собой и Астером коренастого мужчину в белом медицинском халате. К ее удивлению, доктор выглядел моложе по сравнению с тем, как она его запомнила: морщины на лбу разгладились, на голове прибавилось волос, а густые усы и борода вместо седины приобрели благородный каштановый цвет.

Отис Хагер. Селекционер и наставник, который воспитал Джой, Астера и еще сотни других юных сенсоров.

— Папа Отис! — воскликнул Астер.

Хагер обнял сенсора, а затем подошел к Джой. Он взглянул на нее и широко улыбнулся, но что-то в его темных глазах и странной улыбке вызвало у нее чувство смятения, как будто человек, которого она знала с детства, навсегда изменился.

— Здравствуй, Джой.

Хагер заключил ее в объятия, и она почувствовала специфический «медицинский» запах лекарств и антисептиков, который, казалось, навсегда въелся в одежду, тело и волосы доктора.

— Как давно мы не виделись? — спросил Хагер, обращаясь одновременно к Джой и Астеру.

— Семь лет, — ответила она, чувствуя себя неловко. — С тех пор, как покинули «Колыбель».

Хагер развел руками:

— Помните, как вы мне обещали, что будете меня навещать? Впрочем, я не сержусь. Птенцы не любят возвращаться в родное гнездо.

Астер смущенно рассмеялся: похоже, он тоже испытывал неловкость от нахлынувших на него эмоций.

— Ну вот мы и решили исправиться. — Астер с глупым видом почесал затылок. — Как у вас дела? Кажется, здесь все по-прежнему: в матках растут клоны, а вы за ними наблюдаете?

— Мы поменяли оборудование, и стали применять новый питательный раствор…

Глядя на Хагера, которого они всегда называли не иначе как «Папа» (такое обращение к наставникам было заведено на ферме), Джой с теплотой в сердце осознала, как заботливо он относился к ней и другим сенсорам, воспитанным в «Колыбели». В отличие от большинства людей, Папа Отис оставался человеком в самом широком смысле этого слова: он не принимал Терапию, поэтому мог испытывать настоящие искренние чувства. Он обучал Джой, Астера и других сенсоров, как распознавать определенные эмоции, в нужный момент концентрироваться на них и уметь их контролировать. Это был навык, необходимый для дальнейшего выживания молодых сенсоров во взрослой жизни. Навык, без которого они не смогли бы доставлять нужные эмоции по заказу имморталов.

Пока Хагер и Астер продолжали обсуждать изменения, произошедшие в «Колыбели» за последние годы, Джой наконец-то поняла, что беспокоило ее в поведении наставника: его взгляд оставался равнодушным, даже когда он впервые увидел своих воспитанников после долгой разлуки, а на спокойном лице не отражалось ни одной эмоции.

Более того, Джой прикинула: Хагеру должно было стукнуть семьдесят, но сейчас он выглядел даже моложе, чем семь лет назад, когда Джой видела его в последний раз.

— Ты все правильно поняла, Джой, — обратился к ней Хагер после того, как Астер, наговорившись, наконец-то умолк. — Пять лет назад я понял, что возраст неумолимо берет свое, и впервые по-настоящему почувствовал дыхание смерти: она бродила где-то рядом, постепенно подбираясь ко мне — сначала, конечно, в виде болезней, лечить которые становилось все труднее. В таких случаях не нужно быть врачом, чтобы осознать близость конца.

— Вы начали принимать Терапию. — Джой ощутила разочарование после признания Хагера: человек, которого она всегда считала безупречным, стал бездушным имморталом.

Судя по обескураженному виду Астера, он чувствовал себя похожим образом, что, впрочем, было не удивительно, ведь когда-то жизнерадостный, добрый и открытый Папа Отис был для него чуть ли не ролевой моделью.

Хагер кивнул, подтверждая слова Джой.

— Кроме приема Терапии, я прошел пятилетний курс Регенерации.

Легким жестом руки он указал на свое помолодевшее лет на двадцать лицо.

— Совсем как Рутгер Крауз, — непроизвольно вырвалось у Джой.

Она тут же прикусила язык, жалея о сказанном: ее слова могли задеть Папу Отиса, который всегда настороженно относился к идее бесконечной жизни, но, как стало теперь ясно, в конце концов он сдался и начал принимать Терапию. Правда, уже в следующее мгновение она поняла, что Хагер, ставший имморталом, больше не мог испытывать никаких эмоций, а значит, ее неосторожная фраза его не задела.

— Я не могу чувствовать, но все еще могу наблюдать и анализировать, — сказал вдруг Хагер, пристально глядя на Джой. — Я вижу в твоих глазах разочарование.

Джой смутилась, мотнув головой:

— Нет, Папа Отис, вы не так все поняли. — Она коротко улыбнулась. — Когда мы с Астером росли в «Колыбели», вы всегда были нашей опорой. Учили нас тому, как выжить в мире, где наши эмоции будут использовать другие люди. Теперь вы сами стали таким человеком, и мне потребуется время, чтобы это принять. Но вы должны знать главное, Папа Отис: мы всегда будем вас ценить, и вы по-прежнему нам дороги.

Астер горячо закивал, соглашаясь с Джой.

— Я рад это слышать, хотя уже и не помню толком, что такое «радость». — Хагер пожал плечами. — Вообще, все эти фразы — «я рад», «меня злит» и тому подобные — приходится говорить скорее по привычке.

— Да, так бывает у тех имморталов, кто недавно начал прием Терапии, — рассмеялся Астер. — Папа Отис, я одного не могу понять: как же вы теперь обучаете юных сенсоров, если сами больше не способны распознавать эмоции?

— Я отошел от менторской деятельности. Занимаюсь сейчас только селекцией клонов.

Отис кивнул на просторный зал с бесконечными рядами прозрачных капсул, внутри которых в мутном розовом растворе виднелись плоды будущих сенсоров.

— Значит, теперь вы проводите основное время в инкубаторе, а не в яслях, — сказал Астер, разглядывая селекционеров, которые настраивали параметры на мониторах искусственных маток. — Интересно, а Папа Мартин еще работает? Джой, помнишь, как он доставал нас со своими тренировками?!

— Папа Мартин сейчас находится в яслях, — ответил Хагер. — Ведет занятия с птенцами.

Пока Астер и Хагер вновь принялись вспоминать прошлое, Джой перевела взгляд на одну из капсул. Внутри, в мутном растворе розового цвета, ворочался человеческий плод, опутанный проводами с датчиками. К животу крошечного клона тянулась искусственная пуповина, по которой он получал питательные вещества.

Джой поежилась: когда-то она тоже была точно таким же эмбрионом, выношенным не в утробе матери, а в пластиковой капсуле искусственной матки.

— Астер, почему бы тебе не встретиться с Папой Мартином в яслях? — предложил Хагер. — Он наверняка соскучился и, в отличие от меня, будет искренне рад тебя увидеть: старик Мартин наотрез отказывается принимать Терапию.

— Ага, он всегда говорил нам, что лучше помереть со слезами боли на глазах, чем уйти на тот свет с пустотой в душе, — охотно подтвердил Астер, но тут же быстро умолк, когда понял, что его слова могли прозвучать неуместно в присутствии Папы Отиса, ставшего теперь имморталом.

Хагер растянул губы в безразличной фальш-улыбке:

— Астер, не надо обрывать себя всякий раз, когда ты считаешь, что сморозил глупость. Разве не этому я вас учил?

Астер прыснул от смеха, толкнув Джой локтем в бок.

— Вот теперь я узнаю старого доброго Папу Отиса!

Хагер похлопал Астера по плечу, а затем посмотрел на Джой:

— Думаю, пока Астер навещает Папу Мартина, мы можем поговорить вдвоем. Джой, я вижу, что ты чем-то обеспокоена.

В безразличном голосе Хагера не могло быть теплоты, но Джой все равно ее почувствовала: наконец-то она могла рассказать обо всем единственному человека, который поможет разобраться в причинах ее кошмара.

* * *

Голос Ауры прозвучал в наушнике, когда Картер ехал на работу по забитым улицам Трокар-Сити.

— Звонок от Дина Кирби. Принять?

— Давай.

Судмедэксперт заговорил как всегда спокойно и равнодушно:

— Картер, доброе утро. Я закончил вскрытие. Предварительный отчет и фотографии я отправлю твоему ИИ, можешь потом глянуть.

Картер крепче сжал руль, впиваясь взглядом в дорогу. Он ощутил, как участился пульс, и все его чувства, казалось, обострились: цвета вокруг стали ярче, звуки — громче. Не говоря уже о ноющей боли в области ребер и правой скулы: Финч вчера знатно его отдубасил.

— Рассказывай. — Картер старался не выдать голосом чудовищное нетерпение, раздиравшее его изнутри.

— Если вкратце, то я обнаружил некоторые странности. Ты просил обращать на них внимание. — Кирби вдруг замолчал, словно размышляя, стоит ли ему сообщать информацию человеку, который не имел к расследованию никакого отношения.