Слезы ангелов

Корректор посмотрела на Картера. У нее было красивое лицо молодой женщины лет тридцати, но потухший взгляд выдавал ее истинный возраст: она наверняка разменяла седьмой десяток, не меньше. Корректора звали Амелией Винзар, и она работала в Бюро уже в те времена, когда Картер только поступил на службу.

Шесть лет назад, на следующий день после того, как он отметил свое тридцатилетие, состоялась его первая консультация с Винзар. Голосом, лишенным каких-либо оттенков, она предложила ему начать Терапию, как поступало большинство сотрудников Бюро — на тот момент девяносто два процента из них были имморталами.

Картер обещал, что подумает: он не жаловался на здоровье и считал, что с началом Терапии можно повременить еще пару лет, да и накопленных средств на тот момент у него было не так много.

Спустя год все изменилось, и он окончательно отказался от Терапии.

С тех пор каждые шесть месяцев, как требовало того законодательство, Картер посещал консультации корректора, во время которых Амелия Винзар уговаривала его начать терапию, но он всякий раз отказывался.

Расположившись в удобных кожаных креслах, они сидели друг напротив друга в просторном, стильно обставленном кабинете. За окном стемнело: Картер видел, как ярко сияют окна небоскребов, а вдоль широких улиц мерцают гигантские 3D-экраны мультимедийных билбордов.

— Вы должны понимать, что поступаете неразумно, когда отказываетесь от Терапии, — продолжала Винзар, глядя на Картера: ее глаза напоминали шарики из мутного стекла. — Прежде всего потому, что ставите под угрозу не только свое здоровье и долголетие, но и благополучие других сотрудников Бюро.

— Решение о приеме Терапии является добровольным, — устало процедил Картер: он повторял эти слова на каждой консультации корректора, и обычно они действовали, как ритуальное заклинание. — Если я не хочу принимать Терапию, то никто не может меня заставить. Таков закон.

— Верно. — Винзар убрала планшет в сторону и, расправив складку на юбке, аккуратно сложила руки на коленях. — Но закон также гласит другое. Агент Картер, вы работаете в организации, в которой абсолютное большинство сотрудников являются имморталами. Как показали многолетние научные наблюдения, в рабочих коллективах, состоящих из имморталов и простых смертных людей, неизбежны конфликты и стычки, которые могут приводить к опасным последствиям. Все мы помним чудовищную аварию в Ладонге и теракт в Модус-Сити. Не говоря уже о периодических массовых расстрелах на рабочих местах по всему миру.

— Вы все время об этом напоминаете, и каждый раз я отвечаю: решение о приеме Терапии является добровольным. — Картер потер ушиб на скуле, скривившись от боли. — Сделайте отметку в своем отчете, что я послушно явился на консультацию, и покончим с этим дерьмом.

— Я не закончила. — Винзар припечатала его взглядом, от которого голова разболелась еще больше. — Вчерашняя драка с агентами Отдела особых тяжких преступлений, инициированная вами, в очередной раз доказала справедливость выводов, сделанных психологами: простые смертные люди, продолжая испытывать эмоции самого разного спектра — в том числе негативные, — неизбежно провоцируют необоснованные атаки на своих коллег-имморталов. Верно и другое: если абсолютно все сотрудники организаций станут имморталами, то вероятность катастрофических конфликтных ситуаций будет равна нулю.

— Нет эмоций — нет конфликтов, — ухмыльнулся Картер.

— Вам это не нравится? — Винзар смотрела на него, не моргая. — Вы считаете, что конфликты — это хорошо?

— Не надо передергивать мои слова.

Картер нахмурился, чувствуя, как напряглись желваки и скрипнули зубы: беседа с корректором действовала на нервы, ему хотелось вскочить с кресла и вырваться из этого сраного кабинета.

В конце концов, уж лучше гоняться за обдолбанными ренегатами, чем протирать штаны в бесконечной беседе с женщиной-биороботом, которая в этот момент даже не чувствовала, как сильно она его бесит.

— Вы должны объяснить мне причину, по которой напали вчера на агентов Финча и Андерса, — упорствовала Винзар. — Это требуется для моего рапорта.

Картер вздохнул, устало прикрыв глаза.

— Напишите, что я был крайне расстроен безразличием, с которым агенты Отдела особо тяжких преступлений подошли к расследованию.

— Исчезновение девушек-сенсоров задевает вас лично. — Винзар кивнула, внимательно следя за реакцией Картера.

Он постарался ничем себя не выдать, хотя мышцы лица, похоже, все-таки немного дернулись.

Винзар, тем временем, продолжала, заглянув в свои записи на планшете:

— Как и пять лет назад, вы снова повторяете это слово, когда описываете ход расследования. — Винзар подняла на него взгляд. — Безразличие.

Картер развел руками:

— Что поделать, если ничего не меняется: имморталам плевать на смерти сенсоров, если только они не касаются их личного блага.

Винзар промолчала в ответ: глядя на Картера своими рыбьими глазами, она словно находилась в состоянии транса. Наконец, спустя несколько секунд, показавшихся Картеру бесконечно долгими, она проговорила:

— Прежде, чем мы закончим нашу консультацию, вы должны в очередной раз назвать мне причину, по которой отказываетесь начать Терапию. — Она постучала ноготками по экрану планшета. — Это требуется для моего рапорта. В конце концов, мое заключение остается прежним: вы можете — и должны — позволить себе Терапию. Ради своего и всеобщего блага.

Поднявшись с кресла, Картер направился к выходу. В дверях остановился и, обернувшись, сказал:

— Я просто хочу чувствовать боль.

Не дожидаясь ответа от Амелии Винзар, он вышел из кабинета в тот самый момент, когда в наушнике раздался голос Ауры:

— Звонок от Шимари. Принять?